– Больше Сайен тебя не отнимет. Через мой труп. Заурчал двигатель. На лбу у меня выступила испарина. – Спать, – пробормотала я. – Хочу спать. Страж устроился рядом и накрыл своими ладонями мои, грозя огромной пятерней расплющить тонкие пальцы в шерстяных перчатках. – Отдыхай, – шепнул он. – Я покараулю. Заточенный в «Экстрасенсе» полтергейст паутиной трещин расколол мой лабиринт. Убаюканная мерным покачиванием фургона, я провалилась в сон, – из мутной воды, затопившей маковое поле, одно за другим всплывали воспоминания. Мои бабушка и дедушка, почти исчезнувшие под сенью Якоря. Наша ферма, обнесенная шиповником, резная табличка в форме медоносной пчелы над дверью. Отец, казненный золотым мечом. Портовый рабочий умудрился провезти под носом у береговой охраны двух самых разыскиваемых преступников Сайена. Казалось, минула целая вечность, прежде чем фургон остановился и Страж вновь подхватил меня на руки. Кости опять заломило. Боль капля за каплей просачивалась под кожу, норовя обратиться в бурный поток. Припарковавшись на тихой улочке, докер втолкнул нас в узкий коридор. – Ваша явка, – сухо обронил он. – Агент скоро выйдет на связь. До тех пор из квартиры ни шагу. Дверь захлопнулась, щелкнул замок. Тишину нарушало лишь мое прерывистое дыхание. Наверх тянулась лестница. Страж застыл у подножия, подсунув мне под голову ладонь. В колонии он всегда умел защитить и помочь, прикрываясь мнимым могуществом. А теперь он просто беглый преступник. Бог в изгнании. Бессильный унять мою боль. Поднявшись по ступеням, Страж бережно уложил меня на просторный диван. Утопая в широких и мягких подушках, я разглядывала наше новое пристанище: лепнина на потолке, кремовые стены, паркетный пол в елочку. Стол у панорамного окна сулил долгие завтраки в янтарных лучах рассвета. От обстановки веяло чистотой и умиротворением. – Камин бутафорский, – заметила я. – Действительно, – согласился Страж. – Ты точно… – Я запнулась, подавляя истерический смех. – Точно выдержишь? – Выдержу? – эхом повторил Страж. – Ну да. Ты ведь любишь часами смотреть на огонь. Водится за тобой такой грешок, не замечал? Страж укоризненно фыркнул. От приступа немого смеха у меня дико заныли ребра. Я потянулась сесть, но тело не повиновалось. – Какие-нибудь пожелания на сон грядущий? – спросил Страж, поочередно запирая ставни. – Мне надо… в душ. Заминка. Дрожь в голосе. Они и выдали меня с го- ловой. – Наберу тебе ванну, – чуть погодя произнес рефаит. По обыкновению, он уловил самую суть: ванна – более щадящий вариант для человека, прошедшего ад водной пытки. – Хорошо, – пробормотала я. Страж скрылся за дверью. Через мгновение раздалось характерное бульканье, загудели трубы. В горле пересохло? Мои руки машинально сжались в кулаки. Плеснуть темной владычице водички? – Пейдж. Я уставилась в глаза рефаита – демонические, безжалостные. Сухейль Шератан снова явился утопить меня на суше. Мышцы словно одеревенели. Меня опять приковали к треклятой доске, на лицо набросили мокрую тряпку. Охваченная страхом, я шарахнулась прочь от этих жутких глаз и повалилась на пол. Каждая косточка вдруг сделалась хрустальной, от удара скелет разлетелся вдребезги. Напрасно я ловила ртом неуловимый воздух и старалась дотянуться до несуществующего ножа. Знакомая аура взывала ко мне. Когда пелена рассеялась, я увидела Стража, застывшего на расстоянии вытянутой руки – не слишком близко, но достаточно, чтобы помочь мне освоиться, вспомнить. – Прости, – прохрипела я. – Мне просто… Я не могла подобрать слов, как ни старалась. Страж предупредительно поднял затянутую в перчатку ладонь: – Нам еще долго куковать в этой квартире. Поэтому давай условимся заранее: впредь никаких извинений. Минуту я собиралась с духом, потом, опираясь на Стража, встала и заковыляла в ванную. – У меня просьба: какие бы звуки ты ни услышал, пожалуйста, не входи, пока я сама не позову. Помедлив, рефаит кивнул. Я тщательно прикрыла за собой дверь. На бортике горели ароматические лавандовые свечи. Чистое, просторное помещение вновь повергло меня в ступор. Кафельный пол с подогревом. Белоснежные пушистые полотенца, накрахмаленная сорочка. Повернувшись спиной к зеркалу, я стянула куртку, свитер, брюки, рубашку, заляпанную кровью еще в каземате. Ворсистая ткань царапнула свежий шов на предплечье. Увидев свое отражение, я поняла, почему Страж предпочел свечи. Даже их тусклого мерцания хватило с избытком. Начиная от шеи, мое тело напоминало сплошной синяк. Всматриваясь в зеркало и пересчитывая увечья, я точно переживала все заново. Руки, стискивающие мне горло. Кастет, врезающийся в живот. Ребра, треснувшие под натиском подбитых гвоздями сапог. Мои мучители постарались на славу. И слепящая белизна вокруг: белоснежные стены, пол. Ни единого пятнышка, как в операционной, – по крайней мере, на первых порах. Ни единого уголка, чтобы скрыться от издевательского смеха и бесконечных вопросов. Засохшая кровь там, где плоть исполосовали осколки «Экстрасенса». Над бровью багровела ссадина – алый мазок на фоне мертвенно-бледной кожи. Подбородок свернут набок. Конечно, меня избивали и прежде, но никогда еще надо мной не трудились мастера пыточного искусства. Не успела я отойти от затяжной реабилитации после колонии, как нужно начинать все заново. Мой организм уподобился карточному домику, готовому рухнуть от малейшего дуновения ветерка. Безмятежная поверхность ванной выглядела особенно зловеще. От прикосновения к воде кожа моментально покрылась мурашками, ободранные цепями лопатки заныли. Мне необходимо смыть кровь, а заодно подавить этот страх в зародыше, если не хочу заработать фобию. Затаив дыхание, я опустила в ванну сначала одну ногу, потом другую. Поджилки у меня тряслись, царапины горели. Только погрузившись до пояса, я наконец отважилась выдохнуть. Приятное тепло обволакивало. Я почти забыла, какое это блаженство – купаться в теплой воде. После каждой экзекуции меня, мокрую до нитки, оставляли дрожать от холода. Озноб усилился. Из груди вырвался надсадный вой. Сутками напролет я молчала. Стискивала зубы под пытками. Крепилась, не сломалась. И вот теперь напряжение кошмарных дней, когда меня, попранную, обезличенную, терзали в застенках, хлынуло наружу. Страж исполнил мою просьбу и не появлялся. Я рыдала, пока не охрипла, а после вытянулась во весь рост и обхватила себя руками, впиваясь пальцами в синяки. Вода почти остыла, когда мне наконец удалось сесть. Я медленно набрала пригоршню. Поднесла к лицу. Намочила нос. Потом губы. Расплата последовала незамедлительно. Мускулы налились свинцом. Окружающий мир померк, я снова перенеслась в темницу и судорожно вцепилась в бортики ванны. Пей, тварь, шипел Сухейль. В ушах зашумело. Никто тебя не спасет. Перевалившись через край, я соскользнула на пол и скорчилась над унитазом. Пустой желудок сводило от спазмов. По спине струился холодный пот. Меня не просто рвало, а буквально выворачивало наизнанку. – Пейдж? – послышалось из-за двери. – Все нормально, – глотая слезы, откликнулась я. – Нормально. Сплюнув остатки желчи, я снова полезла в ванну, преисполненная решимости смыть с себя клеймо узницы. Темная владычица не желает промочить горло? Отпраздновать свое недолгое царствование? – Страж. – В горло словно засунули кляп. – Не могу, задыхаюсь… Пей. На жуткую долю секунды почудилось, что я вот-вот потеряю сознание и утону, но тут, откуда ни возьмись, возник Страж и ухватил меня за локти. – Дыши. – Мои ладони легли ему на плечи. – Пейдж, посмотри на меня, – доносилось из темноты. – Дыши. Медленно. Легко сказать. Я втягивала носом воздух, но мокрая тряпка блокировала приток кислорода. – Вот так, – увещевал Страж. – Потерпи. Сморгнув пелену, я с облегчением удостоверилась: он действительно здесь, рядом. – А теперь выдыхай. Его голос подействовал отрезвляюще. Мои пальцы впились в мускулистые предплечья. Едва паническая атака миновала, Страж отодвинулся, покосившись на мое истерзанное тело. Он поднял взгляд, безмолвно спрашивая разрешения и, получив в ответ кивок, заскользил глазами по ссадинам и кровоподтекам, не задерживаясь дольше положенного на пикантных местах.