«Холмы укрыл туманный полог…» Холмы укрыл туманный полог Дождинки-искры на кустах… И крепко спит родной посёлок Дубы расставив на постах. РЫБНИКИ С ВЬЮНАМИ Оттого что Лёнька Удачин пришёл с вчерашней рыбалки с пустыми руками, проснулся он ни свет ни заря и с чувством того нетерпения, которое знакомо только заядлым рыболовам. Была суббота. Нарубив дров, наносив воды и накормив кур, Лёнька собрал снасти и двинулся к речке, бормоча: — Ну, сегодня возьму своё! Однако на окуньё надежды мало. Половлю-ка вьюнов. Лёнька знал, что вьюны лучше всего ловятся в снопы соломы. Делается это просто: сноп бросают в воду, он тонет и вьюны заползают в него. Но соломы поблизости не оказалось. «Заменю камышом», — мелькнула мысль. Лёнька оттолкнул лодку в камыши и начал резать их жёсткие стебли. На это ушло порядочное время: нож не серп. На берегу он заметил несколько еловых сухостоин. Нарезал длинных веток, перемешал с ними камышовую тресту, связал три кубача, поставил их на дно и поплыл дальше с удочкой на окунёвые места. Но, как и вчера, клевало весь день плохо. Уже солнце остывало, надвигался вечер, а в лодке — десяток ершей и две плотички. Вся надежда на кубачи. Вьюнов в них понатискалось видимо-невидимо. Лёнька собрал добычу в корзинку, прикрыл сверху травой и, посвистывая, отправился домой. У самой деревни вдруг почувствовал, что корзина стала очень уж лёгкой. Заглянул в неё — и ахнул: ни одного вьюна! Что за чудо? Глядь назад, а на дороге в пыли барахтается что-то. Подошёл. Вьюн! Вот те раз!.. Одного за другим находил Лёнька ползущих вьюнов. Усталый, вспотевший, вернулся он домой поздно вечером и весело сказал: — Твори, Люба, побольше теста, утром напечёшь пирогов. Я позову всех дружков. Высыпал рыбу в таз, закрыл его фанерным листом и положил на него камень, приговаривая: — Не ушли бы ночью, черти! — Куда? — спросила Люба. — Да куда им вздумается. Они у меня уже уходили… И рассказал всю историю. Утром Лёнька в первую очередь посмотрел в таз. — А, голубчики, здесь! Люба загнула шесть больших рыбников и поставила их в печь, а Лёнька пошёл собирать гостей, хвастал, что пекутся рыбники с вьюнами: во, пальчики оближешь! Собрались за столом. Люба подала самый большой рыбник. Лёнька взял нож и, сияя, раскрыл пирог. А в нём — пусто. Раскрыл второй, третий рыбник — тоже пустые. Кто-то из гостей ну потешаться: — Вот так рыбники с вьюнами! Пальчики оближешь… — Куда делись мои вьюны? В трубу, что ли, вылетели? Лёнька развёл руками… Один из гостей утешил его: — Да, вьюн — рыба что надо! Помню, вытащил я как-то вятерь[1], а там с полпуда вьюнов. Вытряхнул в лодку и еду себе по крюкам, снимаю окуней и щурят. Бросаю в лодку, а на вьюнов ноль внимания. Под конец глянул, а их и не осталось: последний ползёт по набоине… Не расстраивайся сосед! Хоть и не поели, зато посмеялись, а для здоровья это ещё полезней. «Летний зной…» Летний зной, и тяжки тени. Не загнать домой ребят. Соком солнца тяжелеет С каждым днём фруктовый сад. Вишня карими глазами Смотрит в поле за забор, Петушиными гребнями Рдеют гроздья помидор. А подсолнуху на плечи Будто сто пудов легли, И, как дедушка столетний, Он согнулся до земли. Огороды и покосы Просят с жадностью воды, Жарко так, что даже слёзы Навернулись у сосны. «Дождь прошёл по льну и житу…» Дождь прошёл по льну и житу. В лужах — небо звёздным дном. Я, как первый неба житель, По Луне иду пешком. АВГУСТ