Зарябило дрожью плёсы, Бор досматривает сны. Мы уходим на покосы В час рассветной тишины. Солнце с нами вышло вместе На росистые луга, И растут, Растут под песни Крутобокие стога. ЛЕТНИМ ВЕЧЕРОМ Звонкоголосый сенокосный день июля мало-помалу затих. Зато какая медовая свежесть летнего предвечерья в полях! Полной грудью вдыхаешь запахи мяты, сосновой хвои и донника и чувствуешь себя с каждым вздохом бодрее. Усталое солнце всё ниже и ниже склоняется к земле. Вдоль дорог и тропинок ложатся длинные тени деревьев. Доцветают розовые кусты шиповника, вспыхивают в траве лампочки клевера и одуванчиков. Небосвод озарился закатом, обещая на завтра вёдреный день. Где-то рядом в мажорном переливчатом звоне кузнечиков громко выкрикнул перепел: «Спать пора!» Всё стихло… Лишь одна осина о чём-то шепчет себе. ПЕРЕПОЛОХ В пруд скользнув с пригорка, Месяц… утонул. И петух в задворке Крикнул: «Ка-ра-ул…» И грачей в деревьях Всполошился грай, Будто кто деревню Ночью обокрал. И хоть позже часом Стихло на дворе — Пёс сердитым басом Тявкнул в конуре. РЖАНАЯ НОЧЬ Под ветром плещется пшеница. Открылась неба широта. И солнце вспуганной жар-птицей Слетело с тёплого гнезда. Ржаная ночь багрянцем дышит, И месяц тропкою ко мне Из туч седых бесшумно вышел. Склонясь задумчиво к земле, Он меж кустов перед стогами Под тихий шёпот ветерка Пьёт воду жадными глотками, Как хлебороб, из родника. ДЕДОВЫ ПРЕДСКАЗАНИЯ — Накопай, внук, червей побольше. Утром я тебя на рыбалку возьму, только смотри, рано разбужу! Давно мне хотелось побывать с дедом на рыбалке. По мальчишеству своему удил я с берега, засучив штаны. А у берега, известно, рыба некрупная, с мизинец. А дед удит со своей лодки-долблёнки, мне её одному не доверяет. На зорьке дед поднял меня. Я поднялся бодро. Босиком по росистой травке добежал до лодки. Уселись. Поплыли. Зорька — красота! Рыба играет, то и дело всплескивает, и расходятся по воде круги совсем как бабкины блины на сковороде. — Клёв сегодня будет отличный! — радуется дед. — Уж я дело знаю и по погоде разбираюсь. Встанем на Чаечнице. Чаечница — отмёлое место, всегда там чайки собираются. Доплыли до той отмели, за борт камень на верёвке спустили. Это наш якорь. Наживили крючки, поплевали на червей и забросили уды. Час сидим, другой — поймали по тощей плотичке. — Это не беда, — говорит дед. — Клёв впереди! Здесь мелко, даже дно видно. Значит, рыба нас видит, близко не подходит. Поплывём на Глубочиху. Там глубоко, вода тёмная… С полчаса орудовал я вёслами, устал. Вот и Глубочиха. Удили-удили — по маленькому окуньку добыли. — Всё понятно, — говорит дед. — Здесь очень тёмная вода, а у рыбы очков нет, чтобы наших червей заметить. Поднимай якорь, поплывём на Корытовины — место золотое, будем с рыбой… Часа два сидели на Корытовине, хлестали воду удочками как цыгане кнутами. Поесть захотелось. Хлеб с собой — поели. — Ну вот, понял я, в чём дело, почему рыба не клюёт, — говорит дед. — Здесь камыши рядом, с них ветерок в воду всякую мошкару сбивает, ну вся рыба там. Для нас это неподходяще. Давай на Каменную гряду переплывём!