- Приходится верить тебе на слово, - фраза навела ее на мысль, что брат не пришел познакомиться с ней. Но вины Эмметта в этом не было и причина его отсутствия – Розали. Он же с радостью бы засвидетельствовал Белле свое расположение, да еще пару бы шуток отвесил. Такой уж у меня брат! - Когда-нибудь сама убедишься, - заверил ее я. Она вздохнула. - Итак, продолжай! Карлайл поплыл во Францию… Я кивнул, соглашаясь с ее желанием сменить тему, перевел взгляд на следующую картину, самую яркую и заключенную в шикарную раму, и продолжил рассказ. - Карлайл приплыл во Францию и обошел все европейские университеты. Не зная отдыха, он изучал музыку, точные науки, медицину, пока не понял, что его призвание - спасать человеческие жизни. Другие подобные нам люди, более цивилизованные, чем призраки лондонских трущоб, отыскали его в Италии. Я привлек ее внимание к четырем фигуркам, высокомерно наблюдавшим за пиром, что шел внизу. - Друзья Карлайла вдохновили Солимену, и он часто изображал их богами. - Вампиры в роли богов, как это утопично, думал я с иронией и улыбнулся. Я указал на трех спутников Карлайла и представил их: - Аро, Марк, Кай - ночные ангелы-хранители науки и искусства. Было видно, что Белла заслушалась моим рассказом, как сказкой, которая вдруг воплотилась в реальность. Наверно, она не может до конца принять, что все это произошло на самом деле. - Что же с ними стало? – спросила она. - Они по-прежнему в Италии, где прожили бесчисленное множество лет. А вот Карлайл долго среди них не задержался, пару десятилетий, не больше. Каждому нужны друзья, тем более такие образованные и утонченные, но они пытались вылечить его от отвращения к тому, что называли «естественным источником силы». Карлайл попытался склонить их на свою сторону… Безрезультатно. Почувствовав себя чужим среди своих, папа решил отправиться в Америку. Представляю, как он был одинок! – я безнадежно покачал головой. Что такое одиночество я сам отлично прочувствовал на своей шкуре и до недавнего времени думал, что мне так и суждено быть одному. Белла все изменила и одним своим появлением перевернула мой мир с ног на голову. Отец же сменив континент, так и остался одиноким и несчастным. Я продолжил: - Однако и в Новом Свете ему долго не удавалось найти близких по духу. Шли годы, вампиров и оборотней стали считать бабушкиными сказками, и Карлайл понял, что вполне может общаться с людьми, не раскрывая своей сущности. Со временем он стал врачом и приобрел обширную практику. Вот только друзей по-прежнему недоставало: сходиться с людьми слишком близко - было опасно. Тут я замолчал на несколько секунд. Я был первым кого Карлайл обратил и предложил стать его семьей. Это круто изменило его жизнь... и мою тоже. Хотя нет, не изменило. На тот момент моя жизнь была кончена, я умирал. Я перешел к моему прошлому, к истории перерождения. - Эпидемия испанки застала отца в Чикаго. Несколько лет он вынашивал одну идею и уже решил действовать. Раз не удалось найти семью, он создаст ее сам. Останавливало лишь то, что Карлайл не до конца представлял, как будет происходить перерождение. Лишать человека жизни, как когда-то поступили с ним, он не желал. Раздираемый внутренними противоречиями, он нашел меня, – Мой голос стал тихим. - Как безнадежно больной, я лежал в палате для умирающих. Мои родители скончались на руках Карлайла, поэтому он знал, что я остался сиротой, и решил попробовать. И снова в комнате повисло молчание. Я редко вспоминал прошлое. Зачем мучить себя, если ничего нельзя изменить и вернуть? Внутри меня бушевал ураган воспоминаний о последних днях человеческой жизни, я пытался их рассмотреть, как через плотный занавес, но от этого они четче не становились. Казалось, что вот-вот я поймаю что-то важное, но оно ускользало из моих рук и терялось в далеком прошлом. Вот и вся моя история, хоть и с несчастливым концом. Хотя и это относительно. До недавнего времени, свое существование я воспринимал, как бессмысленное и бесконечное падение в бездну, пока в нем не появилась Белла. Так что теперь окончание моей человеческой жизни уже не кажется мне таким отталкивающим. Ведь это мне позволило встретить её. Она стоила всех ста лет ожидания. Я никогда не питал надежды на нечто подобное. Этот дар судьба мне подарила явно не за молитвы и веру в светлое будущее. Экскурсия по дому неразрывно переплелась с путешествиями по столетиям и судьбам его обитателей и задела слишком много воспоминаний. - Остальное ты знаешь, - подвел я черту. - С тех пор ты постоянно жил с Карлайлом? – она неотрывно смотрела на меня. И ее вопрос оказался точным, как выстрел снайпера. Она что интуитивно чувствует то, о чем бы я ей не хотел рассказывать. - Почти – с неохотой признал я. Мне не нравилось направление ее вопросов. Решив прервать этот разговор, я обнял ее за талию и открыл дверь, предлагая выйти. Белла явно не хотела покидать кабинет, она еще раз бросила взгляд на картины и только потом перешагнула порог и продолжила допрос. - Что значит «почти постоянно»? Я не любил вспоминать о том этапе своей жизни. В тот момент я думал, что поступаю правильно, ищу себя. Сейчас же я считал это ребячеством и полной безответственностью. О как бы я не хотел говорить об этом, но скрывать от Беллы ничего не стану. Она должна знать обо мне все, и воспринимать со всеми светлыми и темными сторонами. Для нее я старался стать лучше во всем, но это не могло исправить ошибки прошлого. - Ну, лет через десять после моего создания - или перерождения, называй, как хочешь, - у меня случился обычный кризис подросткового возраста. Постоянное воздержание, которое проповедовал Карлайл, меня совсем не устраивало, я бунтовал и некоторое время жил один. - Правда? – с сомнением переспросила она. А где же страх, паника? Или она не поняла, что я говорил об удовлетворении истинной природы вампира, то есть об охоте на человека. Я все еще пребывал в сомнениях. Она что не чувствует отвращения ко всему этому? Я же признал, что убивал людей и не раз, что этими самыми губами я пил их кровь, а руки, которыми прикасался к ней, с необъятной силой сжимали тело живой бьющейся, но обреченной жертвы. Я устраивал настоящую охоту, как на сафари, только в каменных джунглях городов. Признаю, я никогда не охотился ради забавы, а только по сильной необходимости и голоду. И всегда относился к своим жертвам с сочувствием, не доставляя им лишней боли. Чаще всего оглушал, так что они даже не понимали, кто оборвал их жизнь. Но это не меняет сути вопроса – я убивал умышленно и неоднократно. Погрузившись в воспоминания, я молчал. В те времена я старался не привлекать внимания, и охотился незаметно по ночам и только тогда, когда жажда становилась невыносимой, когда появлялось чувство, что голод подчиняет себе не только тело, но и разум. С одной стороны – это тренировало силу воли, а с другой - было опасно. Я нечаянно мог сорваться при свидетелях. Так почти и произошло один раз, пока я жил в Детройте. Я тогда не охотился больше двух недель, сильно ослаб и был изнурен жаждой, но воспитывал контроль над своей сущностью и сдерживал себя. Был день и в мою квартиру, где я жил, ветер принес запах свежей крови. Я не помню, как оказался на улице, скорее всего, выпрыгнул в окно и не соображал, что делаю. Мной полностью завладела жажда. Мне тогда повезло, и ветер быстро сменил направление, я потерял ориентир и пришел в себя в небольшом тупике. Там я заметил бездомного, рывшегося в мусорных баках. Разум подсказал, что его точно никто не будет искать. Посторонних мыслей вокруг нас не было, значит, не было и свидетелей. Я быстро осушил его и спрятал тело под мусором. Потом, вспомнив, что заставило меня выйти на охоту, я отправился на поиски запаха крови и по скоплению взволнованных мыслей нашел место происшествия. В квартале от моей квартиры произошла авария, и было ранено несколько человек. Вокруг нее уже собралась толпа зевак. И я с содроганием представил, что добрался до источника крови и осушил раненных прямо на глазах у свидетелей. Тогда моя сущность была бы раскрыта и, несомненно, вся бы эта история отразилась в печати. Закон оказался бы нарушен, и последовала кара в лице Вольтури. Я был бы мертв в течение нескольких дней. Я вернулся в реальность. Белла терпеливо ждала моего ответа, но я хотел узнать ее соображения на вопросы, которые интересовали меня: - Неужели это тебя не отталкивает? - Нисколько. - Почему? - Ну… у меня тоже были подростковые проблемы. - Я расхохотался, вот это да, ничего себе сравнение, где же она видит связь. Логика Беллы опять поставила меня в тупик. - Ты хоть понимаешь, какой необычный у тебя характер? В молчании мы поднимались на третий этаж, в мою комнату и я сомневался, стоит ли продолжать этот разговор. Белла имеет право знать все и выбирать, напомнил я сам себе и посмотрел на нее, стараясь прочитать ответ в ее глазах, но она опустила их, и я продолжил. - У меня было преимущество. С момента моего перерождения я научился читать мысли живых существ: и людей, и себе подобных. Именно поэтому я не мог оторваться от Карлайла - в нем было столько искренности и убежденности в своей правоте! - Лишь через несколько лет я вернулся к отцу и вновь принял его мировоззрение. Теоретически я не должен был испытывать угрызений совести. Читая мысли своих жертв, я мог отпускать невинных и уничтожать только злых. Однажды я убил черного парня, который преследовал девушку, желая над ней надругаться. Убийство компенсировалось спасением невинности, и мне было не так плохо. Сожаление о тех временах накрывало меня с головой. Белла молчала, а моя исповедь лилась дальше. - Однако со временем я разглядел в себе монстра! Цена человеческой жизни слишком высока, и убийству не может быть оправданий! Я вернулся к Карлайлу и Эсми, и они приняли меня с распростертыми объятиями. Но вина за жертвы тех лет, лежала на мне как камень. И что бы я не делал, как бы не старался искупить эти грехи, ничего изменить было нельзя. Да и сейчас я не слишком себя правильно вел. Вот и Белла могла присоединиться к числу моих жертв. Рано или поздно, так или иначе, Элис видела это, лишь время оставалось неопределенным. Возможно завтра, а возможно через год. Я убью ее, поддавшись голоду, или убью ее душу и обращу в вампира, поддавшись эгоизму. Я быстро взглянул на Беллу, но она не заметила моего молчания. Ее взгляд, блуждавший по обстановке, казался отрешенным и далеким отсюда. Что же заставило ее задуматься? Может, она пытается представить мою охоту? Или раздумывает об опасности находиться рядом со мной? - А потом Карлайл привел Розали… - проговорила она, как будто подводила итог своим раздумьям. Я снова ошибся в предположениях и засмеялся этому факту. Вот что ввергло ее в размышления - всего лишь банальная ревность. - Ты думаешь только об одном! - Она молчала. Видно нечаянно вырвавшаяся фраза и мой смех, смутили ее. - Моя комната, - тихо сказал я и позволил ей войти первой. Интересно, что она тут почувствует? До того, как я оказался в ее комнате той первой ночью, я видел в Белле демона, явившегося, чтобы разрушить мой мир и терзать меня страшным огнем голода. Только там, на кровати, в окружении ее вещей, книг и дисков, я увидел в ней обычного человека. Хрупкого, нежного человечка с яркой душой! Вдруг она здесь почувствует тоже самое? Вдруг после визита сюда она поймет, что я очень далек от понятия «человек» и ко мне больше подходит термин - «бездушная нежить». Белла медленно и вдумчиво осматривала обстановку, вещи, книги, журналы. Это была мое логово, хотя последние дни я проводил здесь очень мало времени. Я вспомнил маленькую комнату Беллы, которая за несколько недель стала мне намного родней этой. И не только потому, что я проводил там почти все время, а потому, что почти все самые лучшие моменты моей жизни произошли там. Вот первая ночь, когда я проник в нее через окно, и Белла попросила меня остаться с ней там, в ее сне. Вчерашний вечер, когда она уснула в моих объятиях и сегодняшнее утро, когда она сказала, что любит меня. - Хорошая акустика? – спросила она, подняв взгляд от аудиосистемы. Проницательно! Я включил диск с джазом. Но мои мысли блуждали далеко. Я сравнивал те чувства, которые ожидал ощутить и те, которые испытывал сейчас. Образовалась какая-то пустота и легкость, словно упала стена, последний барьер между мной и Беллой. Раньше оставалась какая-то недосказанность. Теперь она знает мелочи, составляющие мою жизнь, и это ее знание наполняло меня эйфорией. Она здесь, в моей комнате, в логове вампиров – на этой мысле я слегка улыбнулся – и выглядит счастливо и умиротворенно. А от этого счастлив и я. Страха она явно не испытывала. Ни тогда, когда знакомилась с моей семьей, ни сейчас, находясь один на один на территории самого опасного вампира для нее, со мной! Нет, не то чтобы я желал видеть ее опасения, но их полное отсутствие тоже не устраивало меня. - Диски как-то систематизированы? – она осматривала полки. - Ну, по годам и личным предпочтениям, - рассеянно сказал я. Видимо что-то заинтересовала ее в моем голосе, она обернулась и поймала мой взгляд: - Что такое?