Вот тут-то Макару и поплохело. — Нет, а что там? — спросил он внезапно вдруг севшим голосом. — Ну… —биолог с немалым трудом подбирал слова. Что напрягло еще больше. — Ты мне лучше скажи, твоя женщина понимала, что перед ней не Аверин? Ты ей рассказывал? — Ты ушел от ответа. — Все еще зло жующий Макар стал мрачно выдергивать из себя острые наконечники длинных трубок инъекторов. — Конечно рассказывал, по твоему я идиот? Я на ней, между прочим, женился! Гесс молча наблюдал его тягостные метания. Потом так же молча подал Маку видер, включив в нем режим зеркала. — Я тоже женат, и знаешь, — это вообще ничего не меняет. Взглянув на свое отражение, Аверин конечно скривился, но ничего криминального в нем не увидел. Худой, зеленоватый немного, синяки под глазами. Волосы? Да уж… Какими-то чалыми пятнами на них выступила ранняя седина, сделав его сразу старше лет на пятнадцать. — Погоди… — до инспектора вдруг дошли слова друга. — Ты женат?! Тот кивнул, и ни слова не говоря закатал рукава белого форменного комбинезона. На обеих руках глизеанца красовались витиеватые татуировки, от запястья до сгиба локтя. Макар и раньше их видел неоднократно, но значения им не предавал. — Можешь не пытаться читать. Каждый знак — ритуал заключения брака. Всего их здесь восемь. — Погоди. — Макар отставил наконец в сторону выскобленный до полного блеска контейнер из-под еды. — Ты хочешь сказать… — Что женат восемь раз. — Гесс усмехнулся печально. — У меня восемь жен, если тебе так будет проще. — А… — Макар просто даже не знал, что ответить. — У нас не бывает разводов, — биолог обратно закатывал рукава, совершенно спокойно рассказывая об этом. — И каждая первая близость с женщиной считается законным браком. С этого момент все мое имущество делится и на нее. — Занятно… — инспектор беспомощно оглянулся в поисках хоть какой-то одежды. — Глиза ведь не колония? — Верно. — Гесс сжалился над капитаном и протянул ему взятую откуда-то узкую белую простыню. — Я тебе больше скажу: почти у всех моих жен по семь-восемь мужей. И самая высокооплачиваемая профессия в нашем мире: юристы, разбирающиеся в завещаниях. — А зачем ты мне все это рассказал? — мрачно обматываясь белой тканью спросил злой Аверин. — В Империи есть разводы, — Гесс весело ухмыльнулся. — Даже если супруге твоей не приглянется твой новый образ, ты всегда можешь быстро решить этот житейский вопрос. — Шервова задница, Гесс! — громко орать у инспектора сил пока не было, — — да какие разводы, я кажется, в первый раз в жизни влюбился, как… — Глупый мальчишка? — биолог вдруг широко улыбнулся. — Ты можешь тоже побрить мне макушку? — обсуждать эту тему желание совершенно пропало. — Буду тогда соответствовать новой нашей моде. — У меня волосы больше не вырастут… — зачем-то сказал ему друг. — И наплевать. Пошли ко мне на биостанцию. Пострижешься, помоешься, покормлю еще раз, приодену. — Хорошая мысль. — Макар встал нетвердо на ноги, придерживая непослушную простыню и пополз к выходу из лазарета. — Кстати, — на выходе он оглянулся, прищурившись от яркого коридорного света. — Петрович мне жаловался на какую-то «новую нашу напасть». Это ты там напасти разводишь? Биолог только руками развел, улыбаясь лукаво. Значит, снова источник страданий Петровича — их биостанция. Личное Гессово царство, «Душа корабля». — Веди уже. Чтоб напасть твоя меня ненароком не съела. Я вам еще пригожусь, — хмыкнул ему капитан, закрывая за вышедшим другом дверь лазарета. — Он не очень кусается, — как-то печально ответил биолог. 38. Canis lupus familiaris Сова. Имперский фрегат A— IIV класса. Орбита Кеплер D звездной системы Кеплер 47, созвездие Лебедя Услышь Макар за дверьми биостанции вопли жестоких убийств или рев многолюдных трибун, он и то бы так не удивился. Наверное. Лай земной тривиальной собаки? Громкий, басистый, раскатистый лай. — Бов! Бов! Бов! — казалось, стены корабельного коридора вздрагивали в унисон этим немыслимым звукам. — Я не очень разбираюсь в домашних животных Земли, — извиняясь сказал ему друг, поворачивая кольцо затвора двери биостанции, — но Игорек мне вчера рассказал, что у них это такое приветствие? — Откуда? — севшим голосом просипел капитан. Вот только собак ему тут не хватало, конечно! — Так ядроид же докладывал. Canis lupus familiaris, самец. — Шервова ягодица, — обреченно вздохнул Мак. — Еще и кобель. Тот самый, что не поддавался логическому анализу? — Аверин собак очень любил. В его далёком детстве, у родителей в доме они всегда жили. Но эти мохнатые, верные звери остались где-то там, за воротами Космической Академии. В другом мире, в параллельной реальности, на Земле. — Прости, я не очень силен в систематике биообъектов. Не до того как-то было. Дверь начала медленно отодвигаться и сразу послышалось яростное рычание. А вот собачьих зубов Макар не любил совершенно, поскольку знаком с ними был еще с детства. И потому, стараясь всеми способами удержать свое гордое капитанское достоинство, он, тем не менее, стремительно отступил за широкую спину биолога. — Он может и не укусить, — утешил его глизеанец. Получилось неубедительно. Рычание становилось все громче. — Он очень большой? — нервно спросил капитан фрегата могущественной Империи. Судя по голосу — размером собачка была лишь немного поменьше теленка. Не очень хотелось ему сейчас сталкиваться нос к носу с этой с этой самой «напастью». Он еще очень молод и в каюте его ожидает красивая и молодая жена… Огромная толстая лапа нетерпеливо просунулась в стремительно расширяющуюся щель. Даже плазера нет с собой! Вот глупец, что он делает? Так бы хоть отпугнул… Между панелями двери просунулся нос. Сначала блестящая, черная мочка. За ней показалась длинная-длинная-длинная морда, густо покрытая короткой и яркой, цвета красного дерева, шерстью. Аверин мысленно подсчитал и количество, и размеры зубов, в ней помещающихся. Потом, содрогнувшись, прикинул солидный рычаг этой челюсти. Морда все не заканчивалась… Они затаили дыхание. Наконец, на притихших мужчин очень сердито уставился раскосый и черный глаз. Один. Второй в щель пока еще не помещался. Рычание все усиливалось. — Как назовем малыша? — Гесс невинно спросил. — Кого?! — прохрипел капитан. В эту секунду дверь натиску рыжей увесистой туши наконец поддалась и прямо перед мужчинами на порог выкатилась… очень крупная, крепкая такса. Раздраженная, возбужденная, с лысым, без кожи и шерсти хвостом. — Динозавром, — решил прямо сходу Аверин. Потом взглядом окинул коротконогую наглую тварь, и добавил: — Нет, лучше Горынычем. — Так звали кого то… — Гесс снова замялся, — не очень приятного? Свежеокрещенный пес неторопливо встал на толстые лапы, решительно отряхнулся и с задумчивым видом обнюхивал ноги каменеющего Аверина. — Персонаж из древних преданий и сказок, — очень Макару хотелось откинуть ударом ноги этого зубастого зверя, но отчего-то мысль о возможности его ненароком обидеть это желание пересилила. Что делать с большими собаками знал капитан. А это свирепое недоразумение… — Экземпляр интересный, согласен, — по-своему истолковав замешательство друга прокомментировал Гесс. — Я обнаружил следы генных модификаций, давшие обострение обоняния, физическую силу и зачатки интеллекта. — Он что, разговаривает? — все ещё замерший неподвижно Макар готов был и в это поверить. — Я думал, что ты удивишься. Подобные эксперименты в Империи запрещены уже больше века назад. И технологии обывателям недоступны. Совсем. Пёс вдруг сел, продолжая рассматривать капитана. Потом перевел взгляд на биолога и тяжко вздохнул. Совершенно по-человечески. — Ну что, Горыныч, — повинуясь скорее странному и совершенно логически необъяснимому порыву, нежели велению разума, Макар рядом присел, осторожно протягивая руку к уху рыжего чудовища. — Добро пожаловать в экипаж корабля. Ставим тебя на довольствие, Гесса назначаю твоим персональным куратором. Секунду подумав, Горыныч ещё раз вздохнул и повалился на спину, раскинув в стороны свои толстые лапы. Жуткого вида хвост застучал кастаньетами косточек о металлический пол. — Разговаривать он и не будет, — биолог не стал возражать, — строение ротовой полости не позволяет. А вот понимает нас он наверняка. И я не уверен, что на этом сюрпризы закончатся… Да уж…