Зябко поежилась. В столичных ресторанах любили подавать всякую экзотику. Такая сложилась традиция — там вкусно готовили то, что обычные люди по доброй воле и в рот бы не взяли. Я один раз там побывала и так ничего и не съела. — Только если тебе не понравится, слезно прошу — не страдай. Сделать новое блюдо нетрудно. Мы все равно ждем сокращения векторного расстояния до орбиты «Совы». Еще несколько тихих часов у нас есть. — А Кирейн? — я вспомнила вдруг о брате. — Не волнуйся, — мне показалось, что в голосе Мака прозвучала усталость. — на моем катере твои родственники отлично успели освоиться. Самозабвенно ругались, мирились и снова ругались опять. Судя по воцарившейся тишине — спят, родимые. Если не поубивали друг друга. Робот вдруг всхлипнул, хрюкнул, издал серию органических звуков и выплюнул сначала небольшую глубокую тарелку, по виду — бумажную, а потом выплюнул в нее на вид не аппетитную, пюреобразную жидкость. Следом открылся клапан, в котором стояли блестящие длинные палочки с неглубокими полусферами, припаянными на конце. И свет на панели погас. — И вид у синтетической еды тоже не очень, — Макар с сомнением посмотрел на тарелку. — Посуда кстати, тоже съедобная. Ложки — нет. Есть совсем уже не хотелось. Я вообще не особенно голодна, а тут еще вспомнила запеченных шервей в ресторане и сникла. — Я первый попробую, — решился Макар. Можно подумать, это что-либо изменило. Мы из разных миров. У нас разные пищевые привычки. И судя по мрачному виду Аверина, он отлично все это и сам понимал. Забрала из рук у него свой обед, вместе с этой их «ложкой». С духом собралась, зачерпнула сомнительный суп, к нему краем губ прикоснулась. Ничего так… Лизнула. Вполне. Вторая ложка сама как-то быстренько проглотилась. На третьей я почувствовала, наконец, приступ острого, вдруг накатившего голода. — Прости, больше дать тебе пока еще не могу, монахини запретили. Теперь только через три имперских часа. Пить можно. — Макар смотрел на дикую лиглянку, дожевывающую стремительно опустевшую хлебную тарелку. Как мне показалось, — умильно смотрел. — Предлагаю поспать, пока есть еще время, потом снова поесть и стартовать уже, наконец, на орбиту «Совы». — Он мне выдал стакан с каким-то на вкус кисло-сладким. сиреневым соком, Сойдет и такой. — Как тебе предложение? — Лучшее из всех, мной сегодня услышанных, — ответила честно. — Я согласна. 35. Просто мысли Планетарная система двойной звездной системы Кеплер 47 в созвездии Лебедя. Опорная орбита планеты Лигла. Конечно, Макар не стал будить девушку. Впервые за все это время она спала крепко, расслабленно и спокойно. Словно что-то жестокое, что ее мучило все эти дни, — растворилось, пропало. Недосказанность? Разве могут быть человеку, решившему покинуть свой мир, важны чьи-то чувства или слова? Разве сам юный Аверин задумывался о подобном когда-то, с Земли улетая? Нет. Ему важен был сам шаг вперед. И ушел он, назад не оглядываясь. А потом еще много раз так же делал. Запретив себе думать о прошлом, Макар жил строго сегодняшним днем, ни о чем не мечтая. Подъем, заступление на вахту согласно штатному расписанию, решение всех насущных задач, а оптом — сдача дежурства и отдых. Как белка в стремительном колесе он бежал сломя голову и с места не сдвинулся ни на шаг. Кто теперь для него эта девочка? Шанс на туманно маячившие впереди перемены или новая боль? Пусть даже так. Готовя ей завтрак нехитрый, инспектор снова почувствовал себя совсем юным мальчишкой. Понравится ли? Волновался и сомневался в своих улинатных талантах. А лиглянка смотрела глазами волшебными, делающими ее смутно похожей на земную нежную лань, и задавала прямые вопросы. Те самые, на которые он так боялся услышать ответ. И сам не решался ответить. Нужна ли она ему? Да. И с каждой минутой, прожитой с ней рядом, — острее. Он очень ясно теперь понимал, почему влез тогда в круг брачного отбора. Чувство с первого взгляда? Несколько дней назад назад он в такое не верил, считая подобные сказки болезненным плодом фантазий. Сам Создатель над ним посмеялся, наверное… Катер молчал. Крепко спали его пассажиры, уставшие от переживаний, доставшихся им за последние дни. Лишь неутомимый его капитан твердой рукой взял привычный маршрут на стыковку к фрегату. Крохотный флаер Нэрис был прочно закреплен в носовом отсеке, драгоценное топливо загружено под центральный, в носовом разместились многочисленные материалы и пробы, полученные с помощью дронов. Все время вынужденного ожидания эти маленькие шпионы собирались на борт капитанского катера, принося свою добычу в руки Аверина. Экипажем «Совы» оказалась проделана колоссальнейшая работа. Собранная информация станет прямым послужит фактическим доказательством преступной деятельности старой власти планеты. Но его это все уже не касается. Инспектору оставалось немногое: пришвартоваться к фрегату, разместить пассажиров, и вывезти груз. А потом передать себя в руки врача и… — Мак, приветствую, — только Гесс мог позволить себе обращаться так фамильярно к Аверину. — Тебе в ЭТО не приходило никаких сообщений Петровича? Почти что минуту занял поиск ответа на этот вопрос. Макар еще раз тщательно проверял все входящие на скафандр сообщения. Последнее было датировано моментом их входа на катер. — Нет, однозначно. — задумчиво произнес капитан и инспектор Аверин. — Приветствую, рад тебя слышать. А в чем, собственно дело? — Система дала разрешение на твой выход из лечебного режима скафандра. Я совершенно случайно увидел. Смысла нет это делать сейчас, сам понимаешь: процесс может быть небезопасен. Меня напрягает другое… Макар точно знал, что его напрягало: док похоже снова сам принял решение, даже не потрудившись о нем сообщить капитану. — Разберемся на месте, — а что еще Мак мог сказать? — Сам-то как? — Увидишь на месте, — произнес друг не слишком-то радостным голосом. — Ждем. И отключился, оставив Макара раздумывать над произошедшим. Что там вещал ему Ойле, описывая все опасности нарушения сроков использования лечебных скафандров? «Физиологически человек привыкает к практически паразитарному существованию и в случае задержки выхода из скафандра, есть риск срыва всех функциональных систем человеческого организма.» Действия доктора вполне можно было расценивать как покушение на капитана. Даже за невольное нанесение вреда здоровью инспектора полагалось отправить виновника под трибунал. И поставить жирный крест на карьере и перспективах, как минимум. Заставив себя успокоиться, Макар рассудил, что несколько часов, оставшиеся до выхода на борт «Совы», уже все равно ничего не решают. Нужно заканчивать злиться и лучше подумать о том, как представить своих пассажиров всему экипажу. В том, что все уже в курсе истории старшего брата жены капитана у него не оставалось сомнений. Суровые сослуживцы Аверина, повидавшие в жизни немало, вопросов лишних не зададут, промолчав деликатно при виде калеки. Но сразу две женщины на борту… Во время дальних инспекционных походов всем членам укомплектованных одними мужчинами экипажей предлагалось вживить чип подавления полового влечения. Лишь особо упрямые отказавшиеся принимали успокоительные или «спускали пар» в спортивных залах, часто на спаррингах с ядрами и коллегами. Он был как раз из таких. Чип в его экипаже использовали лишь Игореша и Родик. Молодые еще, не научила их жизнь выбивать из себя эту дурь. Лучший способ не думать о женщинах — женщин не видеть. Совсем. Выключить разумом эту опцию. При малейшем поползновении организма напомнить о функции размножения тут же давать ему сверхнагрузку. Раньше всегда ему помогало. Но — не теперь. — Кэп, до начала стыковки осталось пятнадцать минут. Ваш катер вошел в зону видимости, экипаж сердечно приветствует капитана! Это подал голос Яхо, талантливый бортинженер, бывший пират и разбойник. Давненько не слышал его капитан… Двенадцать свободных миров объявило когде-то награду за вихрастую голову этого парня. Но инспектор Аверин успел его завербовать, укрыв на борту. И теперь этот суровый шедарец, взявший себе псевдоним Яхо Йет, служит верой и правдой Империи. — Активировать тяжелого бортового ядроида для ускорения процесса разгрузки. Все запасы энергии переключить на него. Ключевая задача: прием топлива и последующая заправка реактора. Каюты для пассажиров готовы? Яхо помялся. Аверин насторожился. Он прекрасно успел изучить своего бортинженера. — Что там у вас еще снова? Докладывай! — Ойле потребовал размещения всех вновь прибывших в карантин. — Яхо, казалось, не знал куда себя деть от смущения. Снова доктор. Он словно специально испытывал их с Маком старую школьную дружбу на прочность. Инспектор опять разозлился. Злость грозила опять взять верх над разумом. Выдохнуть. Сосредоточиться. Не давать волю эмоциям, он не мальчик и не стажер. Строго говоря, Ойле прав и согласно всем правилам, на кораблях, не предназначенных для перевозки людей, не прошедшие полное обследование пассажиры должны размещаться в принудительный карантин.