— Ничего подобного, — он усмехнулся. — Мне нужно с тобой пошептаться. Но за столом ты замерзнешь, у вас ночи холодные, а наш дом “любезно” не протопили. С этими словами инспектор меня приподнял и уложил прямо на себя, укрывая лежавшими на кровати шкурами и одеялом. Я не знала куда себя деть от смущения. Вдруг остро представила себе, что под скафандром этот сильный и умный мужчина наверняка без одежды. И нас разделяет только лишь прочная черная оболочка скафандра. Счастье еще, что темно и не видно, как я покраснела. — С тобой все в порядке? — почти беззвучно спросил. — Ты задышала вдруг тяжело. Шервовы сопли! Веду себя как малолетняя идиотка. Хотя… почему это “Как”? — О чем будем шептаться? — стараясь не ерзать на теплом гиганте, перевернулась на спину, затылком устраиваясь на плече. — Тебе точно не жарко? — Макар зачем-то потрогал ладонью мой лоб. — Я могу понизить его обогрев. Тут батарейка из вашего виталита, хватит еще на несколько лет работы в экстремальном режиме. После его этих слов стало легче. Все-таки меня грело не тело взрослого и обнаженного под скафандром мужчины, а виталитовая батарейка. Просто прибор. Даже обидно немного. — Нет. Все хорошо, просто устала, — для подтверждения своих слов я несчастно вздохнула. — Так ты не ответил. — Сейчас ты согреешься и поспишь. — Он приобнял мои плечи свободной рукой и вздохнул совершенно по-человечески. Интересно, какой все же голос у безскафандрового Макара? А потом вдруг добавил: — Но через пару часов мы сбежим. Правда здорово? Сбегать у нас с ним получалось неплохо. — А катер мой где? — проворчала. Хотя знала наверняка: все у инспектора под контролем. И под его плавный и тихий рассказ о членах экипажа “Совы”, что давно преуспели в умении угонять все современные корабли планетарного базирования и размещать их в местах, защищенных от глаз и сканирующих сигналов, я бессовестно совершенно уснула. Уютно, тепло и в руках крепких Макара — наверняка безопасно. Оставалось сбежать. В чем мы и преуспели. Правда, проснулась я уже на борту своего маленького катера. Как в раннем детстве, когда мы с братьями и их друзьями умудрялись засыпать прямо у нас во дворе, а потом просыпаясь в постелях уже поздним утром,. Где я и с кем? Крепко пристегнутая к системе безопасности пассажирского сиденья, все так же закутанная в вязаное тонкое одеяло, я несколько первых минут очень туго соображала. Инспектор Аверин. Он был все тот же: рядом со мной за штурвалом сидел огромный черный человек с непроницаемым черным лицом и светящимися фасеточными глазами. Я вдруг поймала себя на очередной глупой мысли: наверное, я по нему буду даже скучать, по этому черному монстру. Какой там под ним, умный и непонятный Аверин? Со мной он пока нежен и бесконечно-заботлив, с другими — многолик, как таинственные существа из страшных сказок белоглазых жителей континента. Всегда непредсказуем, всегда мысленно расставляет незримые шахматные фигуры по гладкой доске своей жизни. — Ты умеешь играть в шахматы? — зачем-то его вдруг спросила. — Доброе утро! — он, похоже давно наблюдал за моим пробуждением и не удивился. — Люблю и умею. Мы с моим близким другом и нашим биологом Гессом хотя бы раз в три дня стараемся встретиться за доской. — Настоящей доской? — я удивилась. Даже в отсталом мире Лиглы уже много веков предпочитали играть в электронные игры. Или в гало-проекции. Шахматная доска вместе с резными фигурами была роскошью. — У меня есть своя, и отдельная стоит в кают-компании фрегата. Очень красивая, с Глизы. — Мы скоро? — с трудом спрятав зевок, я потянулась. Упоминание о “Сове” почему-то встревожило. Как примут меня эти суровые люди? Как поведет себя с ними Аверин? — Через пятнадцать минут входим в приемный шлюз моего орбитального катера. Он зачем-то взглянул в дисплей заднего вида и вручную вдруг заложил острый вираж. Голова закружилась, желудок подпрыгнул куда-то под горло, а Мак тем не менее продолжал, как ни в чем не бывало: — На моей родине есть такие игрушки — матрешки. Я тебе покажу, у меня валяется где-то в каюте. Куколка в виде круглой деревянной коробочки, в которую прячется ровно такая же, только поменьше. И в одной умещается целый десяток таких. Очень древнее развлечение. Я вопросительно на него посмотрела. И он пояснил, все еще напряженно вглядываясь в мониторы. — Мы сейчас пришвартуемся к катеру в стиле “матрешки” заняв твоей птичкой носовой транспортный отсек. А топливо будем грузить в хвостовой и центральный, уравновешивая “Совенка”. — Он ведь не предназначен для груза? — я догадалась. — Мы сможем, — оптимистично ответил Аверин, кивнув мне куда-то вперед. 30. Смогли Планетарная система двойной звездной системы Кеплер 47 в созвездии Лебедя Опорная орбита планеты Лигла Раньше Макар очень редко ловил себя на иррациональных желаниях. Характер не тот у инспектора. Но эта малышка для него стала настоящим источником глупых порывов и абсолютно нелепых решений. Наверное, еще тогда, в шаге от входа в круг брачного отбора, ему стоило остановиться. Или потом, когда он победил. Рассмеяться, позволив вздохнуть с облегчением всем проигравшим и отдать прекрасную Нэрис в руки достойнейшего. Только таких не нашлось. А девочку бросили умирать, резонно надеясь на его обычный цинизм целесообразность поступков. Они ведь воспользовались информацией об Аверине. Источники осведомленности были. Он ведь так поступал уже, верно? Например, на Маризе, когда дочь местного короля непременно желая стать «женой неподкупного и справедливого имперского инспектора собиралась» покончить с собой. Так его и спросили, когда Мак, внезапно поддавшись порыву вдруг нахлынувшего отчаяния связался с Аграной через «Сову». Чем так взволнован инспектор? Все условности соблюдены, со стороны прайда Рейн претензий к нему, вполне вероятно, не будет. Или будут, но разве это может повредить его репутации, ставшей уже легендарной? Торжествующего выражения на лице конунг даже уже не скрывал. Аверин был в такой ярости, что продумывал планы начала массовых и жестоких убийств. Это его успокаивало. Девочка не приходила в себя, и все функциональные ее показатели выглядели критично. Полное истощение, анемия, нарушение водно-солевого обмена, дисбалансе микроэлементов, токсическая форма острого воспалительного процесса. Антибиотики отторгаются, вызывая еще большую интоксикацию. Когда вдруг на панели космической связи появился сигнал зашифрованного канала, Макар его принял. Хуже точно не будет. В воздухе рубки, где они с Нэрис теперь находились, возникла проекция. Младший Винк, бывший жених и соперник. Серьезный и хмурый, он бросил пристальный взгляд на лежавшую в откинутом кресле девушку рванулся вперед, словно надеясь запрыгнуть к ним на борт и застонал. — Ты понимаешь, что с ней? — не тратя впустую времени на приветствия, Макар сразу спросил. — Очень смутно. Но для нее я уже подкупил лояльность матриархата, монахини будут с тобой говорить, они ждут. Вот контакты их связи. На дисплее космической связи загорелся коннектинговый маячок. — Что они захотят? — Аверин знал религиозных служителей культов… слишком уж многих. Человеческие слабости были им не чужды. — Не отдавай ее, — не сводя глаз с бессознательной Нэрис Диль нервно выдохнул. — Если совсем не нужна, я заберу, я… — Сейчас ей нет разницы, где умирать, — перебил его грубо Аверин. — И она — не кусок виталита. Нэрис сама выбрала место рядом со мной. Как бы ни пафосно это звучало. А теперь, — извини, ей дорога каждая секунда. — Погоди, — Диль взъерошил ладонью рассеянно волосы и еще больше нахмурился. — Вам не дадут просто так улететь с ближней опорной орбиты. Я слышал: отец дал отмашку пиратам, те уже разворачивают систему ракетной атаки. Аверин громко скрипнул зубами. Кажется ЭТО весьма красноречиво повторил этот жест. Безмозглый ублюдок. Он подставляет сейчас целый мир. Карательные операции имперского флота всегда отличались жестокостью. Если будет совершено нападение на инспекционную экспедицию, колония прекратит свое существования. Таковы нынешние реалии политического небосклона Империи. Время закрученных гаек и болезненных для колоний реформ. Гражданское население будет эвакуировано. Рассредоточено по ближайшим колониям, часть беженцев примут миры-сателлиты. Еще часть — члены союза с Империей. И никому не понравится происходящее. Метрополия не прощает подобного. Публичная порка колоний всегда проходила масштабно, хотя, к счастью, редко. Примерно раз в сотню имперских лет. Все это со скоростью молнии промелькнуло в усталом сознании Мака. Он сам во всем виноват. Нужно думать хваленой своей головою, а не другими местами. — Если ты в течение часа выдашь мне все протоколы ведущихся переговоров, я буду настаивать лишь на временной смене формата правления вашей планетой. Если нет, — можешь считать, что колонии больше не существует. Даю тебе час. И Макар отключился. Он намеренно не сказал юному Дилю, что решение о назначении руководства колонии принимать должен Аверин, как уполномоченный представитель Деуса — древней столицы Империи. И что главная кандидатура в местной системе наследуемой монархии, как бы ее тут не назвали, только что терла руками затылок и смотрела рассеянно, хлопая робко глазами. Парню и так предстоит страшный выбор между преступным отцом и планетой. Сделает правильный — станет самым юным в истории этого мира правителем… Не сделает, — никогда себе не простит. Но пока что Аверину не до этого. Представшие перед глазами Макара монахини не походили на типичных служительниц религиозного культа. Скорее — на профессиональных врачей. Белые комбинезоны, цепкие взгляды, маски на лицах. Инспектор уверен в решении, принятом так спонтанно? Он понимает, что девушка эта никак не подходит на роль терпеливой, покорной жены? Ах, в мире Земли давно это уже норма? А то, что она сверхчувствительна, остро реагирует на стрессы и первое время стерильна? Совсем ничего не смущает? Тогда халту инспектору придется набраться терпения и выполнить следующие рекомендации… Да, ее полное изменение закончится самое ранее, через год. И вот счет за полученную консультацию, а вот сюда они ждут оплату за проделанную его супруге операцию по имплантации биообъекта. И нет, только после этой оплаты будут высланы все подробнейшие рекомендации. Всего наилучшего, халт Аверин. Увидев эффектную сумму, пришедшую ему тут же персональным зашифрованным сообщением, Аверин присвистнул. Нет, он никогда не был жадным и бедность, задевшая его в юности, очень давно отступила. Но даже его впечатлила бесхитростная наглость служительниц матриархального культа. Руки чесались тут же инициировать проверку их финансовой деятельности. Да только… Макар этого делать не станет. Инспекторская интуиция еще никогда его не подводила, а сейчас она лишь разводила руками. Бесполезное дело. Уже через пару минут после сеанса банковских манипуляций, на панель управления бортом пришло первое развернутое сообщение с подробнейшими рекомендациями по поддержке и реабилитации Нэрис. Горячие ванны, холодные обтирания, массаж, обезболивающая терапия, целый список инъекций. К тихой радости, новейший фармсинтезатор на борту катера был, спасибо их вредному доктору.