— Это неправда. Большой Волк взял нас в плен, хотя мы не были его врагами. Он неоднократно посягал на нашу жизнь и не раз нарушал слово. Мы вынуждены были защищаться от юта, чтобы спасти свои жизни. — Разве не вы убили в Лесу Воды Старого Вождя? Разве не вы взяли в плен других вождей и воинов? — Опять только для того, чтобы спастись. — А теперь вы среди навахов и тимбабачей, наших врагов! — Так получилось. Нам нужно было пройти к Серебряному озеру, и мы встретили их здесь. Мы слышали, что между вами и ими вырыт топор войны, а потому поторопились утвердить мир. — Мы хотим мести, а не мира, тем более из ваших рук! — Примете вы его или нет — дело ваше, но мы считаем своим долгом предложить. — Мы победители! — Раньше — да, но теперь — нет. Вы тяжело были обижены — мы знаем это, но с вашей стороны несправедливо мстить невиновным. Наша жизнь неоднократно ставилась на карту. Если бы вам удалось схватить нас, мы долго умирали бы у столбов пыток, как и другие бледнолицые в Долине Оленей. — Что ты знаешь об этом? — Все. Мы похоронили этих людей. — Так ты был там? — Да. Мы были у вас в самом центре вашего лагеря. Мы слышали, что говорили юта, видели, что они делали. Мы стояли под деревьями, когда пришли навахи, и видели, как вы оттуда их прогнали. — Это невозможно, это неправда! — Ты знаешь, что я не лгу. Спросите вождей юта, которые были при этом. — Они исчезли. — Куда? — Мы не знаем! — Они были убиты навахами? — осведомился Олд Шеттерхэнд. — Нет. Мы так думали, но не нашли их тел. Потом мы решили, что они были взяты в плен, но мы шли за ними по пятам и ни одного пленника у навахов не видели, зато многие из них оказались в наших руках. У навахов нет вождей юта! — Но не могли же они исчезнуть! — Великий Дух взял их к себе. — Нет. Великий Дух и знать ничего не хочет о таких вероломных и лживых людях. Он отдал их в наши руки. — В ваши руки? — Да, во власть бледнолицых, которых они хотели погубить. — Твой язык лжив, он говорит такие слова, чтобы вынудить нас заключить мир. — Да, я хочу и буду вынуждать вас заключить мир. Я говорю правду. Когда мы вечером были в Долине Оленей, мы взяли в плен трех вождей. — И этого не заметили воины? — Никто не смог заметить или услышать. Мы свалили их на землю, не дав опомниться. Или меня зря зовут Олд Шеттерхэндом? — Это неправда. Тебя должны были видеть. — В Долине Оленей есть укрытие, которое знаем мы, но не знаете вы. Я хочу доказать тебе, что говорю правду. Что это? Охотник вытащил из сумки тонкий шнурок, унизанный украшениями, вырезанными из раковин моллюсков, и поднес к лицу вождя. — Уфф! — не смог сдержаться Старый Гром. — Вампум Желтого Солнца! Я его хорошо знаю. — А это? Охотник вытащил еще один шнурок. — Вампум вождя Четыре Бизона! Я тоже его знаю. — А этот, третий? Когда Олд Шеттерхэнд показал еще и третий вампум, слова застряли в горле старика. Он сделал какое-то непроизвольное движение и буквально вытолкнул из себя: — Ни один воин не даст своего вампума другому добровольно. Для него вампум — самое святое! Кто владеет чужим вампумом, тот либо убил, либо взял в плен его хозяина. Трое вождей еще живы? — Да. — Где они? — У нас в плену и хорошо охраняются. — На Серебряном озере? — Ты спрашиваешь слишком много. Подумай, кто, кроме них, еще находится у нас? Известные и храбрые воины, которые позже, конечно же, станут вождями. — Что вы хотите с ними сделать? — Жизнь за жизнь, кровь за кровь! Заключите мир с навахами и тимбабачами, тогда мы освободим пленных! — У нас тоже есть пленные. Обменяемся: человека на человека! — Или ты считаешь меня мальчишкой и думаешь, будто я не знаю, что один вождь обменивается по меньшей мере на тридцать воинов? Обдумай мое предложение, и ты поймешь, что лучше вернуть свободу вашим предводителям, чем убить еще сотню или две сотни врагов. — А добычу ты не считаешь? — Добычу? Хо! О добыче не может быть и речи, поскольку у вас ее не будет — вы больше не победите. Теперь против вас стоим мы, пятьдесят белых охотников. Мы были пленниками юта, но посмеялись над ними — они вынуждены были нас отпустить и даже дать в придачу своих вождей. Нам удалось такое, даже когда мы лежали связанные. Что мы сможем, когда свободны и никто не стоит у нас на пути! Я скажу тебе одно — если ты не заключишь с нами мир, мало кто из вас снова увидит родные вигвамы! По лицу Старого Грома было видно, что последнее замечание не прошло бесследно. Он угрюмо опустил глаза. Олд Шеттерхэнд продолжил, не давая вождю опомниться: — Ваши вожди хотели отнять наши жизни, теперь они оказались в наших руках, и мы не только имели право, но даже должны были их убить! Мы не сделали этого, ибо желаем добра им и вам. Если мы теперь советуем вам заключить мир, то так же желаем вам добра, поскольку точно знаем, что разобьем вас. Решайся, или будет слишком поздно! Тут решительно поднялся Олд Файерхэнд, распрямив свою гигантскую фигуру: — Хо! К чему слова, если у нас есть оружие! Пусть Старый Гром нам сейчас же скажет — хочет он войны или мира. А как поступать потом, мы знаем и дадим ему то, что он пожелает — либо жизнь, либо смерть! Это подействовало, поскольку тотчас прозвучал ответ: — Так быстро мы не можем решиться. — Почему нет? Вы мужчины или скво? — Мы не бабы, а воины! Но мы должны сначала поговорить с нашими людьми. — Если вы действительно вожди, это вовсе не нужно. Я вижу, что вы хотите выиграть время, чтобы замыслить какую-нибудь хитрость, поскольку таков ваш обычай, но никакие уловки не помогут вам против нашей силы! — Пусть Олд Файерхэнд говорит спокойно, как и мы, которые ему спокойно отвечаем. Человеку не подобает иметь кипящую кровь! Мы пойдем и обдумаем, что должны делать. — Тогда подумай, что через полчаса наступит ночь! — Мы и ночью сможем сказать о том, что решили. Если кто-то из нас или вас захочет говорить первым, пусть выстрелит, а потом громко крикнет. Ему ответят. Я сказал. Хуг! Старый Гром поднялся, слегка кивнул и гордо удалился, другие последовали его примеру. — Мы снова умничаем, как в прошлый раз! — в сердцах разошелся Олд Файерхэнд. — Мой брат говорил слишком гневно, — произнес Виннету спокойно, как и всегда. — Он должен был позволить договорить Олд Шеттерхэнду. Старый Гром был в раздумье и начал колебаться. Файерхэнд, казалось, осознал, что упрек небезоснователен, ибо не возражал. Когда они вернулись, Длинное Ухо сразу задал вопрос: — Юта было четверо. Почему вы пошли только втроем? — Потому что и троих достаточно, — неприветливо ответил Олд Файерхэнд. — Я тоже вождь и принадлежу к совету так же, как и вы. — Это ни к чему — нам не нужен четвертый.