— Щитами? Я же не рыцарь Кунибольд фон Ойленшнабель 53, у меня нет никаких доспехов и никакого щита! А если вы пользуетесь этими словами гектоэтрически, я попрошу о даче разъяснения, что я должен понимать под щитом? — Вождей. — А, шляпа! — Френк едва не повысил голос, но вовремя опомнился. — Конечно же, это грандиозная мысль! — Не грандиозная, а вполне естественная. Мы захватим вождей и сразу будем в безопасности, потому что в этом случае ничего с нами не произойдет. Теперь тихо. Огонь снова поутих, и часовые, пожалуй, не увидят, что мы двигаем руками. Охотник перерезал веревки и сделал то же самое со своим соседом. Тот передал нож дальше. Нож Дролла тем временем уже шел по рукам с другого края. Потом из уст в уста тихо был передан приказ Олд Шеттерхэнда, что все должны спешить к вождям, как только он погасит пламя. — Погасить пламя? — пробормотал Френк. — Как вам это удастся? — Смотри внимательно и увидишь! Костер должен быть погашен, иначе в нас попадут пули часовых. Теперь все лежали наготове. Олд Шеттерхэнд ждал, пока человек у костра, который снова сидел рядом, подбросит в него дров, что на короткое время приглушит пламя. Когда момент настал, Олд Шеттерхэнд вскочил, кинулся к юта, ударил его кулаком по голове и бросил в костер. Три или четыре раза перекатившись через огонь, тело потушило слабое пламя, оставив лишь пепелище. Это произошло так быстро, что прежде чем часовые поняли, что случилось, поляна погрузилась во мрак. Индейцы испустили предупреждающие крики слишком поздно, ибо пленники уже проникли через лес к озеру. Олд Шеттерхэнд бежал впереди всех, за ним — Виннету и Файерхэнд. Вожди все еще сидели, совещаясь, у своего костра. Для них, задумавших и обсуждавших немыслимые муки, от которых должны были умереть белые и апач, это было приятным занятием. Они, правда, услышали крики часовых и одновременно увидели фигуры освобожденных пленников, приближающихся к ним, но и рта не успели раскрыть, как несколько секунд спустя были брошены на землю, разоружены и связаны. Теперь каждый белый схватил свое оружие, лежавшее рядом. Когда часовые показались из-за деревьев, они увидели поверженных предводителей, а рядом — склонившихся над ними белых с обнаженными ножами, сию секунду готовых заколоть вождей. Позади этой группы стояли другие с вскинутыми ружьями. Краснокожие в ужасе отпрянули и издали яростный вой, который быстро созвал остальных. Олд Шеттерхэнд не мог позволить юта перейти в наступление, а потому громким голосом объявил об ожидавшей вождей смерти, как только их попытаются освободить. Охотник потребовал, чтобы краснокожие отступили, после чего он будет вести мирные переговоры с их предводителем. Это был решающий момент, от которого зависела жизнь и смерть! Индейцы стояли под защитой деревьев, белые были освещены огнем, но никто из юта не сомневался, что при первом же выстреле с их стороны ножи воткнутся в сердца их вождей. — Оставайтесь там! — крикнул Большой Волк своим людям. — Я буду говорить с бледнолицыми. — С тобой мы не будем вести переговоры, — отрезал Олд Шеттерхэнд. — Пусть говорят другие. — Почему не я? — Потому что твой рот полон лжи. — Я буду говорить правду. — Это ты уже обещал, но не выполнил. Прежде ты приказал мне говорить только тогда, когда меня будут спрашивать. Но я больше не пленник, а ты у меня в руках, и теперь я отдам тебе тот же приказ. Если ты заговоришь, когда от тебя этого не потребуют, без пощады получишь нож в сердце. Как тебя зовут? Последний вопрос был направлен к самому старому на вид предводителю. Юта ответил: — Мое имя Кунпуи, Огненное Сердце. Освободи меня, и я буду с тобой говорить! — Ты будешь свободен, но лишь тогда, когда мы это определим и вы согласитесь с нашими требованиями. — Чего вы потребуете? Свободы? — Нет, свободу мы уже обрели и не позволим вам снова отнять ее у нас. Прежде всего кликни сюда пятерых самых знатных воинов! — Что они должны делать? — Потом услышишь. Позови их быстрее, иначе занесенные над вами ножи потеряют терпение! — Я должен подумать, кого я выберу. Индеец сказал так, лишь чтобы выиграть время и обдумать — действительно ли необходимо исполнять приказ Олд Шеттерхэнда, или нет. Но теперь он и сам был не рад, ибо во время паузы белые получили возможность завладеть отобранной собственностью. Конечно, бывшие пленники, получив свои вещи, не были полностью удовлетворены, поскольку среди них не оказалось ни одного, у кого хотя бы что-нибудь не отсутствовало. Наконец Огненное Сердце назвал пять имен, и их обладатели должны были прийти сюда, предварительно оставив оружие. Они сели и стали ждать, что произойдет дальше. Они полагали сразу услышать требования бледнолицых, но сначала их ушей достигло нечто иное. Когда вязали вождей, Олд Шеттерхэнд на некоторое время выпустил из рук свой штуцер — «генри», теперь же он снова поднял его. Взгляд Большого Волка упал на ружье, и он в ужасе вскрикнул: — Волшебное ружье! Волшебное ружье! Оно снова здесь, духи перенесли его по воздуху! Не прикасайтесь к нему, иначе это будет стоить вам жизни! — Волшебное ружье! Волшебное ружье! — прозвучали со стороны леса испуганные голоса ямпа-юта. Шеттерхэнд приказал Волку молчать и повернулся к Огненному Сердцу: — Мы требуем следующее — у нас все еще нет вещей, которые отняли и которые вы вернете назад. На рассвете мы уедем и возьмем с собой вождей вместе с этими пятерыми людьми как заложников. Позже, как только мы убедимся, что нам не грозит опасность с вашей стороны, мы дадим пленникам свободу и позволим им уехать. — Уфф! Вы требуете слишком многого, — произнес Огненное Сердце, нахмурив брови. — Мы не можем на это согласиться. Ни один храбрый краснокожий воин не согласится идти с белыми как заложник. — Почему? Что хуже — быть заложником, который снова обретет свободу, или быть пленником, который по собственной неосторожности оказался в руках врага? Все же, наверное, последнее. Мы были взяты в плен вами, но, несмотря на это, ни нашей славе, ни нашей чести это не повредило, скорее, мы даже выиграли от этого, ибо доказали вам, что не пали духом, оказавшись во власти превосходящего нас противника. Для вас нет никакого позора скакать с нами один день, а потом целыми и невредимыми вернуться домой. — Это позор, большой позор! Вы находились у нас в руках, столбы пыток должны были быть врыты с первыми лучами солнца, а теперь мы связаны, и вы диктуете нам условия! — Разве будет лучше, если вы откажетесь удовлетворить мои требования? Или позор будет меньше, если вы призовете к борьбе, в которой погибнете и вы, сидящие здесь, и многие другие? Вожди и эти пятеро выдающихся воинов будут убиты первыми же выстрелами, а потом вас поглотит огонь наших ружей. Подумайте о моем Волшебном ружье! Похоже, что последнее предостережение подействовало, поскольку Огненное Сердце произнес: — Куда мы должны вас сопровождать? Куда вы поскачете? — Я мог бы солгать из предосторожности, — ответил Олд Шеттерхэнд, — но пренебрегу этим. Мы поедем в горы Бук, наверх, к Серебряному озеру. Если мы увидим, что вы честны, мы задержим вас только на один день. А сейчас я дам вам четверть часа на размышление. Если подчинитесь нашим желаниям, с вами ничего не случится! Но если вы откажетесь, как только истечет указанное время, заговорят наши ружья. Я сказал! Он сделал ударение на последних словах, ясно дав понять, что никто не заставит его отказаться от своего требования. Огненное Сердце склонил голову. Неслыханно, что эти белые, которые всего несколько минут назад были обречены на ужасную смерть, теперь выставляли свои условия. И в этот миг внимание воина обратилось к деревьям, ибо оттуда раздался негромкий голос: «Маи иве!» Эти слова означали «смотри сюда!». Их никто не выкрикивал, они были произнесены достаточно тихо. Слова эти могли относиться не только к вождю, но и к любому другому, они могли быть совершенно случайными и не иметь никакого значения для белых, но все же Шеттерхэнд, Файерхэнд и Виннету тотчас обратили свои взоры на упомянутое место. То, что они увидели за деревьями, должно было привлечь их внимание. Там стояли двое краснокожих, которые держали за два верхних края растянутое покрывало, подобно занавесу, и при этом быстро, но с определенными промежутками, двигали им вверх-вниз. Позади них пробивался свет костра. Оба индейца обращались к Огненному Сердцу. Краснокожие имеют свой язык знаков, отличный у разных племен. По ночам они пользуются для этого раскаленными стрелами, которыми они поджигают подброшенные в воздух пучки травы. Днем они разжигают огонь и держат над ним шкуру или покрывало, чтобы собрать дым. Всякий раз, когда эти шкуры или покрывала убирают, либо слегка приподнимают, вверх выходит облачко дыма, которое имеет определенное значение. Это своего рода телеграф, подобный нашему, ибо интервалы между облачками имеют примерно то же значение, что наши «тире» и «точки». Но не надо думать, что племя всегда пользуется одними и теми же знаками. Их значение очень часто меняется, чтобы, насколько возможно, запутать врага или чужака. Если оба краснокожих полагали, что на их действия никто не обратил внимание, они ошибались. Как только индейцы начали шевелить покрывалом, Виннету шагнул в сторону, чтобы стать точно за Огненным Сердцем, которому предназначались сигналы. Оба индейца находились на прямой линии между последним и огнем. Поднимая и опуская покрывало, они то открывали, то накрывали огонь на глазах у вождя, делая при этом долгие и короткие паузы. Олд Файерхэнду и Шеттерхэнду тотчас стало ясно, что краснокожие что-то замыслили, но они сделали вид, будто ничего не заметили и предоставили разгадку знаков Виннету, который как индеец в этом деле, несомненно, был искуснее. «Телеграфирование» длилось, пожалуй, минут пять, и все это время Огненное Сердце не отрывал глаз от места, где стояли оба юта. Потом те так же незаметно исчезли, как и появились, закончив с сообщением и не догадываясь, пожалуй, что были подслушаны или подсмотрены своим противником. Огненное Сердце лишь теперь обратил внимание, что Виннету стоял у него за спиной. Это бросилось ему в глаза, и он с опаской резко развернулся, чтобы узнать, куда смотрит апач. Но тот был достаточно проницателен — мгновенно отвернулся и всем своим видом дал понять, что полностью увлечен мерцавшей в лунном свете гладью озера. Огненное Сердце успокоился, а Виннету медленно подошел к Олд Шеттерхэнду и Олд Файерхэнду. Те удалились с ним еще на несколько шагов, после чего Олд Файерхэнд тихо спросил: — Краснокожие говорили с вождем. Видел ли мой брат слова и понял ли их значение? — Видел, но не понял каждое в отдельности, — ответил вождь апачей. — Все же смысл мне ясен, ибо о том, чего я не понял, можно легко догадаться. — Ну, что же они сказали? — Оба краснокожих — два молодых вождя сампичи-юта, чьи воины находятся здесь вместе с ними. Они призвали Огненное Сердце спокойно следовать с нами. — Значит, они считают, что мы поступаем справедливо? Меня это очень удивляет. — Они не искренни. Мы хотим попасть на Серебряное озеро, а значит, наш путь лежит через Рио-Гранде и приведет в Тейвипа, Долину Оленей. Там стоят лагерем воины таши, капоте и виминучи — все они относятся к народу юта. Они собираются в поход против навахов и ожидают к себе находящихся здесь ямпа. Мы обязательно натолкнемся на них, а они, как кажется, должны напасть на нас и взять в заложники. Чтобы сообщить им об этом, к ним пошлют нескольких гонцов. А чтобы мы ни в коем случае не смогли улизнуть, здешние юта сразу за нами свернут лесной лагерь и помчатся вдогонку, чтобы зажать нас в клещи и не дать никому уйти. — Дьявол! План недурен. Что скажет мой краснокожий брат? — Соглашусь, что он очень хорошо продуман, но имеет одно слабое место. — Какое? — Его слабое место в том, что я его подслушал. Мы теперь знаем их намерения и то, что нужно делать. — Но если мы не хотим давать крюк в четыре дня длиной, нам все равно придется скакать в Долину Оленей. — Мы не будем делать крюк, поскачем прямо к долине, но не попадем в руки юта. — Это возможно? — Да. Спроси моего брата Олд Шеттерхэнда. Я был с ним в Долине Оленей. Мы оказались там одни, когда за нами охотилась большая группа бродячих юта ветви элков. Мы ускользнули от них, поскольку нашли путь в скалах, которым раньше и, вероятно, потом, после нас, не ступал ни один человек. Путь опасен, но при необходимости выбора между ним и смертью, несомненно, лучше остановить свой выбор на нем. — Хорошо, поскачем по нему. А что будем делать с заложниками? — Мы не освободим их до тех пор, пока опасная Долина Оленей не останется у нас за спиной. — Большому Волку мы тоже дадим свободу? — вметался в диалог Олд Шеттерхэнд. — Ты хочешь его убить? — спросил Виннету. — Он это заслужил. Я снова помиловал его внизу, в каньоне, но предупредил, что это будет в последний раз. Несмотря на это, он опять нарушил слово, и я считаю, что мы не имеем права оставить подобные вещи безнаказанными. Речь идет не только о нас одних. Если он не будет наказан, другие краснокожие сочтут, что белые не хозяева своих слов, и возьмут пример с этого вождя. — Мой брат прав. Я не люблю убивать людей, но Большой Волк неоднократно нарушил клятву, а значит, и не раз заслужил смерть. Если мы оставим его в живых, он сам же посчитает это нашей слабостью и бессилием. Но если мы покараем его, воины юта узнают, что перед нами нельзя безнаказанно нарушать слово, и больше не рискнут действовать так вероломно. Но сейчас нам не стоит упоминать об этом. Прошло четверть часа, и Олд Шеттерхэнд обратился к Огненному Сердцу: — Время вышло. Что решил вождь юта? — Перед тем как сказать, — ответил старик, — я должен точно знать, куда вы потащите заложников? — Мы не будем тащить их — они поедут с нами. Хотя они и будут связаны, мы не готовим им страданий. Мы едем к Тейвипа. — А потом? — Наверх, к Серебряному озеру.