Личным примером показываю, как надо правильно доводить бляху до сверкающего блеска. Занятие это философски-умиротворяющее, позволяет постигать глубины дзен-философии и размышлять о близком ужине одновременно. Если бы еще не отвлекали – вообще замечательно было бы. Случайно так образовалось, что я оказался в роли курицы-наседки, воспитывающей кучу желторотых птенцов. Не стоит дословно передавать мои слова подопечным, но по сути именно так и вышло. Кто еще кроме меня научит их уму-разуму и премудростям армейской жизни. Помню, как сам все шишки и грабли собрал, какие только можно и нельзя, пока постиг сакральный смысл воинской службы. Само по себе у нас образовалось небольшое землячество, только не национальное, а волжско-татарское. Исчез собачник со своей псиной, зато вместо него в наш коллектив влился Володя Саликов. По моей рекомендации, понятное дело. Он единственный, кто призвался из Баку, но чисто случайно русский по национальности. Папаша у него полковник, где-то в штабе в столице сидит. Столице Азербайджана, а не СССР, понятное дело. По гениальной родительской задумке, он отсюда прямиком в Москву по армейской квоте должен поехать следующим летом, причем не в какое-то там Голицынское пограничное, а сразу в Высшую Краснознаменную, на факультет контразведки. Ага, поедет он, как же. Летом девяностого! Из Ленинорана?! В это время папаша уже секретные документы в Баку жечь будет и место на пароходе бронировать, для последующей эвакуации в Махачкалу или Астрахань. Несмотря на «элитное» происхождение, Вовчик – парень замечательный, честный и надежный. Не без идеологических тараканов в голове, но вменяемый. Просто жизни толком еще не пробовал, и голова забита розовыми комсомольскими мриями. Наверное, я сам был похож на него в далеком 1988 году, но явно это не про меня нынешнего, реинкарнированного. – Какой умный был фламандский живописец, такой нужный вещь придумал. Жил бы наше время, институт обязательно попал. Государственный оптический, – хитро ухмылясь, потроллила меня одна наглая татарская морда. Камиль с военного городка, мы и до армии пересекались, и после дембеля долго дружили, пока меня не понесло по просторам страны и мира на заработки. Впрочем, Камиль изобличать меня не стал, лишь заговорщически подмигнул и продолжил драить бляху. – Сапоги до блеска щеткой не доводим, это долго и утомительно, – продолжил я выдавать лайфхаки, хотя и слова здесь такого не знают. – Полируем куском подшивы, точно такими же движениями, как трем спину мочалкой в бане. Может, мне в педагоги податься после службы? Такой талант пропадает! Между прочим, в педагогическом сейчас всего три парня на курсе из расчета на семьдесят девок, у меня там одноклассник среди прекрасных гурий в раю обитает. – Пока не забыл. За сорок пять секунд одеться при подъеме или по тревоге сразу ни у кого не получится. И тем более успеть намотать портянки. Поэтому просто набрасываем портянку на голенище и просовываем ногу внутрь сапога. В таком виде даже бегать можно, но не рекомендуется. Позже перемотаете как надо. Но меня самого больше всего волнует вопрос с гражданской одеждой и обувью. В повседневной форме по ночам много не набегаешь. Кусты, заборы, а возможно, и по-пластунски ползать придется. Я же как свинья буду утром. Да и вообще светиться в городе в камуфляже – не самая лучшая идея. К сожалению, когда получали форму, припрятать свои вещи не было никакой возможности. Либо на свалку сразу, либо на почту, и ни одного мгновения без присутствия посторонних. Рядом постоянно толпа народа и куча сержантов. Не то что тайник соорудить и спрятать, на пару метров в сторону отойти невозможно. Ситуация сложилась бесперспективная, но весьма кстати вспомнилась история, описанная в одной интересной книге, ни названия, ни автора которой не запомнил. Один катала поспорил с начальником тюрьмы, что у него карты никто не отберет. И действительно, смотрят в глазок: сидят двое зеков играют в карты. Заходят, устраивают шмон, переворачивают все сверху донизу, даже раздеться догола заставили и одежду отобрали и другую выдали. Но стоило выйти из камеры, смотрят в глазок, а он снова с соседом в карты режется! Отгадка оказалась простой: колоду карт заключенный прятал в кармане охранника, который его обыскивал. После завершения обыска катала незаметно возвращал ее себе обратно. Так же поступил и я. Подошел к младшему сержанту Зайцеву и предложил забрать мои шмотки в автопарк. Для «подменки» – работа водителя и механика по умолчанию очень грязная, постоянно в мазуте и в масле, подобная вещь остро необходима. Но при этом случайно оговорился, что в такой одежде и в город можно выйти. У нашего Зайца сейчас сложный переходный период, он сейчас впервые себя стариком почувствовал, срочно требуется компенсировать все тяготы и унижения первого года службы, полученные от дедов. Наконец-то сможет пожарить картошки для себя лично в парке ночью, сходить в первый «самоход». И мой подарок ему весьма кстати, могу поспорить, сегодня вечером будет годкам своим лапшу вешать, что сам предусмотрительный такой, взял и отжал у молодого. Теперь мне срочно надо вернуть свои вещи, пока их не оприходовали по назначению. Значит, придется делать ночную вылазку. Накрылся сегодняшний сон пилоткой медной, солдатской. Между прочим, усталость имеет свойство накапливаться, распорядок дня такой, что и без ночных гуляний устаешь как собака пограничная. Хотя вру, овчарок здесь любят, холят и лелеют. Заяц, кстати, не дурак вовсе, двумя лычками на первом году службы не всякий может похвастать. Да и место хлебное занимает. Понятно, что требования специфические, все же хищение социалистической собственности в особо крупных размерах не всякому доверят, но и дурака на такую должность тоже не возьмут. И с моими вещами он быстро разобрался. За несколько секунд сообразил. Забросил сумку с барахлом в кузов грузовика, стоящего неподалеку. Водила одного призыва с ним, тоже ноябрьский. Даже имя вспомнил, точнее кликуху – Пассажир. Поэтому операция «шмот на халяву» прокатила без возражений от владельца самодвижущейся повозки. Вечером Заяц спокойно заберет баул уже в автопарке. И все будут счастливые, за исключением меня. Странное погоняло Пассажир заработал за то, что упустил свой ЗИЛ-130 в пропасть. На подъеме в гору машина встала, ручник не сработал, и грузовик начал скатываться назад. Водила и сопровождавший его прапорщик успели выпрыгнуть, «зилок» же нырнул с обрыва. Дело привычное, вообще-то, в наших краях, никого не посадили даже. Откуда тогда прозвище взялось? Дык, чудесно спасшиеся не придумали ничего лучше, как добраться до воинской части на пассажирском рейсовом автобусе, да еще и попросили высадить их прямо у КПП. – Ерш твою мать! – единственный Зил-130 бело-голубой «гражданской» расцветки я видел сегодня утром, маршируя в столовую. Получается, Пассажир еще не отправил его в пропасть? Точно! Это только весной случится. Холодок пробежал по спине. Вроде бы пустяк, а ведь он реально чудом успел выпрыгнуть, на пару секунд опоздал бы и поминай, как звали. Мое появление уже начало менять этот мир, и очень вероятно, что этой лишней спасительной секунды уже не будет. Пришлось напрячь память, чтобы вспомнить подробности. Было там одно курьезное обстоятельство, которое трудно не запомнить. Ладно ручник не сработал, это хоть и распи…ство, но такое сплошь и рядом встречается. Армия и бардак – это слова-синонимы. И если водителей дрессируют в учебке три месяца, прежде чем доверить баранку, то механиков днем с огнем не сыщешь. В ДОСААФе их вроде готовят, но вживую их никто не видел большими партиями. Поэтому и ремонтируют свои колесницы солдаты-срочники обычно сами, как умеют. Не удивительно, что у Пассажира не только ручник оказался сломан, но и воздух из тормозной системы стравливало. Когда «зилок» заглох на подъеме, то прапор выскочил и подложил под колесо камень. Проявил армейскую смекалку, так сказать. Самое ржачное, что он лопухнулся и вместо булыжника подложил кусок кизяка – сушеного коровьего навоза. Возможно, это был старший прапорщик, и это многое объясняет. Такое состояние техники никого не удивляет. Некоторые водители сразу за двумя автомобилями числятся, у того же Пассажира их тоже две штуки. Поэтому ни одного автомобиля в нормальном состоянии не бывает. Один синий, второй Зил-131-й, темно-зеленый, для хозяйственных нужд, в него и забросили мою сумку с вещами. Неожиданно мне подфартило. Вместо просмотра программы «Время» в Ленинской комнате нас осчастливили показом кинофильма в клубе. Сразу после ужина. Даже не знаю, что я делал бы без такой удачи. Давали фильм «Не бойся, я с тобой» от режиссера, бессменного судьи из КВН на протяжении четверти века, поэтому я, без малейшего сожаления, продрых весь киносеанс. Леха пытался пристыдить, но мне – как с гуся вода. Отбоярился, что три раза его уже видел. Впрочем, по нынешним временам это слабая отговорка. Некоторые мои знакомые «Танцора диско» по восемь-десять раз смотрели. Особенно этим грешили дети гор с Кавказа и Средней Азии. Судьба, словно насмехаясь, разводит нас с горцами, оттягивая встречу. Даже в бараках мы по разные стороны от поста дневального. Они в правом крыле, мы в левом. Впрочем, это временная отсрочка – разбираться все равно придется, это неизбежно, как смена времен года. Но об этом я не переживаю, если в той реальности с этой проблемой справились, то сейчас и подавно. После учебки их раскидают по заставам, снизят, так сказать, критическую массу цепной реакции, и вопрос рассосется сам собой. Поодиночке они чудесные и замечательные люди, верные друзья и товарищи. Но как только собрались в кучу – происходит превращение в нечто угрюмое и неадекватное. Парадокс, но по отдельности со многими потом сложились нормальные отношения. Но это будет много позже. Следующий весенний призыв в подавляющем большинстве будет славянского происхождения, острота вопроса снимется, а дальше и вовсе туман неопределенности наступает. Мое присутствие уже меняет будущее. За судьбу части волноваться определенно не стоит, а вот в самом отряде группа из сорока абреков – это очень весело. В армии по сути две главные беды: это неуставняк и национальные землячества. Если хоть одна из них присутствует, служба сразу превращается в каторгу разной степени тяжести. Проблему удалось частично решить лишь во втором десятилетии двадцать первого века. Дедовщина практически полностью исчезла после сокращения срока службы до одного года. Оно и понятно, при отсутствии разницы в сроке и отношения сразу поменялись. С землячествами вопрос решили точно так же, кардинально и без промежуточных стадий и полумер. Призыв с республик Северного Кавказа практически полностью прекратили в 2010 году. Через три года призывать стали снова, но в микроскопических количествах, раз в двадцать меньше, чем раньше. Да и то в основном во внутренние войска. Глава 5 – Шурик, оно тебе надо? – попытался в последний раз отговорить меня от ночной вылазки законопослушный друг Леха. – Не сцы, герой границы! Пока присягу не принял, никто мне ни хрена ничего не сделает. Такой шанс упускать нельзя. Я по-быстрому, гляну одним глазом, оценю обстановку, проверю слухи кое-какие. Заодно жратвы раздобуду. – Жрать хочется, – согласился мой голодный друг. Я и сам уже чувствую, что желудок себя потихоньку переваривать начинает. Солдатская пайка лишь теоретически покрывает все мои энергетические потребности, в реальности помню, жрать хотелось весь первый год, и камуфляж через месяц станет просторнее на два размера. Выяснилось, кстати, что это не «флора», как я думал. Это камуфляж «бутан-березка». Вот так и прокалываются попаданцы, о таком названии никто даже не слышал. Окно открылось даже не скрипнув, видимо пользовались до самого последнего времени, заботливо смазывая петли моторным маслом. В таких делах мелочей не бывает, все серьезно. Спрыгнул на утрамбованную землю (специально старались, утаптывали, чтобы следов не оставалось) и короткими перебежками отправился к автопарку. Опасность подстерегает лишь в одном месте. Надо проскочить через освещенный участок, который просматривается караулом у складов. Но угроза мнимая, поскольку деды своих не сдают, а представить, что это молодняк, только что призывавшийся, по ночам скачет, в такое поверить просто невозможно. Как и ожидал, караульный никак не отреагировал. Может, не заметил, может, сделал вид, что это не его дело. Тут до меня целая куча полуночников продефилировала, не особо скрываясь. Майские отдельно, ноябрьские отдельно. Тут даже дедовщина по сезонам разделена. Осенние гнобят осенних, а весенним по остаточному принципу прилетает. И наоборот. Мой путь лежит в парк автомобильной техники. На улице свежо, и скорее всего, дембели нынешние и будущие в боксе сидят, греются, в тепле и сытости, картофан жареный наворачивают на шкварках. Свинарник рядом, а там кореш свой ноябрьский – всегда подгонит сала или смальца, местным его не продашь, поэтому и солдату что-то перепадает. Номер автомобиля я запомнил и нашел быстро, но в кузове ничего не оказалось. Гад, этот Заяц, не утерпел, быстрее хвастаться потащил. На шухере никого не оказалось, что вообще-то удивительно. Есть у нас офицеры, любители ночных облав. Такая безалаберность дорого обходится. Скорее всего, сторожа позвали к столу, и скоро он вернется. И тогда мне придется валить отсюда несолоно хлебавши. Чертыхаясь и матюкаясь, пробираюсь через ремзону поближе к боксу. Судя по аппетитному запаху, ночной гужбан самом разгаре. В этот момент чуть не навернулся – какой-то нехороший человек поставил канистру прямо на проходе. Вот об нее я и споткнулся в темноте. Первая мысль – специально поставили, чтобы незваный гость, если наткнется, шум произвел, но емкость даже не упала и оказалась заполнена под горловину. Бензином – если обоняние меня не подводит. Довольно глупо так разбрасываться ценным имуществом – к нему ноги приделают мгновенно и уведут, потом не отыщешь. Воровство в армии – это третья главная проблема. Оставишь хоть что-нибудь ценное без присмотра – тут же упрут. Это, кстати, одна из причин, почему техника часто в таком ужасном состоянии. Ремонтировать физически нечем – не успел отвернуться, а инструмент уже сперли, и выпросить у дедов бесплатно можно не пытаться. Естественно, крадут они же – ночью автопарк в их полном распоряжении. Поэтому молодняк прячет гаечные ключи и материалы, где только может. На крыше, в кустах, привязывают к кузову снизу и так далее и тому подобное. Но это мало помогает – выследят и обнесут, если не сразу, то через месяц точно. Инструмент – это реально больная тема. Особенно если в контрах с дедами. Даже на бартер хрен выменяешь. Надежно спрятать, когда за тобой следят два десятка вражеских глаз, невозможно. Набор гаечных ключей в аренду на сутки стоит два лаваша или банку мацони. Это не только минус рубль, но еще и риск залета, поскольку купить контрафактный продукт можно только на стадионе, куда попасть днем реально сложно. Да и откуда деньги у несчастного духа? М-да. Бесхозная канистра с бензином? Это я реально торможу. Скорее всего, это бартер, приготовленный к обмену на продукты! Наша воинская часть расположена в черте города, и поэтому застройка идет вплотную к забору. В некоторых местах и забора, по сути, нет. Например, стадион с одной стороны подпирают хибары местных жителей. Наиболее предприимчивые и сообразительные аборигены проделали отверстия в заборах, похожие на окна выдачи в советских столовых, и через них торгуют лепешками и кефиром в банках. Цена стандартная – 50 копеек за лаваш и рубль за литровую банку кефира. И то и другое – божественно вкусное. И то и другое ненавидишь больше всего на свете, когда бежишь утром по стадиону. Запах горячего свежего хлеба сводит с ума, а денег купить нет. Но судя по тому, что каждое утро в «окнах выдачи» свежая выпечка, реклама не бессмысленная – кто-то покупает. Понятно кто. Между тем обстановка не располагает к долгим размышлениям. Нестерпимо аппетитные запахи мучают мою голодную душу, мешают сосредоточиться. Мне до участия в таких застольях еще целый год на жесточайшей диете сидеть. Если бы не мрачная злая зависть к ночным пожирателям вкусностей, наверное, я бы не решился на авантюру, которая последовала за этим. Как известно, погоня за двумя-тремя зайцами одновременно дает теоретический шанс утроить конечный результат. В переводе на общероссийский язык это означает, что тактика, которая дает несколько выгодных последствий, лучше обычной.