Колосов взглянул на радиолокатор. На экране появилась светящаяся точка. Это был остров. Еще раз, осмотрев рубку, как бы прощаясь с ней навсегда, Николай Петрович быстро направился в камеру. В нее он вошел последним. Михайлов вопросительно посмотрел на механика и по его сжатым губам понял, что все средства снова ввести в режим реактор исчерпаны. Биологическая спасательная камера являлась убежищем для команды. Ее толстые стены не только защищали людей от смертоносных лучей радиирующего котла, но и в случае гибели судна могли выдержать большое давление воды, а затем и поднять команду на поверхность. Вдруг послышался резкий скрежет, весь корпус вздрогнул. «Наскочили на риф!» — пронеслось в голове Колосова. Сильный толчок повалил людей с сидений. Выключилось освещение. В наступившей тишине было хорошо слышно, как через борт начала поступать вода внутрь корпуса. Михайлов первым поднялся на ноги, включил аварийный свет. — Всем взяться за поручни! — приказал он. Эта команда была своевременной, атомоход резко накренился на правый борт. Креномер камеры показывал двадцать градусов. — Внимание, товарищи! Сейчас будем всплывать, — спокойно проговорил механик. В этот момент еще раз подхваченная большой волной «Звезда», как бы прощаясь с морем, поднялась над залитым островом. Ударившись форштевнем в треногу мачты станции, она свернула в сторону и начала медленно погружаться носом в пучину. Вскоре над ее палубой сомкнулась вода. Когда атомоход начал погружаться, Колосов произвел выстрел камеры. Цилиндр аварийно-спасательной камеры под воздействием пороховых газов вылетел из корпуса судна и пошел вверх. Вскоре он уже покачивался на поверхности. Шло время. Понемногу успокаивался шторм. Члены экипажа для того, чтобы легче переносить болтанку, лежали в подвесных гамаках. Внутри камеры все это время бесперебойно работала регенерационная установка, очищающая воздух от углекислоты. Дышалось легко. Николай Петрович отдраил иллюминаторы. Через кварцевые круглые окна было видно, как смирялся океан. Виктор Владимирович, связавшись по рации с континентом, держал непрерывную связь. Ему обещали, как только стихнет ветер, прислать помощь. Поэтому он, наблюдая за компасом и лагом, все время вел вычисление, определяя свое местонахождение в океане. По его расчетам, камера была в сорока пяти милях от острова Лебяжий. На душе у него было отвратительно. Он то и дело возвращался к мысли, что не успел доставить дорогостоящий антибиотик, не смог помочь людям, которые в нем сейчас очень нуждались. Жаль было и нового судна, которым он командовал уже около года. Виктор Владимирович знал, что антибиотик, изготовленный из особых южных растений, все же значительно дороже атомохода, которые отечественная промышленность на автоматических судостроительных заводах выпускала сериями. Но все же это был его любимый корабль… — Что вы там рисуете? — спросил он вдруг Колосова. — Да вот, нет худа без добра, — ответил Николай Петрович. — Кое-какое техническое усовершенствование. Надо на судах, обслуживающих экваториальные зоны, во-первых, все электрооборудование и механизмы покрыть гидрофобными соединениями, чтобы они не коррозировались, а вот эту автоматическую схему сделать так… — механик протянул капитану блокнот с чертежом. — По-моему, эта схема, если ее внедрить на новом атомоходе, будет защищена от вероятного выхода из строя при большой болтанке и вибрации. Михайлов взял блокнот. Не успел он вникнуть в смысл предложения механика, как загорелся сигнал вызова. — Я Михайлов. Перехожу на прием, — произнес капитан и включил динамик. Из эфира донесся голос диспетчера аварийно-спасательного управления морского театра. — Как ваше самочувствие? — Отличное. Колосов изобретает даже. — Держитесь, товарищи. По нашему прогнозу шторм через два часа утихнет. К месту гибели «Звезды» для подъема атомохода вышло аварийно-спасательное судно «Седов». Воронцов примет вас на борт. Команда знала, что Родина еще никогда не оставляла без своей заботы тружеников ее морских просторов. 5. Воскрешение атомохода Атомолет стремительно поднялся в небо. Через три минуты он достиг высоты в двадцать тысяч метров и со скоростью пять тысяч километров в час стал держать курс к Лебяжьему. Атомолет, напоминающий удлиненную стрелу, казалось, неподвижно висел в воздухе. В герметической кабине не чувствовалось никакой вибрации. Полет атомолета можно было определить лишь по калейдоскопически меняющимся облакам, которые в голубом воздухе мелькали внизу. У Попова и Васильева впереди было два с половиной часа. Оба изобретателя еще раз для убедительности проверяли судоподъемный снаряд, поставленный посередине просторной кабины. Механизмы снаряда работали безотказно. Пилот прервал их занятие, предложил сесть в кресло и закрепиться ремнями. — Приводняемся к месту! Пятнадцать тысяч километров от Ленинграда пройдено за два с половиной часа. Атомолет был новейшей конструкции. Васильев и Попов на таком корабле летели впервые. — Валентин Михайлович, а зачем в кресло да еще и ремнями обвязываться? — Как же иначе? Мало ли что может при посадке произойти. В аварийном случае пилот скатапультирует кабину, а мы на парашюте спустимся! — ответил, улыбаясь, Валентин Михайлович. Васильев потуже затянул ремни. — Ничего. Это я пошутил, — засмеялся Попов. — Идем на посадку! — предупредил пилот. Сбавив скорость за сто километров до места посадки, атомолет по пологой кривой пошел на снижение. На высоте семь тысяч метров он пробил облака. А еще через несколько минут атомолет плавно коснулся воды. В иллюминатор теперь хорошо был виден приближающийся «Седов». Замедлив скорость, атомолет, держась фюзеляжем на воде, близко подошел к судну. С палубы «Седова» оторвался гидровертолет. Через несколько минут Попов с Васильевым были на борту «Седова». Их встретил капитан. — Воронцов! — представился он. — Могу вас порадовать, нами обнаружен атомоход. — Отлично! — Валентин Михайлович пожал ему руку. — Половину дела сделали. Искатели инженера Васильева оправдали себя. Это же последнее слово техники. — А вот и он сам! — представил Николая Ивановича Попов. — Рад вас видеть! — обрадовался Воронцов. — Прошу в радиорубку. Попов и Васильев спустились, вниз. Там, на большом экране, было отчетливо видно, как два прожектора, разгоняя темноту, освещали дно океана. «Звезда» лежала на правом борту. — Здорово досталось атомоходу! — тихо проговорил Васильев, осматривая зияющую длинную пробоину. — Рифы здесь кремневые! — осведомил Воронов. — Опасный район. Давно не бывало таких случаев. Видимо, ураган занес атомоход на рифы. Васильев подошел к пульту управления искателей. — Разрешите-ка, я поработаю? — спросил он у Воронцова. — Пожалуйста! Николай Иванович начал управлять движением подводного телевизора. Телеприемник, расположенный в небольшом движущемся стальном корпусе, обходил атомоход, показывая на экране его очертания. — А ведь разрушение небольшое, — произнес Попов. — Это еще посмотреть надо! — вставил Воронцов, поднимаясь со стула. — Пойду готовить снаряд. Через полчаса судоподъемный снаряд Попова был на воде. Валентин Михайлович снова появился в рубке. — Хорошая погодка! В море полный штиль. И не верится, что недавно шторм бушевал. — На Охотском море перемены резкие, — сокрушенно ответил Воронцов. — Достается частенько морякам. Валентин Михайлович, протянув с палубы в рубку кабель, идущий от снаряда, сел у экрана. — Начнем, товарищи! — сказал он и стал оперировать кнопками на небольшом переносном пульте управления снарядом. На экране было хорошо видно, как в лучах подводного прожектора снаряд, подобно небольшой подводной лодке, погружался навстречу атомоходу. Вскоре снаряд достиг борта «Звезды». Васильев включил дополнительные прожекторы. Со дна вверх поднимались узкие ленты темно-зеленых водорослей. Промелькнула какая-то напоминающая угря рыба. Попав в свет прожектора, она, испугавшись, резко вильнула в сторону. Вслед за диковинной рыбой проплыло два кальмара. Один из них в щупальцах держал добычу. Везде мерцали огоньки. Попов подвел к борту снаряд и включил электромагнит. — В хорошее место попал! — обрадовался он. — Видимо, в районе шпангоута. Прибор показывает толщину борта пять сантиметров. Вот сейчас и зацепим «Звездочку». Вздрогнув, снаряд отскочил от борта и снова притянулся рядом. Присутствующие в рубке увидели на экране торчащий из корпуса атомохода гарпун, от него вверх шел к буйку стальной трос. — Надо поднять снаряд для перезарядки, — сказал Попов. Обстрел корпуса «Звезды» занял два часа. Теперь на поверхности моря плавало двадцать буйков, от которых вниз шли стальные тросы, впиваясь гарпунами в корпус атомохода. — Пора подвести понтоны к тросам, не так ли? — спросил Воронцов.