— Спасибо, Надь… — Ой да иди уже, иди, — начальница подняла со стула мой фартук и бейдж. — Пока я не передумала. — Пойдем? — приобняла Натку и та стерла со щек слезы и пробубнила глухо. — Я на машине, так что… — Ой, а я кстати тоже научилась водить! — воодушевленно заговорила, увлекая подругу к выходу и та скептически на меня посмотрела. — А что, Яр тебе не говорил? 44 В приемном покое больницы было тихо, и мне пришлось прождать без малого два часа, чтобы дородная женщина в розовом больничном халате разрешила мне пройти и навестить пациентку, Огневу Аллу Сергеевну. — Проходите, время приема началось, — ответила с видом уставшей королевы и я торопливо соскочила со своего места и схватила пакет, с которым пришла. — Ну куда вы девушка. Тапки обуйте, и халат набросьте! Её царская снисходительность до жути бесила, но я проглотила эту пилюлю и покорно скинула сандалии и подцепила с вешалки темно-зеленую накидку. Халатом это не назовешь — нет прорезей для рук, но зато есть завязки для тех, кто хочет покрасоваться в больничном плаще. Чувствую себя супергероем. Особенно сейчас, когда торопливо шагаю по длинному коридору, который представляет из себя зимний сад — с двух сторон застекленный окнами, подоконники которых сплошь уставлены горшками с цветами. Безумно красиво, и если бы не режущий, проникающий под кожу запах лекарств, мне бы хотелось сюда вернуться. Но он отвращает. А еще эта атмосфера безысходности и тоски, царящая вокруг, будто липкая паутина окутывает и ты не можешь сглотнуть этот противный ком в горле — не позволяет прячущийся внутри страх. А вдруг и я когда-нибудь здесь окажусь… Коридор заканчивается тупиком, но справа я вижу двойные двери и толкаю их, запах лекарств становится еще явнее и я оказываюсь в большом холле. По левую руку окна, по правую — палаты под номерами, мне нужна третья, и я иду вдоль дверей, оглядывая помещение. Большой телевизор на стене работает — показывает новости. Напротив на длинном темно-коричневом диване сидят пациенты. Женщины в косынках, немолодые мужчины. Кто-то смотрит в экран, кто-то читает завалявшуюся на столике книгу, кто-то сидит в телефоне. Все заняты, никто не замечает незваную гостью, и я прохожу к нужной двери и приоткрываю. Две кровати — одна пустует, на второй с прямой спиной сидит Алла. Взгляд опущен на журнал на коленях, в руке ручка. Она кажется стала еще худее, чем была, и халат нежно голубого оттенка сидит свободно на хрупких плечах. Но удивляет не это, а все те же густые светлые волосы, заколотые на макушке. — Привет, — негромко здороваюсь, и она вздрагивает и вскидывает взгляд, а потом выдыхает и слегка удивленно заговаривает. — Привет, Лен. Проходи, садись. Она приветливо на меня смотрит и похлопывает край постели, сдвигаясь в сторону. — Не ожидала увидеть тебя тут, — отвечает честно и я смущенно улыбаюсь и сажусь рядом с сестрой Яра. — Мне Наташа сказала, что ты в больнице лежишь, вот я и решила навестить, — ставлю пакет на пол у ног и окидываю палату любопытным взглядом. — А у тебя ничего так, уютненько. Алла улыбается и отвечает в тон. — Да, прямо курорт, так и хочется остаться здесь навсегда. Смеюсь, она улыбается тоже и мы ненадолго замолкаем. Странно, но молчание с ней не напрягает. Оно будто теплый кокон окутывает и становится спокойно. — Ты как? Я слышала, в кафе устроилась? — Алла спрашивает, а я мысленно отмечаю, что она в курсе, значит скорее всего Яр рассказал. — Да, оказывается если не работаешь, деньги имеют свойство заканчиваться, — отвечаю с иронией, а потом продолжаю уже более серьезно. — Мне хотелось уехать в другой город, но решила пока остаться. Тут мой дом. Ответила и поняла, что затронула болезненную тему, поэтому поспешила сменить направление разговора. — А ты? Что говорят врачи? Как твое здоровье? Алла на секунду задумалась, а потом спокойно заговорила, расправляя полы халата на коленях. — У меня вторая начальная стадия. Через день операция, вот и положили дожидаться под присмотром. Если все пройдет нормально, то после нее нужно будет пройти коротенький курс реабилитации и отпустят домой. Ответила и замолчала, а я вздохнула, размышляя какие испытания может подкинуть жизнь совершенно молодым людям. Все это так рядом, что становится страшно. Но в то же время внутри меня сейчас растет непреодолимая потребность оставаться рядом с Аллой. Быть для нее опорой, отвлечь от дурных мыслей. И кто знает, может именно поддержка поможет ей справиться с тем, что выпало на ее долю. — А прогнозы какие? — старалась сделать голос как можно более ровным, но беспокойство все равно просочилось. — На самом деле все не так страшно. Опухоль операбельная и после удаления я вполне смогу вернуться к обычной жизни. Единственное, что требуется — приезжать на плановые осмотры к врачу, но это скорее для профилактики. А вцелом, жить буду… — Я думаю, если бы дела обстояли иначе, Яр бы поднял на уши всю больницу и врачей, а раз его здесь нет, то… Мы рассмеялись и взгляд Аллы потеплел. — Он сказал, что уедет как только удостоверится, что со мной все в порядке. Когда закончится операция и реабилитация. — Уедет? — переспросила, все еще надеясь, что мне послышалось, но Алла подтвердила, и мое сердце сжалось. Если я больше его не увижу, мне не будет так мучительно больно от мысли что в тот день, когда он пришел в кафе, все могло быть иначе. Я могла бы заговорить с ним, ведь ничего плохого не случилось бы. Но я испугалась. Испугалась его, и своих чувств. Побоялась, что не смогу контролировать их и сорвусь. — Да, — она ответила, и я закусила губу и отвернулась, впиваясь взглядом в прикрытую дверь. Он уедет, уедет! — У него осталось одно неоконченное дело, а потом… — Что ж… — вздохнула чуть громче, чем обычно, выдавая себя с головой и тут же стушевавшись, потянула ручки пакета на себя и достала оттуда первую баночку. — Вот держи, я сварила новое, не знаю, что случилось с тем, но… Заметила соленый блеск в глазах Аллы и продолжила, только бы не поддаться чувствам. В последнее время я стала сама не своя — постоянно реву как протекающая труба. — А это для иммунитета, там на баночках наклейки, в каких дозах принимать. И вот это. Здесь одна капля раз в день, я написала инструкцию, — достала из пакета листик и протянула Алле, а та молча взяла его, опуская на колени к стеклянным баночкам. А тут фрукты, ну мало ли, захочется. В больнице наверняка так себе кормят… Вздрогнула, когда Алла сгребла меня и прижала к себе. Этот неожиданный жест так растрогал, что я всхлипнула и на секунду позволила себе поддаться чувствам, а потом торопливо стерла со щек слезы и улыбнулась сестре своего похитителя. — Я пойду, мне сегодня на работу надо, начальница хоть и добрая, но чем черт не шутит… — Иди, — Алла сморгнула соленые капельки и провела по щеке ладонью. — Если будет желание, заходи еще. Она смутилась, как и я, но не смотря на это, я чувствовала, что между нами появилась связь, которую никакое время и расстояние не нарушит. — Приду. Могу завтра, если хочешь. Что тебе принести? 45 Очередной рабочий день подходил к концу и впереди меня ждало два выходных. Обычно я радовалась возможности отдохнуть, но в последнее время она стала в тягость, ведь когда я оставалась наедине с собой в голову снова лезли дурные мысли. Почему не заговорила, зачем приходил, вспоминает ли обо мне? Пыталась заткнуть голоса в голове, но они назойливыми мухами жужжали над ухом и не позволяли перестать думать о Яре. В конечном итоге я просто извела себя домыслами и из-за этого была еще сильнее вымотана, когда выходила из кафе после смены. Вечер уже укрыл город мягким светом фонарей и охладил раскаленный за день асфальт, и я спустилась со ступеней кафе и медленно пробрела вдоль здания Знакомая фигура в паре метров от меня шагнула навстречу, и сердце ошиблось на удар, когда я заметила, как Яр выщелкнул окурок в урну и медленно выдохнул, будто делая усилие, чтобы успокоиться. Никогда раньше не замечала за ним этой вредной привычки и сейчас была удивлена. Передо мной будто стоял совершенно другой человек, хотя выглядел он привычно: уже знакомые мне джинсы и черная футболка, но что-то в нем будто изменилось. А может так кажется, потому что изменилась я сама? — Привет, — сунула руки в карманы широких шорт и почувствовала как легкий ветерок коснулся прядей у лица, щекоча кожу. Яр пару секунд смотрел на меня, и мне почудилось, что в глазах цвета непролитого дождя мелькнула искорка тепла, но возможно так показалось из-за бликующих огней проезжающих мимо машин. — Привет, — поздоровался спокойно с ноткой отчужденности и кивнул по направлению к многоэтажкам. — Проводить? На улице было не так темно, да и этот район я знала хорошо, но все равно ответила согласием, понимая, что это всего лишь предлог. Волнение постепенно разбавляло кровь адреналином и я сжала и разжала кулаки в карманах, стараясь хоть немного успокоиться. — Давно ждешь? — зашагала рядом со своим похитителем по тротуару все еще хранившему жар полуденного солнца. Ноги в балетках оставляли едва заметные следы на размякшем асфальте. Лето в этом году выдалось жарким и безжалостным. Не отказалась бы от прохладного душа, тем более сейчас рядом с Яром меня почему-то бросило в жар. — Ты навещала Аллу, — предпочел не отвечать на мой вопрос и я едва не улыбнулась. В этом весь Яр. Он никогда особо не любил отвечать на вопросы, его прерогатива их задавать. — Принесла ей свои баночки… — Мне хотелось ее увидеть, — ответила честно и остановилась у мигающего светофора. Яр встал рядом и мы ненадолго замолчали, ожидая пока загорится зеленый. Пешеходы получив негласную команду «марш» торопливо бросились наперерез проспекту и мы с Яром зашагали по зебре, переходя на другую сторону улицы. — А ты против наших встреч? — Она сказала, что ты приходишь каждый день. Снова он за свое. Если один раз я могу потерпеть игнор, то второй раз он начинает понемногу раздражать. Ладно, потерпим. Вряд ли Яр задержится дольше чем займет дорога до моего дома. — Да, посещения разрешены, и я стараюсь выкраивать время. Ей там скучно одной. Яр улыбнулся, но ничего не сказал, и примерно метров сто мы продолжали шагать молча и не разговаривать, а потом я решила все же спросить. — Что произошло с доберманами?