— Вы кое-что должны знать. То есть, я должна вам в кое-чем признаться. — Я очень устала, Руби. — Это не взломщик перевернул вашу комнату. Это был Эли. — Ваш племянник? — Он не мой племянник. Она замолчала. — Евангелие от Матфея говорит нам, что тот, кто разводится с женою своею… — Зачем Эли это сделал? — перебила я ее, не в силах вести религиозные беседы. — Мой муж ушел к другой женщине. У Эноха от нее родился ребенок. — Эли? Она кивнула. — Я желала им ужасных вещей. Я желала им сгореть в аду. Я считала, что если глаз твой соблазняет тебя, вырви его. Я вырвала их из своей жизни. Я услышала глухой лай Бойда. — Когда умер Энох, Бог коснулся моего сердца. Не судите и не судимы будете; простите и прощены вы будете. Она глубоко вздохнула. — Мать Эли умерла 6 лет назад. У него никого не было, вот я его и взяла к себе. Она опустила глаза, потом снова посмотрела на меня. — Враг человека — его семья. Эли ненавидит меня. Ему приносит удовольствие мучить меня. Он знает как я горжусь этим домом, и он знает что вы мне нравитесь. Он хотел мне сделать больно. — Может ему просто не хватает внимания. Хотя, глядя на того парня… подумала я, но ничего не сказала. — Возможно. — Я уверена со временем он поймет. Не беспокойтесь о вещах, ничего не пропало. — Я сменила тему. — Кто-то еще есть в гостинице? Она отрицательно помахала головой. — Думаю, мистер Макмахон уехал в Шарлотту. Мистера Райана не видела весь день. А остальные выехали. Я опять расслышала лай Бойда. — Бойд сегодня сильно шумел? — Да, сегодня он плохо себя вел. Его следует выгулять. — Она отряхнула свою юбку. — Я иду в церковь. Вам принести обед сейчас? — Да, пожалуйста. Жареная свинина с картофельным пудингом произвели на меня успокаивающий эффект. Пока я ела, паника, что гнала меня сквозь сумерки, сменилась острым чувством одиночества. Я вспомнила женский голос по телефону Пита и удивилась, почему меня это так задело? Я знаю как сонливо звучит голос сразу после секса, ну так и что? Мы с Питом уже не дети. Я ушла от него. У него есть полное право видеться с кем он пожелает. Не судите, да не судимы будете. Я подумала о Райане. Я знала что он мерзавец, но он обаятельный мерзавец, хотя без его курения я бы обошлась. Он умный и веселый. Он ошеломляюще красив, и совсем не знает о том, как он действует на женщин. И он заботится о людях. О многих людях. Например, о Даниэль. Так почему же его номер был в числе первых которых я набрала? Потому что он был где-то рядом или потому что он был более чем просто коллега, человеком у которого я могу искать защиты и тепла? Я вспомнила Примроуз и почувствовала угрызения совести. Я попросила помощи у подруги и получила ее труп. Вина моя была огромной и я знала что буду чувствовать ее до конца своих дней. Ну, хватит! Лучше прочти письмо, которое принесла Руби. Там наверняка благодарность за лекцию, и слова о том, что она была великолепна. Так и было — в конверте находился листок студенческой газеты с фотографией меня и Мидкифа. Сказать что выражение у меня на фото напряженное, это значит ничего не сказать. Зато Мидкиф светился от счастья. Я вглядывалась в его лицо и думала о том, какие мысли посещали его в тот день? Его послали чтобы выкачать из меня информацию? Или он пришел по собственной инициативе? Такое бывает — коллеги посещают лекции друг друга. Это он послал мне факс с кодовыми именами? Если так, то зачем ему раскрывать свое участие во всем этом? Мои размышления прервало жалобное повизгивание со двора. Бедный Бойд! Он — единственное существо на планете чья привязанность никогда не менялась, а я о нем забыла! Я глянула на часы — 8:20. Как раз есть время до приезда Кроу в 9. Я заперла свою сумку и ноутбук в шкафу, на случай если Эли еще раз надумает пошурудить у меня в номере. Тогда я набросила куртку, схватила фонарик и поводок, и направилась вниз по лестнице. Ночь уже вступила в свои права и высыпала на небо звезды, но луны еще не было. Лампа с крыльца едва рассеивала тьму вокруг. Пересекая газон я стала задаваться вопросами — а что делать если кто-то за мной наблюдает? Например, Эли-Мститель? А что если звонок с угрозой совсем не шутка? Не драматизируй, — успокаивала я себя. Это неделя Хэллоуина, и детишки все еще не наигрались. Ты же предупредила Макмахона и Кроу! А что если они не просматривают входящие сообщения? Шериф будет здесь через сорок минут, а сталкер может быть здесь уже прямо сейчас. Но что может случиться с тобой если рядом семидесятифунтовый чау-чау? Как раз в этот момент семидесятифунтовый чау-чау гавкнул и последние несколько ярдов до его загона я пробежала. Услышав шаги он встал передними лапами на ограду и ждал. Узнав меня, он словно взорвался — грохнул лапами о забор, пробежался, покрутился волчком, опять прыгнул на забор. Он повторял этот танец несколько раз, кружась по загону как белка в колесе, затем поставил передние лапы на ограду и залаял. Разговаривая с ним, я потрепала его за ушами и пристегнула поводок. Он практически протащил меня по загону в сторону калитки. — Мы только прогуляемся до границ участка, — предупредила я его, подняв палец у его носа. Он склонил голову, покрутил бровями и гавкнул в ответ. Когда я подняла щеколду, он выскочил и стал носиться вокруг меня, почти сбивая с ног. — Завидую твоей энергии, Бойд, — бормотала я, разматывая запутавшийся в его лапах поводок, в то время как он лизал меня в лицо. Мы пошли по дороге. Свет от лампы у входа едва доходил до края газона, так что пройдя десять ярдов я включила фонарик. Бойд остановился и зарычал. — Ты, что мальчик, это же фонарик. Я протянула руку и похлопала его по спине. Он повернулся и лизнул мою руку, затем отступил назад, покрутился и прижался к моим ногам. Я уже собиралась было идти дальше, как вдруг почувствовала как напряжено его тело. Его голова опустилась, дыхание изменилось, и низкий рык поднялся из горла. Он не ответил на мое прикосновение. — В чем дело, парень? Рычание усилилось. — Никаких мертвых белок! Я хотела погладить его, но тут почувствовала что шерсть на его загривке стоит дыбом. Не хорошо. Я потянула поводок. — Давай, парень, мы возвращаемся. Он не сдвинулся с места. — Бойд! Рычание становилось сильнее и агрессивнее. Я направила фонарик туда куда уставился Бойд. Луч ползал по стволам деревьев и пропадал в черноте между ними. Я сильнее дернула поводок. Бойд отскочил влево и залаял. Я направила в ту сторону фонарик. — Это уже не смешно, Бойд. Я как-будто разглядела какую-то фигуру. Или это игра теней? Через секунду я смотрела на Бойда, а то что, как мне показалось, я видела исчезло. Было ли там вообще что-нибудь? — Кто здесь? — от страха мой голос едва меня слушался. Ничего, кроме сверчков и лягушек. Упавшее дерево опирается на другое, которое скрипит и стонет в ночной тиши. Внезапно я услышала позади какое-то движение. Шаги. Шелест листьев. Бойд обернулся, залаял и прыгнул насколько позволил поводок. — Кто здесь? — снова повторила я. Из-за деревьев возникла тень, более плотная, чем окружающая ночь. Бойд рычал и рвался с поводка. Темный силуэт двинулся к нам. — Кто это? Нет ответа. Я взяла фонарик и поводок в одну руку, а другой потянулась за сотовым телефоном. Прежде чем я успела нажать на автодозвон, телефон выскользнул из дрожащих пальцев. — Назад! — Это уже был почти крик. Я подняла фонарик на уровень плеч. Когда я перекладывала поводок, чтобы достать телефон, хватка ослабла и Бойд вырвался, яростно рыча. Его клыки блеснули в свете фонарика. В один миг силуэт изменил форму — вскинулась рука. Бойд прыгнул. Вспышка. Оглушительный треск. Собака отлетела от тени, упала на землю, поскулила и затихла. — Бойд! По лицу потекли слезы. Я хотела сказать ему, что я о нем позабочусь, что все будет хорошо. Но тело парализовало от страха и я не смогла произнести ни звука. Теперь тень двигалась ко мне быстрее. Я развернулась чтобы бежать, но меня схватили чьи-то руки. Я извивалась и мне удалось вырваться. Тень превратилась в человека. Он всем весом толкнул меня в плечо и я завалилась на бок. Последнее что я помню — это чье-то дыхание на моем лице, и стук моей головы о камень.