Во мне забурлили разные эмоции: шок, жалость, гнев, настороженность. — Как? — Пуля в голову. Помощница нашла его в своем доме. — Самоубийство? — Или заказ. — Тайрелл уже сделал заявление? — Да. — В прессе шумиха? — О, да. Они писают кипятком за такой информацией. Облегчение. Теперь поутихнет ажиотаж вокруг меня. Тут же — чувство вины. Человек умер, а ты думаешь о себе! — А дело становиться серьезнее, чем военная стратегия США, — хмыкнул Райан. — Дэвенпорт оставил после себя записку? — Ничего не нашли. А у вас тут как дела? — он жестом указал на столы для вскрытий. — У тебя есть время? — Авиакатастрофа случилась из-за беспечности и механических повреждений, — он развел руками. — Я свободный человек. Часы на башне показывали без пятнадцати восемь. Я отпустила Стэна и Мэгги домой, привела Райана в свой кабинетик и рассказала ему о дневнике Вехова. — То есть, ты полагаешь что этих случайных стариков убивали известные люди? — он попытался скрыть свое недоверие, но в голосе оно явно присутствовало. — Да. — И никто этого не замечал. — Исчезновения не были достаточно частыми, чтобы заподозрить серию, а пропажа стариков не ведет к сильной огласке. — И эти похищения стариков продолжаются уже в течение полувека. — Дольше. Я знала что это звучит нелепо, и поэтому сильно нервничала. А когда я на нервах, я становлюсь болтливой. — Эти старички были основным объектом охоты. — А преступники использовали дом Артура чтобы прятать тела. — Не только чтобы прятать. — И еще была какая-то группа людей у которых были кодовые имена. — Не были — есть, — поправила я со злостью. Наступила тишина. — Ты про культ говоришь? — Нет. Да. Я не знаю! Не думаю. Но я точно знаю, что жертв использовали в каком-то ритуале. — Почему это? — Пойдем со мной. И я повела его к столам с останками, показывая и объясняя что все это значит. Наконец я подвела его к микроскопу и показала кость правого бедра Эдны Фарелл. Когда он изучил его, я вставила образец бедренной кости Такера Адамса, затем Рафферти и Оделла. Картина была очевидна: одинаковые порезы, их одинаковое распределение. — Что это такое? — Вырезанные знаки. — Ножом? — Чем-то острым. — И что они означают? — Понятия не имею. Кости мягко стукались о стальную поверхность, пока я складывала их обратно в металлические боксы. Райан молча наблюдал за моими действиями и на лице его невозможно было что-либо прочитать. Мои каблуки глухо стучали в тишине лаборатории, пока я шла к своему кабинету, чтобы снять халат и надеть свою куртку. Когда я вернулась, Райан стоял и рассматривал скелет, того кого я считала яблочным фермером Альбертом Оделлом. — Итак, ты знаешь кто они. — Кроме этого, — и я указала на останки черного мужчины. — И ты думаешь что всех их задушили. — Да. — Но зачем? — Поговори с Макмахоном. Это дело полиции. Райан проводил меня до машины, и когда я уже садилась за руль, он задал еще один вопрос. — Какому сдвинутому психу понадобилось хватать стариков, душить их, и потом забавляться с их телами? Ответ на этот вопрос пришел к нам из совершенно неожиданного источника. ---------- Вернувшись в «Хай-Ридж», я сделала сендвич с ветчиной и салатом, подхватила пакетик с чипсами и печеньем, и понесла обед Бойду. И хотя я извинилась перед ним за невнимание на прошлой неделе, он все еще сердился на меня — я видела это по его застывшим бровям. Еще больше чувства вины и самопорицания. Я дала Бойду сендвич, печенье и чипсы, наполнила его миски водой и сухим кормом и пообещала ему на следующий день долгую прогулку. Когда я покидала его, он стоял над своей миской с кормом и принюхивался. Набрав закуски и для себя, я пошла в свой номер. На полу у двери меня ждала записка. Учитывая как она ко мне попала, я сразу подумала что это от Макмахона. Так и было. Он просил меня подъехать завтра в штаб-квартиру ФБР. Я проглотила обед, приняла горячую ванну, и позвонила коллеге по университету в Чаппел-Хилл. Уже перевалило за полночь, но я прекрасно знала распорядок дня Джима: никаких утренних занятий, возвращение домой в шесть, после ужина пятимильная пробежка, затем он возвращается в свою археологическую лабораторию и работает до двух ночи. За исключением времени раскопок, Джим вел ночной образ жизни. После недолгих приветствий и вопросов типа «как жизнь?» я попросила его о помощи. — Занимаешься раскопками? — Ну, это поинтересней чем обычные раскопки, — уклончиво ответила я. Я описала ему знаки и борозды, что я нашла на костях, не особо вдаваясь в подробности о самих жертвах. — Сколько лет этим костям? — Не древние.