– Всемирная федерация борьбы? – Да нет, Всемирный фонд борьбы за охрану дикой природы. – Он показал на Саванну. – А вот она стопроцентно не из тех дамочек, что повсюду таскаются за байкерами. – Ты прав. Но в байкерской среде в порядке вещей накачивать наркотиками молодых девушек и удерживать их насильно. – Она не похожа на любительницу посещать пляжи. Смотри, ее кожа белее простыни. У меня возникла одна мысль. – Хочу тебе кое-что показать. Я закрыла фотографию с пикником и открыла снимок, сделанный во время полицейской проверки на дороге. Кит наклонился к монитору и стал внимательно изучать изображение. – Это тот же самый чувак? – Он ткнул пальцем в Чероки. – Да. – Фотографировали где-то на Юге? – Южная Каролина. – Похоже на дорожную облаву. Его глаза пробежали по группе байкеров, затем замерли на заинтересовавшем меня мотоцикле. – Черт побери! Извини. Когда был сделан снимок? – Неизвестно. Почему ты спрашиваешь? – Да ведь это же тот самый банк, который мы видели на фотографии с похорон. У меня участился пульс. – Ты уверен? – Тетя, это же самый замечательный кусок железа, который мне когда-либо доводилось видеть. На таких колесах можно лететь хоть к черту на кулички. – Именно поэтому я и спрашивала тебя о той фотографии с похорон. – Ты нашла ее? – Нет. – Не важно. Это тот самый байк, нет сомнений. – Откуда ты знаешь? – Ты можешь его сделать крупнее? Я увеличила часть снимка. – Матерь Божья! Да это же добрых двести тридцать килограммов чистого золота! – Скажи мне, как ты узнал, что это один и тот же мотоцикл? – Помнишь, я тебе говорил уже, что это старый ФЛН, полицейский мотоцикл, с которого сняли все лишнее и переделали? Но не в этом дело. Клево то, как именно владелец его усовершенствовал. – Кит стал поочередно показывать на чудеса мотоцикла. – Этот чувак хотел сделать по-настоящему неукротимую машину. – Он ткнул пальцем в переднюю часть. – Он удлинил колесную базу и приподнял передний конец, установив еще более длинную переднюю вилку. Представляешь, эта штука, должно быть, сантиметров на пятьдесят больше заготовки. Скорее всего, он отрезал кусок рамы. Надо быть просто супер спецом в своем деле, чтобы провернуть такое! – Почему? – Если ошибиться, байк расколется и водителя на большой скорости просто размажет по земле. – Кит показал на руль. – Он использовал «собачьи кости» – стальные распорки, чтобы поднять руль. – Гм… – Парня, сотворившего такое, несомненно, не интересовало удобство. Он приделал пружинный передний конец, то есть добавил внешние рессоры вместо гидравлических амортизаторов, и раму с «выносливым задом». – Выносливый зад? – Это рама с жесткими узлами без задних амортизаторов. Называется «выносливым задом», потому что попе действительно приходится несладко. – Кит показал на несколько штырей в передней части байка. – Ты только взгляни на эти штифты. Должно быть, мое лицо выглядело слегка глуповатым. – Спереди установлены дополнительные опорные штифты, сделанные на заказ коробка передач и узел торможения, чтобы можно было вытянуть ноги. Парень подошел к делу серьезно. – Такты уверен, что это тот самый байк, который мы видели у могилы Сильвестра? – Та самая классная машина. Но у меня есть еще одно доказательство. Я уже совсем не понимала его объяснений, так что промолчала. – Взгляни сюда. – Кит показал на бензобак. – Он украсил бак каким-то формовочным материалом. Тебе это напоминает что-нибудь? Я наклонилась ближе. Передняя часть производила странное впечатление, но ее форма не вызвала у меня никаких ассоциаций. Я пристально вглядывалась, заставляя свое серое вещество, извлечь хоть какой-нибудь смысл из трапециевидной формы байка. И вдруг я поняла. – Такое встречается редко? – спросила я. – Я видел всего лишь раз. Владелец этого байка – настоящий Роден в шлеме. – Он смотрел на монитор как зачарованный. Затем сказал: – Да! Лететь с ветром, оседлав голову змеи. И-хо-хо… Внезапно Кит замолчал, и на его лице мелькнуло странное выражение. Потом он наклонился к экрану, отодвинулся, снова наклонился, как птица, увидевшая необычную букашку. – Ты можешь приблизить лицо этого парня? – Того, на мотоцикле? – Да. – Изображение размоется, если его увеличить. – Попробуй. Я решила хотя бы попытаться и выполнила те же действия, что и при недавней демонстрации компьютерных возможностей Клоделю. Изменяя линии и тени, превращая пиксели в узнаваемые черты, переупорядочивая их в бессмысленный набор цветовых пятен и причудливых форм, мало-помалу я поняла, что именно заметил мой племянник. Через двадцать минут я закончила, сделав все возможное. Пока я работала, мы не разговаривали. Я первой прервала молчание: – Как ты его узнал? – Не знаю. Может, благодаря челюсти. Может, нос показался знакомым. Я догадался, когда показывал тебе голову змеи. До этого я даже не заметил водителя. Мы разглядывали человека на чудо-мотоцикле. Он устремил взгляд в пространство, поглощенный событиями давно минувшего прошлого. – Он когда-нибудь упоминал о том, что разъезжал по стране с «Ангелами»? – Он не носит их цвета. – Ты уверен, Кит? Племянник вздохнул: – Нет. – А сейчас он с ними поддерживает отношения? – Ах, перестань. Ты же сама его видела. Да. Я видела этого парня. На сельской дороге в Сен-Базиль-ле-Гранд. На ужине. В последних новостях. И в моем собственном доме. Человеком на байке оказался не кто иной, как Лайл Криз. 34 Перед глазами замелькали картины из недавнего прошлого. Лицо Паскаля в неоновом свете, его взгляд в темноте. Джордж Дорси, пытающийся перед смертью сообщить врачу что-то связанное со мной. Блестящее глазное яблоко.