Да, уж я-то, как никто другой, понимала его состояние. Я хорошо помнила то жуткое похмелье, от которого во рту возникает тошнотворное ощущение, желудок бунтует и голова гудит от расширившихся сосудов. Пересохшее горло. Трясущиеся руки. Ощущение такое, будто кто-то налил свинца в пространство под грудиной. Кит потер глаза, откинулся и погладил Верди по голове. Я знала, что больше всего на свете Киту сейчас хотелось бы оказаться где угодно, но только не здесь. – В таких случаях еда помогает. – Со мной все в порядке. – Вес же попробуй съесть сандвич. Кит поднял на меня глаза и улыбнулся. Но как только он расслабился, уголки рта опустились, так как у него просто не хватило сил и дальше притворяться веселым. Кит откусил от сандвича малюсенький кусочек. – М-м-м-м. – Он открыл банку с содовой, запрокинул голову и стал жадно пить. Я прекрасно понимала, что Кит хотел бы переменить тему. Что ж, я тоже не собиралась продолжать в том же духе. Возможно, не стоило поднимать шум из-за пары лишних стаканчиков. Ему девятнадцать. У него выдалась бурная ночка. И голова сейчас просто раскалывается с похмелья. Нам всем знакомо подобное ощущение. Но потом я вспомнила сообщение. И новую татуировку. Проблемы налицо, и нам необходимо обсудить их. Я знала, что все сказанное мной не возымеет должного эффекта. Вполне возможно, вообще пройдет мимо ушей. Он молод. Самоуверен. И безумные выходки у него в крови, если верить Гарри. Но я должна была хотя бы попытаться. – Кто такой Проповедник? – спросила я. Он посмотрел на меня, беспокойно передвигая банку с содовой по столу. – Просто один парень, с которым я познакомился. – Познакомился где? – В магазине, где продают «харлеи». Когда я ходил туда с Лайлом. – Что за парень? Кит попытался увернуться от прямого ответа: – Ничего особенного. Просто парень. – Он оставил тебе сообщение. – Да? – Ты должен послушать. Я не понимаю, о чем оно. – Проповедник – тот еще фрукт. Это было явное преуменьшение. – Что ты имеешь в виду? – Сам не знаю, просто ляпнул. Он просто не здешний. Но машинка у него действительно классная, оттюнингованный 64-й с двигателем «пэнхед». – Он сделал большой глоток диетической колы. – Извини, я разбудил тебя ночью. Ты нашла мою записку? – Он пытался перевести разговор на новую тему. – Да. Что за важная встреча? – Матч по боксу, – ответил он бесцветным голосом. Лицо Кита обмякло, стало невыразительным, по форме и цвету напоминая тесто. – Тебе нравится бокс? – Да не так чтобы очень. Просто этим ребятам он нравится, вот я и пошел с ними. – Что за ребята? – Да просто парни, с которыми я недавно познакомился. – В магазине, где продают «харлеи», как я понимаю. Он пожал плечами. – А татуировка? – Клевая, правда? Он задрал рукав. Скорпион в некоем подобии шлема распростер лапы по его левому бицепсу. – Ну и что это должно символизировать? – Да ничего не значит. Просто отпадно, и все. Пришлось согласиться. – Твоя мать убьет меня. – У Гарри у самой татуировка на левой ягодице. – Последнее слово он произнес с британским акцентом. «Я властелин танца», – пропел он… На мгновение воцарилась тишина. Я с аппетитом поглощала сандвич, пока Кит клевал свой, откусывая за раз по малюсенькому кусочку и запивая его колой. – Еще хочешь? – спросил он, отодвигая стул и покачивая пустой банкой. – Нет, спасибо. После того как он вернулся, я снова приступила к расспросам. – Сколько ты выпил прошлым вечером? – Слишком много. – Кит обеими руками стал ожесточенно расчесывать волосы и, утратив сходство с Кэрри, смахивал теперь на люцерну. – Но это было всего лишь пиво, тетушка. Ничего серьезного. И здесь это разрешено. – Всего лишь пиво? Он опустил руки и внимательно посмотрел на меня, пытаясь понять, какой смысл я вложила в свой вопрос. – Если в чем-то ты и можешь полагаться на этого парня, так это на его полное неприятие лекарственных средств. Пусть я и слаб на некоторые вещи, но стараюсь держаться подальше от наркотиков. – Очень рада услышать подобное признание. – Я и в самом деле почувствовала некоторое облегчение. – А что насчет Проповедника и его паствы? – Эй, живи и дай жить другому. – Это правило не всегда действенно, Кит. – Продолжай в том же духе, Бреннан. Спрашивай. – Они байкеры? – Конечно. Именно поэтому они для меня покруче Диснейленда. Они все гоняют на «харлеях». Попробуй по-другому, Темпе. – Они относятся к какому-нибудь клубу? – Тетя Темпе, я не лез к ним со своими вопросами. Если тебя интересует, носят ли они цвета, то ответ отрицательный. Зависают ли они с парнями, которые имеют членство? Да, наверное. Но я не собираюсь продать свою лодку и сражаться на стороне «Ангелов Ада», если тебя беспокоит именно этот вопрос. – Кит, члены мотоциклетных гангстерских банд не проводят различий между простофилями и желающими полноправного членства. Если они решат, что ты представляешь собой хотя бы малейшую угрозу или даже легкое неудобство, то в любой момент съедят тебя с потрохами и не подавятся. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. – Я что, похож на идиота? – Ты похож на девятнадцатилетнего парня из Хьюстона, очарованного «харлеями» и носящегося повсюду с романтическим образом «Дикаря». – Чего? – Фильм Стэнли Крамера, помнишь? – Недоуменный взгляд. – С Марлоном Брандо. – Да-да, конечно же, я слышал о Брэндо. – Ладно, не бери в голову. – Да я просто осваиваюсь. Развлекаюсь, как могу. – Как и собака, высунувшая голову из окна машины. Развлекается, пока ее мозги не раскидает по дорожным столбам. – Послушай, они не такие уж и плохие. – Байкеры – моральные уроды, и они не только такие плохие, но еще, может, и похуже. – Знаешь, некоторые их утверждения довольно интересны. В любом случае я знаю, что делаю. – Нет, не знаешь. За прошедшие две педели мне довелось узнать об этих ребятах больше, чем хотелось бы, и ничего хорошего я тебе сказать не могу. Конечно, раз в год они дарят игрушки малышам, но они все до одного обыкновенные бандиты, ни во что не ставящие закон и тяготеющие к насилию. – Да что такого страшного они делают?