— Шам, у тебя очень мало времени. Вот те две чаши — это автоклавы с водорослями. В углу — распылители. Я побежал в вторую лабораторию, если ты не сумеешь — то я добью его. И заблокирую изнутри этот этаж, надеюсь этого хватит на то, чтобы ничего не вышло наружу. На споры времени нет, так что заскакиваю внутрь, и кидаюсь к колбам с отвинченными верхушками. Заниматься аккуратным переливанием нет возможности, так что просто сношу выстрелами крышку одного из чанов, расплёскивая во все стороны содержимое, и зачерпываю через верх зеленую массу одним из распылителей. Блин, какие активные водоросли то. Рукава куртки и ремень винтовки, на которые попала масса из чана — мгновенно покрываются дырами, но процесс явно не собирается останавливаться. Начинаю завинчивать крышку, когда в коридоре совсем близко радуются шаги и скрежетание металла об метал. Похоже, у меня кончилось почти время. Я уже не успеваю завинтить и подсоединить шланг, так что придется импровизировать. Подскакиваю к двери в тот момент, когда снаружи раздается три выстрела, и замок изнутри начинает искрить. Створки начали раздвигаться, вновь пропуская внутрь две стальные ладони, вот только я готов к этому моменту. Моя куртка за прошедшие 1-0 секунд уже на половину осыпалась хлопьями на пол, надеюсь, что большая порция сработает не хуже — и выплескиваю сквозь щель в двери все, что у меня в руках на поверхность брони, в район шлема и рук. А сам бросаюсь обратно к чану, собираясь зачерпнуть еще одну порцию. За спиной раздается мощный скрип и хруст протестующей гидравлики. Уже практически добегаю до чана, когда меня настигает выстрел. Пуля попадает в правую ступню, отправляя меня на пол. От боли я теряю сознание, и прихожу в себя через несколько минут. Сам факт прихода в сознание означает, что план все же сработал, потому что силовая броня стоит неподвижно, не успев нацелить на меня пистолет. А изнутри я слышу пыхтение. Похоже, сидящий внутри человек пытается выбраться. Но что-то у него не получается. Ремнем брюк перетягиваю ногу, из которой льется кровь. Плохо, что и на него попали водоросли, так что этот импровизированный жгут не продержится долго. Тем не менее, прыгая на одной ноге, кое как добираюсь до металлического штыря на колёсиках, напоминающего медицинский держатель для капельниц, и, используя его как костыль, подхожу к броне. Все внешние изолирующие элементы отсутствуют, из перчаток торчит ладонь, сжимающая пистолет и пытающаяся направить его на меня. Аккуратно обхожу статую так, чтобы не подставится под выстрел, и железной палкой выбиваю у него оружие, сломав попутно палец на руке. Теперь я чувствую себя куда увереннее, особенно подобрав его пистолет с пола. Еще раз приближаюсь, и снимаю остатки шлема с его головы, благо без изолирующих элементов это просто ведро. Как я и подозревал, внутри сидит Кэнон. Забавно то, что водоросли сожрали не только броню его шлема, но и его волосы. Так что он лыс и безус, аки новобранец. — Ах ты ублюдок, Шамаил мать твою! Гнойный чмошник, вонючий клистирный червь. Ты испортил все, сука. Я сейчас выберусь из брони, и оторву тебе вторую ногу. А потом отрежу яйца и начну вытаскивать кишки! Затыкаю этот фонтан красноречия ударом пистолета по зубам, от которого парочка из них вылетает. И впечатываю дуло ему в зубы. — Ты, мразь. Ты убил множество невинных людей в больнице. Среди них были моя дочь, которую кто-то из твоих козлов подстрелил за кусок древнего железа с полу разворованного автопарка. И моя жена, которая работала там хирургом. Глава 2. Испытание властью Он выплюнул осколки зуба и с той же яростью и сарказмом прорычал: —Ой кто бы говорил о невинных. Ты убил не меньше сотни человек сегодня ночью, когда кинул их с лопатами и топорами на вооружённых дружинников. Ты убил и сжег заживо пятерых в БТР, а еще — ты ведь не запарился о тех, кто жил на улице и не откликнулся на твой призыв мочить меня. Они сгорели в своих домах, сметенные волной пылающего бензина. И ты об этом даже не думал. Ты сжег минимум пятерых матерей и дочерей, взрывая мой БТР. И как, ощущаешь хоть что то, а? НИЧЕГО ты не ощущаешь, ты делал это для дела. Вот и я тоже. В клинике была зараза. От нее нет лекарств. Точка. Все там должны были умереть, диагностика не работает. Твои жена и дочь были мертвы, и убил их тот идиот, который притащил в больницу больного D-чумой, этот ваш добренький пилюлькин, мать его— главврач. Так что хочешь меня убивать — убивай, только вот не надо про невинных, сука. Ты просто хочешь мести, и все. Стреляй. Я тебя презираю. Вся решимость убивать никуда не делась, но его слова заставили меня посмотреть и на оборотную сторону монеты. Я ничем не лучше этого гада. Но просто й смерти ему не видать. Я придумаю что-то более эффективное. Он виновен, и все его слова — это просто способ меня запутать, заставить чувствовать себя причастным к убийствам. Я не такой. Я все делал для дела, и потому что такие как он должны быть мертвы. Проверив, что его система открытия брони не сработает — заклинена намертво, я похромал из этой лаборатории, чтобы найти Игана. Нужно было обратно заморозить ту капсулу, что у него в руках сейчас, и валить отсюда. Только мне нужен какой нить бензин. Я залью его внутрь доспехов, и подожгу, наслаждаясь тем, как эта сволочь умрет той же смертью, что он устроил моим девочкам. Передвижение для меня было настоящей пыткой, и спасало только мечтание о том, что я сделаю с Кэноном. Двери, куда нырнул Иган были мне не известны, но я надеялся, что найду их по следу крови, все еще капавшей с его щеки на пол. И это и впрямь оказалось несложно, следы приводили к помещению в конце коридора. Вот только дверь была плотно заперта, и на мой стук поначалу никакой реакции не последовало. Я решительно забарабанил по ней еще сильнее, и тогда ожил динамик над дверью, заговоривший голосом моего товарища. — Шамаил, немедленно уходи. Я не открою двери, но это ненадолго. Аккума в комплексе от силы на полчаса работы, а потом все. В экстренной ситуации в обычной гражданской лаборатории двери открываются, для эвакуации сотрудников. И тогда конец любому живому существу как минимум тут, в коридоре. Капсула с водорослью ... она не герметична. И я уже точно поражен. Я попытаюсь за оставшееся у меня время найти способ выжить, но мне будет куда проще, если ты прямо сейчас возьмешь ноги в руки и убежишь отсюда. — Погоди, я не прикончил Кэнона, просто полностью обездвижил. Он там, в соседнем отсеке… — Значит, он сдохнет крайне медленно и болезненно. Не беспокойся уже о нем, беги отсюда. Иначе я отдам команду на блокировку уровня, и ты останешься здесь со мной, умирать. — Хорошо, я уйду. Нооо… может быть, я чем-то могу помочь тебе? Вместо ответа он сделал односторонне прозрачное стекло полностью прозрачным. И я не смог сдержать вскрик. Та половина лица, где была рана — уже не была человеческой плотью, она покрылась зеленой коркой, и прямо у меня на глазах расползалась по его лицу, заползая в рот. Рука, которую он поранил — тоже. И в самом помещении высилось минимум два зеленых холмика, с которых медленно поднимался зеленоватый дымок. Видимо, так выглядели споры. —Беги, дружище. А когда убежишь и доберёшься до города — пригоняй сюда чертовы бетономешалки и закупорьте наглухо вход в эту базу. И под страхом очень плохой смерти — не позволяйте сюда приближаться. Я просто кивнул ему в ответ, и побежал. Боги, я никогда еще в жизни так не бегал, особенно учитывая, что одна нога у меня не работала, и любые движения причиняли дикую боль. Тем не менее, я быстро поднялся по лестнице, с той скоростью, с которой смог, а к моменту, когда я миновал останки разорванного пополам парня и два трупа почти у входа — свет в помещениях стал тусклым-тусклым, а еще через пару минут он погас. Судя по всему, электроника отключилась. А следом за этим — отключились и дверные замки, в том числе и на этом этаже. Я увидел, как двери распахиваются, и представил, что тоже самое происходит и внизу, и как зеленый дымок медленно вылетает наружу, попадая в том числе на ублюдка в силовой броне. Эти мстительные мысли предали мне сил, и я сумел доковылять до входа. Снаружи мало что изменилось, разве что броневик уже не полыхал, а чадил, распространяя отвратительную смесь запахов паленой проводки, пластика и горелого мяса с жиром. Удивительно, но Игорь все еще был жив. Из аптечки одного из солдат, выброшенных взрывом — он добыл присыпку-коагулятор, и сейчас сидел, привалившись к борту нашего пикапа. Я помог ему перебраться в кабину, и мы поехали в город со всей возможной скоростью. Как и просил Иган, на следующий день мы с максимальными предосторожностями загнали к зданию двенадцать бетономешалок, и запечатали вход громадной бетонной пробкой. Пару машин оставили стоять на вечном приколе, закрывая собой въезд и написали на них запрещающие вход надписи. И на этом, как мне казалось, история завершилась. Горожане единогласно выбрали меня мэром, и мы начали учится сложному процессу жизни в условиях нехватки всего. Опытные поля неподалеку от бывшей Пущи давали некоторое количество зерна, в окрестных болотах и озерах были съедобные коренья и рыба, хоть и немного. На всех выживших это были крохи, но что поделать. Лучше так, чем никак. Часть людей пыталась охотится, благо в холмах неподалеку от города были крупные животные. Но сколько может добыть один такой стрелок? Ну пять туш, десять максимум. На оставшиеся в живых почти одиннадцать тысяч людей это капля в море. Да, рядом были и другие выжившие городки, но просто так никто не планировал делится той же пищей, а на обмен… а на обмен жителям моего города предложить было нечего. Что вполне логично, из города начался массовый исход. И тут то мы узнали новую и печальную истину — никто нигде нас не ждет. С момента дня D прошло уже полгода, и никаких центров спасения никто не держал, крупные города, не пострадавшие от эпидемии — закрылись в своих границах, не пуская подозрительных чужаков, а мелким было не до принятия беженцев — у них хватало своих ртов. Плюсом к этому — расцветал бандитизм, и уже появились первые работорговцы и рабовладельцы. До второго года с момента катастрофы в городе осталось дай бог пять тысяч человек. Кто-то умер, кто-то попытался сбежать, кого-то похитили набирающие силу рейдерские банды. Все сильнее ощущался дефицит боеприпасов, и скоро нам предстояло перейти на арбалеты, луки и копья. Спас всех нас случай. И торчок по имени Золтан. Золтан не только сумел выжить, Золтан сумел выжить, продолжая откуда-то брать зелье для своей пагубной страсти. На деле этот торчок в самом начале апокалипсиса добрался до аптечного склада, и запас себе огромную кучу сырья для производства простейшей наркоты. Но спустя полтора года у нег все практически вышло, поэтому под предлогом охоты этот человек шлялся везде по округе, выискивая дикорастущую мету или что-то из ее аналогов — источник природных алкалоидов. Так вот. В своих поисках Золтан забрел на территорию бывших опытных полей Пущи, расположенных совсем близко к стенам станции. Формально, туда было вообще запрещено ходить, но у тому моменту уже всем было абсолютно все равно. Кроме меня — никто не видел, что происходило внутри, да и я сам постарался вытеснить из головы воспоминания, хватало и иных забот. Золтан же своим природным чутьем торчка нашел возле задней стены небольшое поле. На поле росло много чего, но его внимание тут же привлекли десять кустиков, крайне похожих на знакомую ему мету. Небольшие отличия были, но ему в том состоянии было все равно. Сорвав половину, он устремился к себе домой. Там его и нашли в состоянии глубокой нирваны и заодно гипогликемической комы. Он бахался новой дурью, пока не вырубился. Как установили чуть попозже из рассказов соседей — он не выходил из состояния эйфории не менее двух недель. А в его доме по стене змеилась целая лоза, с подозрительно напоминающими мету листьями. Что и говорить, идея пришла спонтанно. Новый мир — новые правила, не так ли? Мы проанализировали состав и выяснили, что эта дрянь, ну, она короче круче чем почти любая дурь, при этом не разрушает организм. Ну кроме мозгов, по крайней мере Золтану она их спекла. А еще — эта дрянь прекрасно растет на человеческом помете, вымахивая за пару недель на метр и более. Так родился план спасения. И он сработал. В обмен на фазис — так мы назвали новый наркотик— нам поставляли и продукты, и деньги. Так что наши люди сумели создать неплохие запасы, прежде чем на планету пришла Долгая Ночь (примечание — Долгой Ночью жители Эртаны называют ядерную зиму, наступившую после массового применения ядерного оружия чинами на их собственном континенте. Пыль от взрывов закрыла солнце на долгие четыре года, вызвав массовую гибель животного мира и страшнейшие изменения климата). К тому же, как оказалось, не только фазис, но и некоторые другие, ранее невиданные растения вполне неплохо плодились возле той самой базы. Пальмы, выживавшие при морозах в минус шестьдесят градусов и дававшие скудные, но плоды. Некое подобие картофеля, сумевшее адаптироваться у нас к росту в условиях теплиц и искусственного света. В общем, после Долгой Ночи нас осталось почти три тысячи, и поверьте — это было достижение. Вот только кое-что не давало мне покоя. Я ведь обходил весь этот комплекс по кругу, и никаких посадок растений там в жизни не было. Откуда они взялись? Неужели происходит утечка? Было бы здорово вновь объявить район запретным, но опасаюсь, что плохо контролирующие себе вечно голодные люди просто пристрелили бы меня, не раздумывая, запрети я им собирать растения, спасавшие всем жизни. Тем более что пальмы и лианы после возвращения солнца принялись разрастаться вокруг с невероятной скоростью, заполонив все пространство вокруг базы и давая нам даже с излишком плоды. Но я-то знал, что внутри таится смерть, и это вопрос времени, когда она просочится наружу. Внимательный осмотр показал, что грунтовые воды подмыли второй уровень базы, и бетон та по неизвестно всем, кроме меня, причине — крайне размягчен. А я помнил, как рассыпалась моя одежда, и как на полу отпечатались следы ботинок, хотя они были практически сухими. Та самая дрянь, что убила броню Кэнона и половину моих волос, а также ногтей на руках — она отлично расслаивала бетонный пол, а значит — она потихоньку источила третий уровень, и вышла на второй. Подозреваю, что, тупо обеспечивая себе доступ к воде. Но проходил месяц за месяцем, и ничего не происходило. Я уже понадеялся, что все будет нормально, как внезапно начали пропадать люди. Сначала это был один человек, он ушел в Пущу — и не вернулся ни в тот, день, ни на следующий. Отправленный на поиски отряд — не нашел ничего. Он просто шел, а потом — исчез. Потом, через пару недель — пропал еще один, на болотах. В отличии от первого, этот пропал вместе с лодкой, так что следов не нашли вообще. Дальше число пропаж стало расти, и я запретил выход из города меньше, чем по трое. Догадываетесь, что было дальше? Стали пропадать тройки. Но в конце концов одному человеку удалось выжить и сбежать, и он поведал нам страшное. На их тройку напали странные люди не люди, скорее мутанты. С растущими из тел ветвями, и без глаз. Но в одном из нападавших он узнал первого пропавшего, тот носил очень приметные брюки из кожи, покрытые замысловатыми узорами. Так вот — брюки точно были те же. Парень, сумевший сбежать, был тяжело ранен. А уже через пару часов я точно понимал, что время у нас закончилось. Края ран покрылись крайне знакомой зеленой плесенью, и она спешно распространялась. Его дом был по моему приказу заколочен. А всех, кто принимал решения — я позвал к окну и показал им процесс. Крики умирающего раздавались часа два, потом он затих, хоть и был еще жив — видимо, плесень поглотила нервный центр в мозгу. А еще через 6 часов— на месте умершего высился зеленый холмик, уже испускающий из себя плесневые споры. Мы сожгли этот дом. И плесень погибла, она ведь живой организм, а живое не переносит нагрева до такой степени. Все то время, что мы торговали — я скупал везде где мог запасы гербицидов. И вот сейчас я предложил людям немедленно собраться, и залить гербицидом всю площадь базы. У нас есть несколько пальм, и запас фазиса, мы проживем. К сожалению, большинство проголосовало просто за осторожность и вооруженность отрядов собирателей. Будучи не готова к уничтожению источника пропитания и благосостояния города. Не могу их винить, мы только начали отходить от шести лет голода и нужды. С тех пор мы так и живем. Оказалось, что фазис надо регулярно обновлять, кусты не живут больше трех-четырех лет, как правило два. Пальмы в городе в одночасье перестали плодоносить, и теперь мясные орехи мы добываем только в пуще. Мы бы попробовали собирательство корней и рыбалку, но плесень мгновенно проникла и туда, уничтожив все живое. Тогда было решено осушить болота, и теперь мы имеем что имеем — взвесь спор, поднимающуюся при любой попытке пройти, и два выхода из города, которые легко перекрывать. Есть и преимущества. Гектор угробил в пуще пару тысяч своих мутантов, и занес плесень в другие отряды, но не критично. Они справились, но с тех пор действует негласный приказ для его армии — в пустоши не ходить. Парочку его атак мы отбили с помощью запасов оружия и редчайшего по удобству расположения для войны. Сейчас, после третьего за месяц нападения — у меня осталось не более пятисот человек, большая часть из которых сейчас на укрепрайоне. И парочка старых артиллерийских систем. Для всего остального нет боеприпасов. Совсем нет транспорта. И непонятно, что мне делать в сложившихся обстоятельствах. Так что да, я очень рад вам, господа. Вы прибыли как раз вовремя, чтобы нас спасти. Мэр наконец замолчал, видно было что он устал и от эмоций, и от длины этой речи. Шутка ли, мужик вещал без перерыва час, практически не сбиваясь и только иногда перекуривая. А мне надо было всерьез подумать. Никакой армии тут нет. И их самих скоро поглотит армия Гектора. Плацдарм? Да нафига он нам в таком месте, откуда и свалить то не выйдет. И тут сраная система решила мне подгадить по-крупному. Новое задание. Найдите решение проблемы города Тарент. Награда — верность Тарента вам лично, предмет для поиска четвертого элемента сета Рокатански. При отказе — потеря статуса Воин Дорог, враждебное отношение Тарента, провал квеста сбор вещей Рокатански. Вот же тварь то, а? То есть я обязан спасть этого лоха теперь, просто так, бесплатно? Хотяяя…. Тут не сказано, что надо спасать, тут сказано решить проблему. А проблем у города две — лаборатория с монстрами и плесень, и Гектор. И если Гектора я убью в любом случае, но не скоро, то разнести очередной бункер — не великая сложность. Не думаю, что местные травяные монстры смогут что-то сделать с экзоброней и боевыми роботами. Загерметизируем снарягу, и пройдемся, выжжем все тут. Спустимся на нижний уровень, зальем все гербицидами, а потом закачаем туда бензинчику, и спалим нахрен. Глава 3. ... там чудеса, там Леший бродит, и монстр на камнях сидит... Так, а что даст мне верность Тарента? Ага. А по этому поводу тут наконец-то есть пояснение. “Личная верность вам означает, что город навсегда запишет вас в герои, вне зависимости от ваших дальнейших поступков — ваша репутация никогда не опустится ниже нейтральной, вы можете размещать в городе воинский контингент, вы можете разместить точку возрождения, вы можете баллотироваться в мэры, вы можете покупать недвижимость.” Ну из всего списка прямо-таки важной вещью является точка возрождения. Остальное конечно приятно, в особенности невозможность провала репутации — особенно в свете истории с эдвансерами, все еще беспокоящей временами мою совесть. —Что ж, уважаемый Шамаил. Мы поможем вам, по крайней мере сначала с одной проблемой. У нашего отряда есть снаряжение, предназначенное для проникновения в зараженные места. Нам понадобится от вас кое какая помощь — детальная карта местности, насколько это вообще возможно, пара грузовиков для транспортировки гербицида к базе, и, если есть — хотя бы один — два огнемета. Ах да. Полагаю, что грузовик бензина тоже не является великой проблемой для вашего города? И тут я понял, что Шамаилу идеально подошло бы отчество “Израилевич”. Этот еврей торговался со мной, он прибеднялся и унижался, он рассказывал о том, как тяжела жизнь и какие риски ждут его, если мы случайно прольем гербициды и бензин не туда или нас уничтожат на пути, ведь тогда может не хватить гербицида на обработку берегов, и зараза проникнет дальше. А уж в их стеснённых условиях огнеметы — велика ценность, и за их продажу его вздернут на крыльце мэрии. В итоге вся его риторика сводилась к “дайте грошей, иначе не отдам”. Но я тоже вошел в раж, поэтому мы с ним торговались с полчаса наверное, в итоге я отдал этому крохобору двадцать тысяч кредов за сраный бензовоз, еще пять за заполнение его смесью бензина с маслом, и по десятке за каждый грузовик с гербицидной смесью, с условием выплаты мне обратно пяти, если я верну оба грузовика в целости. А за древние РПО с меня содрали по сороковнику, как за современную модель. Есть у меня подозрение, что ни в какой фонд города эти денежки не пойдут, а осядут на кармане у предприимчивого мэра, этакой подушкой безопасности при эвакуации.Ладно, пусть сам со своей совестью разбирается. Одной единственной вещи не учел господин Шамаил, когда рассказывал нам свою историю. Напротив него сидел живой детектор лжи, и наврал нам господин с три короба. Нет, в той части истории которая касалась Кэнона — он врал лишь чуть, а вот там, где пошел рассказ про лабораторию, и там, где пошел рассказ про беды города — вранья было не меньше половины. Что-то в этой истории очень нечисто, но вот что? Не знаю, тут может быть и просто выгораживание самого себя, причем не перед нами, а перед своей совестью. Ну доберемся до лаборатории — разберемся, что ж такого скрывает наш не очень уважаемый мэр-скряга. Нашего выкупленного снаряжения пришлось ждать еще пару часов, правда не сказать, что мы провели их в праздности. Пришлось спешно провести ревизию и тщательно подогнать степень герметичности как боевого робота Ариона и Саты, так и всех доспехов. Лизун и Ромео были снабжены завалявшимися у меня с похода в лаборатории, где происходил опыт над Херсоном и ко, скафандрами биозащиты. Вот уж не думал, что когда-то по-настоящему понадобится для дела, и ухватил тогда “втруг пригкотится”, типа продам — штука дорогущая. И вот, пригодилось по прямому назначению. Комплекты были снабжены простейшими усилителями мускулатуры, и легко интегрировались с тяжелой броней штурмовиков, которую ребята носили как основное снаряжение. Огнеметы были типовыми древними ручными пехотными огнеметами, ближайшим аналогом из реального мира являлись Шмели, созданные в двадцатом веке. Две штуки, к каждому по десятку выстрелов. Не густо, но нам хватит. Бензовоз еле доехал до ворот, где мы поджидали технику — двигатель чадил и дымил, а сама машина была переделанной пожарной, так что огнеопасная смесь сочилась и капала из множества различных отверстий. А два грузовика набитые канистрами с различными видами гербицидов — были древнющими ржавыми ведрами, судя по всему воскрешенными каким-то местным Кулибиным из останков нескольких грузовиков. Хорошо, что хоть одна продвинутая единица техники у нас была, но светить ее перед Шамаилом я не собирался. Ну вот не вызвал местный большой босс у меня ни малейшего доверия. И предоставленная техника — тому еще одно подтверждение. Я не верю, что у него нет обычных гражданских грузовиков, которые хотя бы смогут доехать до цели. Эти — сто пудов сломаются на полпути. Ладно, они нужны все равно на завершающем этапе, так что постоят в лесочке. А к цели мы рванем на моем суперджипе, который я могу просто призвать. Пожелать нам удачи пришел только один человек. Тот самый Игорь. Он с сомнением осмотрел все то добро, которое предоставил его босс, и покачал головой. —Годы идут, а Шам не меняется. Ребята, вы понимаете, что это вот барахло никуда не доедет. У вас впереди самые настоящие джунгли, там и спецтехника не пройдет. От асфальтовой дороги остались только островки, так что мой вам совет — просто бросьте это дело. Не доберетесь вы до Пущи, просто напрасно сгинете. — Игорь, тебе вроде как положено быть на стороне своего шефа. А еще — шепелявить и не выговаривать буквы. —Ну а тебе положено валить Гектора и договариваться с Ханом Херсоном. А не заикаюсь я лишь потому, хан Мерлин, что говорю с тобой не ртом. Разве Б’ер’ег не сказал тебе, что он учит твой дух общаться без слов, как мы? —Ээээ…то есть сейчас ты говоришь со мной мысленно? И кто ты такой, Игорь? Чееерт. Как же тяжело проталкиваются слова. Я что, говорю с ним внутри своей головы? Блин, ладно, я не люблю отступать! —В отличии от встреченных мной ранее д’хисов — ты общаешься нормальным языком. Не как дикарь. И что значит “учит дух”? Без моего согласия? Все. Больше не скажу ни слова. Полоска выносливости на нуле, как будто я только что танк поднял…. —М-да. Тяжело мне с тобой, Первый-Воин Дорог. Ты бы хоть делал вид, что ты из этого, а не из Верхнего мира. Ладно, объясню твоим языком. Посмотри на свои навыки воли, увидишь много нового.