— Великий Дух дал нам, как и вам, белым людям, разные вещи. Они пригодны для тех условий, в которых живет каждый из нас. Вам досталось больше хороших вещей. Но и мы не в обиде за выделенную нам долю… Такой была ее хозяйка, ее первая подруга на земле шауни. Такими были они все, как позже узнала она. В Месяц Цветущих Деревьев появилась Санка. Станислава спустилась к ручью, втекавшему в озеро Ок-Ван-Ас. Шауни называли этот ручей О-ти-пи-соква — Река с говорящей водой. Река действительно говорила. Вода то тихо рокотала, переливаясь через гладкие камни, то звенела, как серебро, разбиваясь о ветви упавшего поперек течения дерева, то пела тихим, ускользающим голосом, взбивая легкую пену у зубцов выступающих со дна скал. Особенно приятно было слушать песни О-ти-пи-соквы под вечер, когда подножия сосен уже тонули во мгле, а стволы еще горели расплавленной бронзой и облака с золотыми кромками плыли за уходящим на покой солнцем. И сейчас тоже был вечер, и Станислава, опустив в воду берестяное ведро, прислушалась. Шелестели кусты подлеска, лепетала вода, тонко посвистывал ветер в вершинах сосен. Она услышала шлепки по воде и повернула голову вправо. Вниз по течению, шагах в десяти, она увидела девочку — крохотную, смуглую, в стареньком шерстяном платье с выцветшим орнаментом. Девочка сидела на корточках у камней и, зачерпывая ладошкой воду, плескала себе в лицо. Вода розовыми струйками стекала по подбородку, кровянила платье. У девочки были разбиты губы. Подхватив наполнившееся ведро, Станислава подошла к ней, взяла за руку и, всю трепетную, испуганную, готовую в любой момент вырваться и убежать, привела в свой типи. — Садись, — сказала она. Девочка послушно опустилась на шкуру у огня. — Тебя как зовут? — Санка. Станислава осторожно взяла головку индианки в ладони и осмотрела разбитые губы. — Кто это тебя? — Танана. — Твоя сестра? Станислава знала, что ни матери, ни отцы шауни никогда не поднимают руку на своих детей. Они считают, что воспоминание об унижении будет преследовать человека всю жизнь и исчезнет только со смертью обидчика. Ударить ребенка — значит сломить его неокрепший дух. — Танана — это подруга, — ответила Санка. — Нехорошо. Девочкам неприлично драться. Понимаешь? Малышка кивнула. — Давай-ка приведем тебя в порядок. Станислава обмыла личико девочки теплой водой и приложила к разбитой губе лоскуток мягкой ткани. — Подержи так немного. Приготавливая болтушку из пеммикана, она искоса посматривала на маленькую индианку. Такая кроха, не больше пяти лет, ведь больно ей — вон как распух нос! — а не плачет! Они все никогда не плачут. Кажется, даже не знают, что такое слезы. Удивительное воспитание! А мальчишки? Едва научится ходить — и уже держится независимо, гордо, как настоящий воин. И не дай бог приласкать такого — наживешь врага на всю жизнь. Они не признают ласки, не любят опеки, ненавидят мягкость и слабость. Слишком сурова у них жизнь, чтобы заниматься сантиментами… Когда кровь перестала течь из губы, Станислава подала Санке горшочек с похлебкой. Санка вскочила. — Нет. Не хочу. — Надо домой? — Да. — Мы будем друзьями? — Да, Та-ва. — Приходи ко мне чаще. Хорошо? Уг? — Уг. Она убежала. Откинув полог типи, Станислава проводила маленькую фигурку взглядом. От коновязи через костровую площадь шел Высокий Орел, вождь племени, с недоуздком в руках. Он крикнул что-то Санке, посмотрел на Станиславу и улыбнулся. ○ Девочка пришла через день. Она появилась в типи тихо, как мышка, и положила у костра маленький кожаный мешочек. — Тебе. Станислава распустила завязку. В мешочке были зерна дикого риса. Всего несколько горсточек. Но как дорог был этот подарок Станиславе! — Я сама собирала! — с гордостью произнесла девочка. — Спасибо, милая. Как у тебя губа? — Губа? — Она потрогала струпик пальцем. — Хорошо губа. Как ты помнишь, Та-ва? Моя мама говорит, что ты не такая, как все. Что ты спустилась к нам с гор, где большие снега. Оттого у тебя такая светлая кожа. Это правда? — Да, я была в горах. Но пришла к вам не оттуда. Я пришла из холодной земли, которая называется Аляской. А на Аляску я пришла из другой холодной земли — Чукотки. Санка потерла пальцами лоб, соображая. — Это там, откуда дует Кабинока и где живет Ка-пебоан-ка?[*] — Да, Санка. — Ты очень долго жила в снегу, и оттого у тебя такие белые волосы? Станислава засмеялась. — Нет, нет! В страну Ка-пебоан-ка меня привезли злые люди. Они хотели, чтобы я умерла там. Но я ушла от них и пришла к вам, в Толанди. А волосы у меня были всегда такие. — И глаза тоже такие синие? — И глаза тоже. — Ты хорошо сделала, что убежала от тех людей, — очень серьезно сказала Санка. — Летом у нас тепло и много ягод и сладких корней. А откуда тебя привезли злые люди? Где земля твоих отцов? — Очень далеко, Санка. Моя земля тоже теплая. Она называется Польшей. Там много больших и красивых городов и короткая зима. — У всех людей вашего племени такие белые волосы? — Нет, Санка. У многих волосы такие же, как у тебя. — А люди, которые привезли тебя в страну Ка-пебоан-ка, — это королевская конная? — Нет. Это другие люди. У нас их называют жандармами. Но они очень похожи на королевскую конную. — А го-ро-да? Что это такое, Та-ва? —- Это большие поселения. Там типи строят из камней и в каждом типи живет столько людей, сколько во всем вашем племени, и еще больше. Санка посмотрела на Станиславу с недоверием. — Типи никогда не строят из камней. Ты говоришь неправду. — Я не обманываю тебя. Здесь, в вашей стране, которая называется Канадой, тоже есть большие города, где типи построены из камня.