– Я же не знал, зачем ты туда лезешь. У кого-то по вечерам пробежки, а у тебя, возможно, залазы? И стоит скалится, негодяй. – Серег, тебе говорили, что ты сволочь? – Да. Ты говорил сегодня. Три или четыре раза. Но я не обижаюсь, это же неправда. И что с таким сделаешь? Написали послание Антиповскому, отдали радистам. Ответ пришел уже вечером, после ужина. «Камеры новые, меньше полугода на рынке. Производитель позиционирует их для особо ответственных применений – для банков, хранилищ ценностей и т. п. Видеопоток шифруется сильным алгоритмом, ключи динамические, меняются часто. Информации о взломе алгоритма или о подборе ключей пока нет». Сам-то лейтенант был только передаточным звеном, он письмо моему приятелю Димке отправлял. И если Димка написал, что пока не взломано, значит, так оно и есть. Обидно, конечно, но поделать ничего нельзя. Я помочь не смог. Значит, пора собираться и валить домой. Не сейчас, на ночь глядя, а завтра с утра. А видеокамеры… Придется бороться с ними как-то по-другому. В любом случае это будет не моя забота. С мебелью в доме было плохо. Спали бойцы все на тех же карематах и в спальниках. На мою долю тоже нашлось спальное место. На полу кабинета, под боком у Авдеева. Раскатал коврик, залез в мешок… Но заснуть так и не смог. Перед глазами крутился столб с камерами и солнечной батареей. Камеры установлены под углом друг к другу… Ворочался, ворочался, потом вылез из мешка и подошел к столу. Включил свет. Стопка фотографий так и лежала сверху. Нашел картинки с камерами на столбе, разложил. Камеры явно установлены под прямым углом, одна смотрит примерно на восток, другая – на север. Угол обзора камер в данной комплектации… где-то валялась распечатка Димкиного ответа… ага, 77 градусов. А это значит… Это значит, что узкий угол между камерами не просматривается вообще. Новость хорошая, вот только толку от нее немного. Потому что никто не мешал докупить более широкоугольные объективы и поставить их. А хуже всего то, что проверить мое предположение можно только опытным путем. Я погасил свет и залез в спальник. Сон все равно не шел. Снова и снова перед глазами мелькали камеры, столбы, солнечные батареи, птицы в небе… Птицы в небе! Я снова вылез из спального мешка и принялся толкать Авдеева: – Серег! Просыпайся! Есть идея! – Влад, какого хрена? Ночь на дворе! – Серег, скажи, а вот эти птицы-падальщики, которые полуящеры, они на деревья садятся? – Садятся и даже гнезда там устраивают, но в основном толкутся на земле. Еда-то там, внизу. – А могут они какую-то еду снизу тащить наверх, на дерево? – По идее, да, птенцов-то они как-то кормят. Но я не специалист, это тебе лучше к зоологам. А в чем дело? Когда я рассказал свою идею, Авдеев молча вылез из спальника. Спать этой ночью нам не светило. Утро встретило нас на холме в километре к юго-востоку от той самой злополучной фермы. Здесь уже давно был оборудован неплохой наблюдательный пункт: позиция для наблюдения с внушающей уважение зрительной трубой, пара перекрытых щелей на случай минометного обстрела и даже походный сортир – все это было прикрыто навесом под цвет местности и несколькими маскировочными полотнищами. Распознать позицию, не зная о ее существовании, было практически невозможно. Солнце медленно поднималось, вытягивая из тьмы все больше и больше деталей. Я заглянул в окуляр телескопа. Столб с видеокамерами был таким, как на фотографиях, только на темно-синих прямоугольниках солнечной батареи появилось черно-белое пятно. Я выкрутил увеличение на максимум. Ну да, глюер, он же склейщик, местная разновидность скунса. В отличие от заленточного родственника стреляет не едкой вонючей струей, а немалым количеством не менее вонючего, но при том еще и очень липкого секрета анальных желез. Если же хищник не успокаивается сразу, а продолжает атаку, склейщик отбрасывает часть своего густого волосяного покрова со спины и хвоста. Челюсти соскальзывают, враг остается голодным, но с полной пастью шерсти. А жертва очень быстро отращивает новую шерсть и снова готова убежать хоть из пасти дьявола. Вот только против пули у склейщика защиты нет. Зверька подстрелили, извозили в собственном клее, а потом мультикоптер разведчиков, пользуясь ночной камерой, уложил его аккурат на солнечную батарею, спустившись с большой высоты вертикально вниз, чтобы не попасть в поле зрения камер. Теперь осталось только ждать. Птички-ящерки появились через пару часов. Сперва просто кружили над саванной, потом круги стали уже, а их центр сместился к столбу с видеокамерами. И вот уже одна зубастая тварь устремилась вниз, за ней другая, третья… Я и предположить не мог, что результат будет таким удачным. Зубастые ошибки эволюции вцепились в край солнечной батареи своими когтистыми лапищами и затеяли свару. Хлопали крылья, щелкали клювы, летели в стороны шерсть, перья, пыль и дерьмище. Шум был слышен даже у нас, в километре от места событий. Когда с фермы пришел мужик с автоматом и парой коротких очередей разогнал птичий базар, солнечная батарея была загажена, затоптана и сломана в двух местах. – Ну что, уже сегодня зарядка будет идти плохо. Днем не будем привлекать внимания, а ночью приклеим новую приманку и ливанем сверху белой краски, чтобы уж наверняка. – И что это нам даст? – Возможность подобраться ближе к дому. И часовой будет не в доме сидеть, а по улице ходить, в пределах досягаемости стрелкового оружия. Причем вся вина за поломанную технику будет на птичках. – А если починят? – Сами – вряд ли. Сомнительно, чтобы у них на ферме была новая солнечная батарея. А если приедет ремонтник – встретим. Авдеев весь день допрашивал пленников и вернулся задумчивый. – Есть неплохая возможность озаботить Мартинса по самые уши, не подставляя семью Капра. – Стравить его с какой-то другой бандой? – Ну да, сейчас поднялась отмороженная семейка Гуся Шихана. Сам-то Гусь еще ничего, для ирландца вполне вменяемый, но вот его младший братец… Давно и плотно сидит на наркоте. Его и поставили рулить закупками травы и дальнейшей торговлей в розницу. Как специалиста, ага. Траву они закупают у Мартинса обычно раз в месяц, как раз скоро поедут за новой партией. Было бы неплохо их стравить. Учитывая буйный ирландский нрав и отсутствие тормозов у Шихана-младшего, усилий много не потребуется. Он пистолет в руках крутит, как священник четки, непрерывно. – Случайный выстрел, который спровоцирует бойню? – Несколько случайных выстрелов, я думаю. – А не получится, что опытные вояки Мартинса этих налитых вискарем гопников покрошат в мелкий винегрет без особых усилий? – Вопрос количества гопников. Попробуем пустить слух, что в окрестностях завелась серьезная банда дорожных грабителей. Шихан увеличит эскорт. – Их все равно всех на территорию базы не пустят… – А мы им подкинем пару пулеметных багги. С неделю назад какие-то придурки к нам прицепились с очевидным результатом. ДШК китайские, дерьмо дерьмом, но пару лент выстрелить способны до поломки. Есть человечек в Рино, который оружием торгует и прислушивается к нашим советам. Предложит ирландцам задешево, те не устоят перед искушением. И обязательно захотят похвастать перед деловыми партнерами. На базу их не пустят, скорее всего, но хоть постоят за оградой и вступят, когда начнется. – Еще продайте им задешево пару снайперок. Самых паршивых. Лишь бы стреляли, пусть и в молоко. – А автоматы не полезнее? – Тут другое. Горячие ирландские парни обязательно вцепятся в красивые железки. Круто же! И не удержатся, чтобы не посмотреть в прицел на базу и людей на ней. Так что потом и вопросов не возникнет, откуда взялись первые дырки в мартинсовских бойцах. – Думаешь, они попадут? – Нет. Зато твои снайперы попадут. И, когда начнется месилово, будут выбивать самых серьезных противников ирландцев. Пулеметчиков, командиров. Нам же нужно, чтобы они друг друга поубивали, и как можно больше. Как там у Высоцкого: «Билась нечисть грудью в груди и друг друга извела». Авдеев посмотрел на меня и покрутил головой. – Влад, а ты точно компьютерщик? Уже не первый раз интересуюсь. – Точно. И на службу к вам не пойду. Уже не первый раз отказываюсь. – А жаль! Ладно, побегу. Работы теперь с этими твоими планами! Угу. Моими планами. У меня в планах – скорее домой попасть, и не более. Ночью на несчастную солнечную панель сбросили очередную приманку, а потом обильно заляпали поверхность бело-черной дрянью, имитирующей птичьи «метки». Разведчики целый день накануне колдовали над конструкцией дозатора и составом краски. Вишенкой на торте оказался добавленный для запаха вьетнамский рыбный соус. Бойцы потом зубоскалили, что коптер стал настоящей птицей, даже гадит, как орел. Судя по количеству и качеству. Результат поражал – от птичьего дерьма не отличить. Это я, как эксперт по богатому «внутреннему миру» орла-рыболова, утверждал со всей ответственностью. Сэм в свое время одного такого птицеящера располовинил из автомата, а на меня содержимое его кишечника пролилось. Неделю отмыться не мог. А на столбе все стало совсем плохо. Злые зубастые птички прилетели чуть свет и расколотили панель окончательно. С учетом того, что всю ночь камеры работали от не очень хорошо заряженного аккумулятора, перспективы были благоприятные. Для нас. А вот караульщикам на ферме такой расклад не понравится однозначно. Шевеление началось часа через четыре. Сперва слухачи доложили, что пропала картинка с беспроводных камер, а потом в эфире появились знакомые шумы на восьми частотах одновременно. Зашифрованная радиосвязь, которая на Новой Земле, за отсутствием спутников GPS, превратилась в очень даже расшифровываемую. Если, конечно, знать алгоритм. – Доложили начальству, что отвалились камеры. Проблемы естественного происхождения, птицы разбили солнечную панель, тревоги нет, но нужен ремонт. Начальство пообещало прислать ремонтника, а до тех пор распорядилось караулить визуально. Авдеев поблагодарил слухача и снова приник к зрительной трубе. – Как и ожидалось, на крыше появился стойкий оловянный солдатик. Снять даже отсюда труда не представляет. Если они так провозятся до темноты, можно попробовать рискнуть уже сегодня ночью. – Сомнительно. Времени до вечера много. Починят. Либо могут пригнать подмогу, так что еще вопрос, что хуже. Фургончик с яркими надписями «Видеонаблюдение» по бортам приехал во второй половине дня. Тощий мужик в рабочем комбинезоне собрал длинную стремянку, залез на столб и довольно споро заменил солнечную батарею. Остатки старой брезгливо выкинул в ближайшие кусты. Авдеев отодвинулся от зрительной трубы, встал. – Как ты думаешь, Влад, не пора ли нам поговорить с этим талантливым телемастером? Наверняка расскажет что-нибудь интересное. По обратному склону холма мы сбежали вниз, к «уазику», спрятанному под камуфляжной сеткой. Один боец прыгнул за руль, второй встал за пулемет. Еще двое угнездились сзади. Капитан водил пальцем по карте и командовал, куда рулить. Поездка по узостям меж холмов, высохшим руслам рек и заросшим высокой травой прогалинам заняла минут двадцать. Мы оказались возле поворота довольно накатанной грунтовки. Загнали «уазик» в кусты, сами схоронились поблизости. Один боец убежал дальше по дороге – предупреждать о появлении цели. Ждать пришлось довольно долго. Солнышко припекало совсем не по-весеннему, звенели насекомые и шуршали по кустам какие-то мелкие представители местной фауны. Знакомиться с ними не хотелось, но, по счастью, они и сами вели себя скромно. По дороге за все время ожидания проехал только грузовик с какими-то бидонами в кузове да порожний пикап ему навстречу. Долгожданный фургон остановили красиво – перегородили дорогу и посоветовали водителю не дурить. Тот и не дурил. Совершенно спокойно предложил поискать в глубине бардачка, под бумагами. Авдеев вытащил на свет какой-то жетон серого цвета, после чего скомандовал бойцам убрать стволы.