– Да, по направлению их движения есть поляна подходящего размера. – Быстро! Быстро в исполнении русских вертолетчиков означало практически свободное падение до стометровой высоты, а там резкое замедление и зависание на высоте метров пяти. В ушах заломило. – Где те двое? – Сзади, метров сто. Невероятно, они даже в этой падающей консервной банке не потеряли объект наблюдения! Уважаю профессионалов. – Поляна ровная, садимся. Охранение! Не успел вертолет коснуться колесами земли, как десант посыпался наружу. Одни разбежались по углам поляны, другие, и я с ними, унеслись навстречу беглецам. Через минуту вернулись, быстрая погрузка, закрытая дверь, взлетный режим турбинам. Земля замелькала внизу. – Ну, здравствуй, Ричи! И вам, Сьюзан, привет. Приятно познакомиться. – Я, когда увидел, что тебя увозят, решил, что все, конец. Но отправил телеграмму с приметами машины. – Спасибо, парень, ты меня спас от серьезных проблем! А что там за суета, в городе? Рич посмотрел на покрасневшую, как маков цвет, подружку. – Сью решила попрощаться с родными. Нет бы просто записку написать. А так пришлось убегать от кричащей матери и отца с ружьем. – И вещи не взяла! Это уже барышня всхлипнула. Серьезная потеря, согласен. – Не волнуйтесь, мисс, новым гражданам нашего Протектората полагаются… некоторые суммы на обзаведение хозяйством. Хватит и на новые шляпки с лентами, и дом обставить. А еще вы здорово сэкономите на дороге. Хитрый улыбнулся так широко и добро, что девушка посмотрела на него с интересом. Малыш Ричи – с ревностью. А я – с удивлением. Хорошо учили Хитрого. Выговор южных штатов у него практически идеальный. Красную ковбойку, соломенную шляпу на затылок, эту обезоруживающую улыбку деревенского дурачка на лицо, и получится вылитый дикси[16]. Думаю, не ошибусь, если предположу, что такой образ ему знаком и привычен. По работе. Вот только вслух ничего говорить не буду, в разведывательные дела чем меньше лезешь, тем спокойней потом живешь. И дольше. В Алабаме вертолет приземлился. Заправщик заказали заранее по радио, еще в воздухе, поэтому стоянка много времени не отняла. Наружу выходили только борттехник и пара бойцов. И еще Хитрый – осуществлять общее руководство, как я понял. Все остальные скучали в салоне. Командир пообещал сделать специальную санитарную остановку где-нибудь в глухом месте, а пока велел сидеть тихо и не отсвечивать. Воспользовавшись отсутствием Хитрого, я толкнул Ричи: – Имей в виду, парень, здесь последняя возможность соскочить. Не хочешь остаться на родине? Ричи хмыкнул: – Не хочу. По нашим законам, увезя несовершеннолетнюю без разрешения ее родителей, я совершил федеральное преступление, и ловить меня можно по всей территории Конфедерации. Не факт, что действительно будут ловить, но, если случайно попадусь, прямая дорога на виселицу. – Интересные у вас законы. А когда вы кувыркались с ней в почтовом офисе – законы не нарушали? – Нет. Я ведь тоже несовершеннолетний. С этим совершеннолетием все сложно очень. В каждом городке – свои правила. У нас так: водить машину можно с двенадцати здешних лет[17], пить пиво – с четырнадцати, владеть собственным оружием, воевать в ополчении – с пятнадцати. А вот крепкий алкоголь, самостоятельно путешествовать и жениться – с восемнадцати. Идиотизм. – Да, весело у вас. Но, с другой стороны, обученный оператор почты пригодится везде. – Вот только почта в этом мире – единая организация, и меня туда на работу больше не возьмут. – Почему? – Во-первых, использовал технические средства почты в личных целях. Посылал телеграммы без оплаты. А во-вторых, спер почтовый компьютер. Ричи похлопал по своему немаленькому рюкзаку. – Но… зачем? – Я так и не разобрался, как уничтожать информацию о левых телеграммах. Да и тебе с твоими друзьями наверняка будет интересно, о чем общались с внешним миром жители города Форт-Борегар последние три года. – Конечно, будет! Ты же дашь нам поковыряться в твоем компьютере, правда? – Это Хитрый подошел, да так тихо, что я и не заметил. – Ладно, ребятки. Потерпите еще пару минут. Заправку закончили, техник предполетный осмотр проведет, и дальше двинем. Пусть не через пару, но минут через десять мы снова запустились и направились на северо-запад. Распаханные поля вскоре сменились дикой саванной с торчащими там и тут невысокими пологими холмами. На лысую верхушку такого холма вертолет и нацелился. Повисел-повисел, но садиться не стал, а приземлился на следующий холм в паре километров оттуда. Командир встал с лавки: – Санитарная остановка пять минут. Мальчики налево, девочки под прикрытием мальчиков направо. Далеко не отходить, по сторонам смотреть внимательно, оружие держать наготове. Солдаты посыпались в открытую дверь. Ричи спрыгнул сам и помог слезть Сью. Я покидал салон одним из последних, вместе с борттехником и пилотом. Второй летчик остался в кабине. Пользуясь случаем, поинтересовался: – А чем прошлый холм не понравился? – Хищники рядом. Решили не рисковать. А то вот так же прошлым летом приземлились по нужде, не заметив лежку больших гиен. Те расценили наше появление как попытку нападения и ринулись всей стаей защищать своих щенков. Даже шума движков не испугались. – И что? – А сам-то как думаешь? Покакали все, даже те, кто и писать не собирался. Хорошо, бортач в кабине остался, а гиены с передней полусферы бежали. Увидел, ухватился за пулемет… Одну гиену срубил в полусотне метров, другую совсем рядом. Видимо, вожака, потому что остальные испугались и не рискнули продолжать. И слава богу, а то лента-то в пулемете уже кончилась. Наша санитарная остановка, по счастью, прошла без эксцессов. Хитрый долго еще заливался соловьем, рисуя заманчивые перспективы для молодых людей на службе Русской Армии, а я смотрел в иллюминатор на мелькающую среди разрывов облаков саванну и чувствовал, как постепенно ослабевает сжатая где-то внутри пружина тоски. Все кончилось. Все уже кончилось. День-два на выполнение виндмилловского поручения, и домой. К Лили, к будущему ребенку, к родителям. Туда, где тепло, где светит солнце и не льет круглые сутки с неба. Все позади. Конец первой части Часть вторая. В царстве зеленых заборов В ППД мы прилетели во второй половине дня. Аэродром поразил размерами и количеством техники на стоянках. Особенно порадовали громады «Ан-12»[18] – я такую древность только в музее и видел. Как, впрочем, и «Ми-2»[19]. Интересно, как здесь летную годность этого антиквариата поддерживают? Самолеты-то не мне – отцу моему ровесники[20]. Жаль, долго поглазеть не получилось. Подъехало сразу несколько автомобилей. Бойцы с командиром во главе ловко полезли в тентованный «Урал». Хитрый усадил в «Ниву» Ричи с подружкой. А ко мне подошел немолодой коренастый прапорщик. Этот был в повседневной форме странного серо-зеленого цвета. – Влад Воронов? – Да. – Приказано доставить вас… – Доставляйте, раз приказано. – Удостоверение при вас? – Вы имеете в виду айди? Прапорщик вздохнул. – Айди на какое имя? – Влад Воронов, естественно. – Подождите минуту, я свяжусь с начальством. Вопреки ожиданиям, он не включил рацию, а отошел в сторону и достал из кармана мобильник, какую-то из древних «нокий». Доложил, выслушал ответ, вернулся ко мне. – Садитесь в машину. Пока доедем, вам пропуск сделают. Пропуск – это знакомо. Было бы даже странно, если бы в этой стране убежавшего за Ворота социализма пускали к начальству просто так. Погрузились в «уазик» и покатили сперва по рулежной дорожке вдоль стоянок многочисленных вертолетов, потом свернули к КПП. Автоматчик внимательно изучил пропуск на лобовом стекле машины и отошел. Шлагбаум поднялся. Судя по всему, на непростой машине меня везут. Дальнейший путь запомнился как дорога меж заборов. Заборы незначительно отличались высотой и оттенком зеленой краски, за ними иногда проглядывали крыши складов, укутанные брезентом машины или мачты антенн. Так себе пейзаж, прямо скажем. Да и экскурсовод молчит всю дорогу. Два КПП проскочили, почти не останавливаясь, а вот на последнем нас таки заставили достать документы. Мрачный мордоворот с автоматом долго сличал мою физиономию с мутной фотографией из айди, но в итоге нашел что-то общее и сделал пометку в своем списке. За воротами прапорщик приткнул «уазик» на парковку среди других таких же и заглушил мотор. – Проходите в ту дверь. Сразу направо будет бюро пропусков. – А потом? – Я провожу.