— Подъём! Вокруг меня заворочались тёмные фигуры, кашляя и постанывая. Пока узники просыпались, пара охранников пошла по рельсам. Один охранник тащил за собой пустую вагонетку, а другой нёс длинный железный прут, которым он потыкал спящего узника. — А ну встал! Когда узник не пошевелился достаточно быстро, охранник ударил прутом лежащую фигуру. Раздался вопль боли. — Пора пошевеливаться, шахтные крысы! — так они нас называли. Шахтные крысы, каменные слизняки, рудное отродье. Осуждённые отбросы общества Ночных Эльфов. Охранники шли дальше по рельсам. Один из узников не пошевелился даже после нескольких ударов прутом, и ответственный за битьё охранник крикнул: — У нас тут труп. Мой желудок сжался. Пара охранников отработанными движениями закинула тело узника в ранее пустовавшую вагонетку. К тому моменту, когда они добрались до меня, они взвалили туда ещё четыре тела. Каждое утро служило напоминанием о том, что мы — расходный материал, и нас использовали, пока мы не умрём или не сойдём с ума. Ни один эльф не протянул в шахтах Аудр больше года или двух. Смерть в темноте — вот судьба, на которую обрёк меня Гэлин… ну, или он так думал. — Доброе утро, шлюха-изменница, — сказал один из охранников, когда они добрались до меня. Я сразу узнала его и повязку на его носу. Это тот эльф, который совершил ошибку и шлёпнул меня по заднице. Я очаровательно улыбнулась. — Доброе. О божечки. Ты порезался, пока брился? — поинтересовалась я. — Сука… — охранник бросился на меня, но его спутник помешал. — Не сейчас! Охранник с разбитым носом едва слышно прорычал что-то, но пошёл со своим напарником вдоль строя узников. Дойдя до конца, они развернулись и потащили вагонетку с телами в сторону сторожки. Это нетипично. Обычно, дойдя до последнего узника, охранники отпирали наши кандалы, чтобы мы могли работать. — Что происходит? — крикнул один пленник. — Начальник желает увидеть вас, отбросов, в тюремном дворике. Вокруг меня раздались шепотки, эхом отражаясь от каменных стен. Что-то происходит. Дворик был остатками старого месторождения вергр-кристаллов, которое опустело много лет назад и оставило после себя просторное помещение, легко вмещавшее несколько тысяч эльфов. Мы должны были посещать дворик раз в неделю для физических упражнений, как это бывало в большинстве тюрем, но нас никогда не приводили. На самом деле, я была во дворике всего раз — когда проходила через него в свой первый день в шахтах. Дойдя до верха туннеля, охранники наконец-то сняли магические узы с наших кандалов. Когда я потащилась за ними, возле меня появилась Хульда. — Что происходит? — прошептала она. Видимо, ей такие вещи тоже не сообщали. — Не знаю. — Думаешь, они планируют кого-то наказать? — в глазах Хульды блестел восторг. — Может быть. Что бы они ни планировали, я уже представляла, как можно сбежать. Глава 5. Али Охранники привели нас во двор и выстроили перед старыми виселицами. Тут имелся массивный деревянный эшафот, на котором хватало места для пяти висельников. Я задрожала при виде этого зрелища. — Может, они собираются кого-то повесить, — восторженно прошептала Хульда. — Эта перспектива вызывает у тебя слишком много энтузиазма, — я пыталась игнорировать её, но моё нутро всё равно сжалось. Я напала на охранника. Если кого и казнят, то это наверняка буду я. Виселицы были древними. Деревья не могли расти в Тенистых Пещерах без доступа к солнцу. Это означало, что всё деревянное должно быть сделано до Рагнарёка — тысячу лет назад, когда мой народ свободно жил под солнцем и звёздами. Всюду вокруг нас шептались узники, и в итоге охранник заорал: — Тихо! Когда начальник тюрьмы поднялся по ступеням эшафота в сопровождении пары охранников с железными дубинками, воцарилась тишина. Начальник тюрьмы был худым эльфом с коротко стриженными серебристыми волосами и узким носом. Он подошёл к краю эшафота и простёр руки. — Узники, вас привели сюда для важного объявления. Затем он сделал шаг назад и скрестил руки на груди. Прошло десять секунд, тридцать секунд, минута. Он больше ничего не говорил. — Что происходит? — прошептала Хульда. Я покачала головой. — Понятия не имею. Начальник тюрьмы наклонился и тихо заговорил на ухо охраннику. Тот пожал плечами. У меня складывалось впечатление, что никто не знал, что происходит. — Скажи нам, откуда у тебя такая уродливая рожа! — выкрикнул узник почти в самом конце строя. Пара охранников резко повернулась в направлении голоса. — Кто это сказал? — потребовал начальник. Ответа не последовало. Мы, узники, может, и наглые, но не глупые. Начальник тюрьмы и его охранники простояли там ещё минуту, а я уставилась на виселицы, стараясь не представлять себе, каково это — умереть в петле. Ещё один крик раздался в темноте: — Язык проглотил, начальник? Прежде чем начальник тюрьмы успел ответить, воздух позади него начал мерцать тёмной магией с маслянистым отливом, и от этого зрелища у меня перехватило дух. Магия быстро распространялась с электрическим треском. На несколько долгих секунд она повисла там как крохотная чёрная дыра, затем оттуда шагнула фигура в одеяниях. Я инстинктивно прошептала «Скалей», но, естественно, мой клинок не появился. Узники вокруг меня ахнули. Хульда разинула рот. Даже начальник тюрьмы, который должен был знать об этом, выглядел удивлённым. Такая могущественная магия приберегалась исключительно для верхних эшелонов общества Ночных Эльфов. Большинство Ночных Эльфов даже никогда не видели сотворённого заклинания. Фигура в одеяниях подошла к краю эшафота и опустила капюшон из толстой серой ткани. Я узнала Тиру, одну из трёх Тенистых Лордов. Через её плечо свисала такая же серая сумка. Она выглядела ещё более сутулой и состарившейся, чем несколько недель назад. — Узники шахт Аудр, — произнесла Тира на удивление ясным голосом. — У меня есть важное объявление, которое затрагивает всех нас, начиная с Тенистых Пещер и заканчивая узниками самых тёмных туннелей. Мы договорились о перемирии с Верховными Эльфами. В следующий месяц не будет никаких боевых действий. Моё сердце ёкнуло, а среди узников раздались тихие звуки ликования. Это выдающиеся новости, пусть и нам лично это ничего не давало. Наши семьи будут в безопасности. За тысячу лет нашего заточения под землёй Верховные Эльфы никогда не прекращали попыток уничтожить нас. Если они согласились на перемирие, то в теории это могло стать гигантским прорывом. Или, как я быстро заподозрила, уловкой. И Тира немедленно подтвердила это подозрение. — Однако Верховные Эльфы созвали Жатву. Эти слова заставили всех ахнуть. Со времени последней Жатвы прошла тысяча лет. — И вы согласились на это? — выпалил начальник тюрьмы. Его ноздри раздувались от страха. Тон Тиры был мрачным. — Чтобы изменить наше положение, нужно нечто радикальное. В этом году наши грибы поражены хворью. Не только узники умирают с голода. Мы все голодаем. У ваших семей нет еды. Великий колдун Верховных Эльфов, Гэлин, вернулся. Его магия уже укрепляет стену. Это наш единственный шанс освободиться. Это наш единственный, в буквальном смысле единственный шанс выжить. — Какое это отношение имеет к нам? Узники слабы. Если будет Жатва, вы должны послать лучших воинов. А не этих негодяев! — начальник тюрьмы буквально орал на Тиру. Если он не будет осторожен, то его труп подвесят на дубовой балке над его головой. Тира его проигнорировала. — Условия перемирия таковы, что все эльфы станут объектом Жатвы. Поверьте мне, я не хочу посылать осуждённых и узников на турнир, который определит судьбу нашего народа, но мы согласились на это. — Я не понимаю! — начальник тюрьмы практически кричал в голос. — Цель Жатвы — убить самых слабых из нас. Укрепить родословные. Какое это отношение имеет к войне? Тира впервые улыбнулась, её серебряные глаза сверкнули. — Мы согласились на новые условия, начальник. Клан, в котором останется больше всего эльфов, будет править остальными. Если мы выиграем, война закончится. Верховные Эльфы станут нашими подданными. Среди узников раздались ликующие вопли, но начальник тюрьмы на это не повёлся. — Не хочу портить веселье, но если Верховные Эльфы одержат над нами верх, тогда, я так понимаю, нас уничтожат? Тира бросила на него резкий взгляд.