Он проглотил еду и посмотрел на отца с очевидным беспокойством и интересом. — Пап? Генри снял шляпу с крючка у двери и стряхнул пыль с краев. — Да, сынок? — Пап, сегодня среда. Почему ты выглядишь так, словно собрался в церковь. Генри еще несколько раз отряхнул шляпу и подошел к столу. Он заметил завтрак, который Уильям приготовил и улыбнулся. — Ты неплохо справляешься, а? Уильям посмотрел на свою перевязанную руку. — Ага, кажется так. По крайней мере, я стараюсь. Генри кивнул и завертел шляпу в руках. — Мне… нужно кое-что сделать, сынок. Уильям кивнул, отодвигая стул. — Ладно, что? Я помогу. Ну, то есть, если я… Генри поднял руку и остановил его. — Нет, нет, нет. Оставайся на месте, Уильям, — отец замолчал, — Это что-то, я должен сделать сам. Уильям нахмурил лоб. — Ладно. Ну, так что это? — Послушай, сынок. Я уеду из города на несколько дней, возможно даже на неделю. Уильям раскрыл рот и поддался вперед. — Ты… что? Ты уезжаешь? На неделю? Генри медленно кивнул. — Ради всего святого, зачем? — голос Уильяма получился громче, чем он рассчитывал, но не мог ничего поделать из-за потрясения, которое испытал от заявления отца. — Мне нужно о кое-чем позаботиться. Я не могу рассказать всех подробностей, но тебе не стоит беспокоиться. Я уже попросил миссис Уилкес проведать вас. Томми знает, что я уезжаю, и я возложил на него много обязанностей, пока меня не будет. Ты не должен напрягаться из-за твоего плеча. Можешь это сделать? Уильям закрыл глаза и покачал головой от недоумения. — Да, я могу это сделать. Но, ты на самом деле уезжаешь? И даже не можешь мне сказать, куда направляешься? От тебя слышать это очень странно. Генри посмотрел куда-то вдаль и тихо ответил: — Я знаю. Но иногда, мужчина должен совершать правильные поступки. Я должен сделать правильный поступок, Уильям. Это все, что я могу тебе сказать. В данный момент. Уильям посмотрел на отца и понял, что не сможет переубедить его передумать. — Ладно. Я по-прежнему не понимаю, какого черта происходит, но хорошо. Неделя? Ты вернешься через неделю? Генри закачал головой из стороны в сторону. — Более или менее. Примерно через неделю я вернусь. Вы с Томми справитесь? — Ага, с нами все будет хорошо. — Поверь мне, сынок. Я не оставил бы вас одних, если бы это не было важно. Уильям наблюдал за отцом, когда вернулся его отстраненный взгляд, и почувствовал в нем пронзающую грусть. Прежде чем раскрыть больше эмоций, Генри надел шляпу и посмотрел в окно, в котором когда-то виднелся сарай. — Будь осторожен, — он повернулся снова к Уильяму, — пока меня нет, ты понял? И приглядывай за братом. — Хорошо, пап. Генри кивнул и посмотрел под ноги. — Ну, ладно. Мне пора в путь. Увидимся, через пару дней, — он подошел к Уильяму и сжал его здоровое плечо. Уильям встал. — Я провожу тебя. — Нет, не нужно. Доедай свои яйца. Уильям наблюдал, как отец залез в грузовик и выехал. Он понятия не имел, что происходит, но у него не было основания не доверять суждениям отца. Генри следил за отражением своего дома в зеркало заднего вида, пока от грузовика под колесами клубилась пыль. Уехав с дороги, и из зоны видимости Уильяма или Томми, остановился и ухватился за руль, положив голову поверх рук. Он вздохнул и покачал головой. Генри не мог поверить, что оставляет своих мальчиков. Это казалось неестественным после всего, что они пережили, и ему было страшно. Все может измениться в мгновение ока. Дотянувшись до футляра для перчаток и расстегнув металлический ремешок, он засунул руку и достал сложенный конверт с его именем. Он знал, что в нем было написано. Генри прочитал его уже столько много раз и был уверен, что запомнил его наизусть. Но оставить мальчиков оказалось труднее, чем он думал. Генри решил прочитать его еще раз, чтобы укрепить свое решение. Он развернул бумагу и вновь пробежался глазами по содержимому письма. С каждой новой строкой, бумага все больше и больше тряслась в его дрожащих руках. Дорогой мистер Харстон. Меня зовут Оскар Миллс. Я пишу вам, чтобы сообщить о семье Эллис, которые приехали работать на мое ранчо в Калифорнии. Вы были упомянуты, как ближайший родственник Эдварда и Энн, и мне очень жаль сообщать вам об этих очень грустных и прискорбных новостях. Эдвард, Энн и Сара попали в очень серьезную автокатастрофу, в живых осталась только Сара. Мэтти с ними не было, так как его призвали на военную службу. Травмы Сары не угрожают жизни, и ее выписали из больницы. Как бы там ни было, она получила травму головы, и потеряла большую часть своей памяти. Моя жена Элли и я счастливы позаботиться о Саре, так как Эллисы стали очень дороги для нас. Эдвард и Энн всегда говорили о вашей семье с такой любовью, и я решил, что будет неправильным не сообщить вам о случившемся. Генри поднял взгляд и сложил письмо. Он проигрывал в своей голове одну фразу из письма снова и снова, каждое слово, которое заставило его оставить своих собственных детей. Будет неправильным. Именно поэтому он должен был уехать. Будет неправильным. Он бы не смог оправдать себя, если бы не поехал. Он подозревал, что настанет день, когда ему придется отплатить Эдварду за то, что он спас Катрин и Мэтти во время родов. Ему причиняло боль, что именно так он должен отдать должное. Его лучший друг погиб, но ничто не сотрет дружбу, ведь они были почти семьей, и ни что его не остановит поехать за Сарой и привезти ее домой. Будет неправильно этого не сделать. Он завел грузовик и направился на запад. Впереди у него тысячи миль, чтобы решить, как ему убедить Сару вернуться обратно с ним. У него будет тысячи миль на обратном пути в Колорадо, чтобы побеспокоиться о том, как поведет себя Уильям, если у него все получится. Глава 7 Сара очень ценила намерения Элли. Но ей необходимо время. В одиночестве. Она думала, что если бы она могла просто посидеть в спокойствии и позволить своему разуму отдохнуть, то сможет достаточно восстановиться и вернуть воспоминания о прошлом. Она не могла заставить себя сказать Элли, что ей не нужно, чтобы ее навещали так часто. Или приносили так много еды. Не считая отсутствие памяти, Сара начинала чувствовать себя самой собой. По крайней мере, физически. Она уже никогда не станет прежней теперь, когда в ее жизни не стало родителей. А что еще хуже, как же там Мэтти? Она нуждалась в своем брате, им нужно было оплакать потерю вместе. Они были вместе, когда потеряли сестренку Саманту из-за пневмонии. Их сплоченность придавала им силы дышать дальше. Но она не знала, где он находится, или как ему сообщить об ужасном известии. Как она сможет дышать теперь, когда никого из них нет рядом? Сад остался для нее прежним убежищем: местом, где царит тишина, и местом, где можно остаться наедине с собой. Если она не была в саду, то оказывалась у окна, и вспоминала. Вспоминала все возможное. В саду все воспоминания были лишь об Адли. Она знала, что если бы Адли был здесь, он не отходил бы от нее. Она могла бы прижаться к нему, и надеяться, что он сможет хоть немного уберечь ее от этой боли. Хотела бы она знать, сможет ли когда-нибудь почувствовать что-то кроме боли. Ее мысли были прерваны стуком в дверь. Должно быть, Элли решила, что ее пора снова навестить. Сара напомнила себе, насколько ей повезло, что в ее жизни есть кто-то, кто так сильно о ней заботиться, особенно учитывая, что знакомы они весьма недавно. И Элли станет ее свекровью, в конце концов, что придавало сил, ведь у Сары все-таки будут люди, которых она сможет назвать своей семьей. Она отвернулась от окна и крикнула в сторону двери. — Входи, Элли. Дверь осторожно открылась. — Нет, это я. Оскар. Сара встала с деревянного стула и прошла, чтобы поприветствовать его. Она знала, что с Оскаром ей тоже повезло. Они оба были так добры к ней, и ее вдруг переполнило чувство благодарности к ним. — Здравствуйте, Оскар, я на кухне. Оскар выглянул из-за двери, и они тепло улыбнулись друг другу. Он протянул небольшой, коричневый бумажный пакет. — Я тебе кое-что принес. Сара сделала несколько шагов ему на встречу. Она заметила, что хромота каждый раз ненадолго отступала, если она проводила некое количество времени сидя. Сара взяла пакет из протянутых рук Оскара, и заметила легкую неуверенность в нем, когда раскрыла пакет чтобы заглянуть внутрь. — Элли, — начал он, Сара заметила взволнованность в его голосе, так же как и в его поведении, — Элли, кое-что приготовила для тебя. Сара слегка склонила голову и улыбнулась ему, надеясь унять его волнение. — Это так мило. Что это? Она посмотрела на Оскара, ожидая ответа, но он только кивнул на пакет. — Почему бы тебе самой это не выяснить? Она медленно опустила руку в пакет, не совсем уверенная, что хотела узнать. Ее кончики пальцев обхватили сбившуюся ткань, которая была обвернута шнурком. Она достала сверток из пакета и посмотрела на него с интересом. Что-то было завернуто в темно синюю ткань, усыпанную мелкими белыми ромашками. Она положила сверток на кухонный стол и снова посмотрела на Оскара, который, казалось, затаил дыхание. Медленно она потянула за шнурок, освобождая ткань от узла. Как только шнурок развязался, ткань раскрылась. Сара моргнула и вдруг поняла, что тоже не дышала. На темно синей ткани друг на друге лежали, сияя, словно полная луна в темной ночи, четыре идеально круглых печенья слегка коричнево-золотого цвета. Сара, наконец, сделала вдох и посмотрела на Оскара.