близ порта Александрия. Корабль её величества «Инвинсибл» …октября 1878 г. Вице-адмирал Бошамп-Сеймур поставил чашку на серебряный поднос. Чашечка была крошечная, из немыслимо тонкого полупрозрачного китайского фарфора, а подавал её личный адмиральский стюард – рыжеволосый веснушчатый малый, наловчившийся бегать по крутым трапам с адмиральским кофе на подносе и крахмальной белоснежной салфеткой, перекинутой через локоть. У каждого – свой профессионализм. – Возвращаемся на Мальту, Дигби, – сказал адмирал, обращаясь к флагманскому штурману. – Проложите курс и не забудьте, что у нас на ногах гирей висит «Резистанс». Стоит волне хоть немного разойтись… – Вы совершенно правы, сэр, – офицер почтительно поддакнул начальству. – Они уже третий раз рвут буксирные концы. Придётся прокладывать курс так, чтобы как можно дольше идти под защитой берега. – Как там «Дифенс»? – Пожар потушен, сэр. Пишут: «Могу держать эскадренный ход в десять узлов». – Нам с «Резистансом» на буксире и шести не дать. А что «Нортумберленд»? – Почти полностью разрушен каземат правого борта. Волна захлёстывает в пробоины, но на ходовых качествах это пока не сказывается. – Угля довольно? Помнится, мы собирались добункероваться в Александрии… – До Мальты хватит. Адмирал прошёлся туда-сюда по мостику. Флаг-офицеры почтительно взирали на адмиральское раздражение. Сэр Бошамп-Сеймур остановился и резко повернулся на каблуках. – Итак, джентльмены, прошу высказываться. Начнём с вас, Холлидэй. – Если позволите, сэр… – командир флагмана говорил негромко, даже осторожно. – Я не понимаю, почему мы не можем высадиться в Александрии? Исправить повреждения на судах – кроме «Нортумберленда», разумеется, – дело нескольких дней. И уголь тут есть. Дней пять, много неделя стоянки – и можно двигаться к Порт-Саиду! Вице-адмирал скривился. Видимо, он ждал подобного возражения. – Вы неверно оцениваете ситуацию, коммодор. Ваши суждения несколько… опрометчивы. Стоящий рядом лейтенант поспешил спрятать усмешку. Адмиральское «ваши суждения несколько опрометчивы», да ещё и с такой многозначительной паузой, прозвучало как «Рядовой! У вас свиное дерьмо вместо мозгов!» в исполнении сержанта морской пехоты. Коммодор, видимо, тоже это понял и слегка покраснел. – Батареи не подавлены, на берегу неизвестно сколько турецких и египетских войск. Кого мне послать против них – морских пехотинцев? Так их и пяти сотен не наберётся! Сэр Бошамп-Сеймур говорил слегка снисходительно, словно растолковывал прописные истины мальчишке-гардемарину. – Можно вооружить матросов. И потом, поддержка корабельной артиллерией… Вице-адмирал в раздражении махнул рукой. – Снарядов осталось всего ничего, особенно крупных калибров. Вот, к примеру, на вашем «Инвинсибле» сколько в наличии девятидюймовых снарядов? – Дюжина на ствол, сэр! – А утром было сто двадцать. Чем вы, скажите на милость, собираетесь давить александрийские батареи? Они ведь далеко не все приведены к молчанию… Холлидэй молчал. Его мясистая физиономия медленно наливалась тёмной венозной кровью. «Как бы удар не хватил…» – забеспокоился язвительный лейтенант. – К тому же… – вице-адмирал повернулся к другому флаг-офицеру, – вы ведь не забыли русский флаг над «Хотспуром»? – Разумеется. Это был крайне неприятный сюрприз. – Вот именно – сюрприз! Где гарантия, что русские не притащили сюда свои минные транспорты? Скоро ночь, и вы поручитесь, что с темнотой нас не атакуют их катера? К тому же турецкий флот вовсе не разгромлен. Да, они понесли тяжёлые потери, но далеко не все их броненосцы выведены из строя. За ночь они придут в себя, подсчитают потери и, вероятно, предпримут ещё одну попытку. А ведь у них, в отличие от нас, снарядные погреба не опустошены! – Но… уходить? – офицер нервно тискал в длинных холёных пальцах сложенные перчатки. – Да. В этом сражении мы не победили. – Но и не проиграли, сэр! Вице-адмирал обвёл ордер своей эскадры тяжёлым взглядом. «Он будто постарел лет на десять, – невольно подумал лейтенант. – Неужели всё и вправду настолько скверно?» – Вы правы, не проиграли, – медленно ответил Бошамп-Сеймур. – Но, джентльмены, боюсь, сегодня мы проиграли войну. Дурные предчувствия не обманули вице-адмирала. Главные беды ещё только подстерегали Средиземноморскую эскадру её величества королевы Виктории. За месяц до этих событий во Франции, в Марселе, русским морским ведомством был приобретён винтовой пакетбот «Тиррения». Покупка была произведена в строжайшей тайне, для чего пришлось создать подставную пароходную компанию, зарегистрированную в австрийском Триесте. Одновременно с этим через половину Европы поездом были доставлены четыре десятка якорных гальваноударных мин системы инженера Герца – продукция германских военных заводов, перекупленная русским военным ведомством под носом у военно-морского флота кайзера. Впрочем, тут вряд ли обошлось без одобрения с самого верха… В последних числах сентября «Тиррения» с грузом мин на борту (другого вооружения решено было не ставить) покинула гавань Марселя. Командовал ею лейтенант Зацаренный – тот самый, что служил на минном транспорте «Великий князь Константин» и отличился при потоплении турецкой канонерки «Интибах» на батумском рейде. Зацаренный намеревался перехватить британскую эскадру на выходе с Мальты, но опоздал. Пришлось почти две недели болтаться неподалёку, расспрашивая встречных купцов и рыбаков о последних новостях. Наконец, от капитана итальянского парохода он узнал о состоявшемся сражении и о том, что британская эскадра возвращается на Мальту. Дальнейшее было, как говорится, делом техники. Зацаренный довольно легко нашёл медленно ползущую на вест эскадру, некоторое время сопровождал её, ориентируясь на дымы, затянувшие половину горизонта. А за сутки до того, как средневековые бастионы Мальты должны были показаться на горизонте, скомандовал в машину прибавить оборотов и ушёл вперёд. И времени он не терял. С темнотой у входа в гавань были выставлены две минные банки по пятнадцать гальваноударных мин. Это была сложная и опасная работа – мины по две-три штуки грузили с борта «Тиррении» на плотик, идущая впереди шлюпка делала промер глубины, после чего смертоносные, начинённые лучшим французским пироксилином конуса по одному спускали в воду. Когда последняя мина бултыхнулась с плотика, Зацаренный отвёл «Тиррению» на несколько миль к весту и приказал лечь в дрейф. А сам заперся у себя в каюте и принялся грызть ногти в томительном ожидании. Он сделал всё, что мог. Но, как выяснилось, больше ничего и не требовалось. В шесть семнадцать по Гринвичу под левой скулой флагманского «Инвисибла» сработал первый «сюрприз». Нос броненосца подбросило из воды, но неумолимая инерция многих тысяч тонн конструкционной стали и брони продолжала тащить корабль вперёд – и вытащила на следующую мину. Удар пришёлся в пятнадцати футах от первой пробоины и проделал в борту флагмана дыру размером с амбарные ворота. Лорд Фредерик Бошамп Пейджет Фицрой Сеймур, первый барон Альчестер не опозорил вице-адмиральского мундира. Он ушёл на дно вместе с экипажем своего флагмана. Из четырёх с половиной сотен человек из воды подняли одиннадцать. А уцелевшие броненосцы Средиземноморской эскадры ещё двое суток дрейфовали в виду гавани – ждали, пока портовые власти выловят из воды все до единой русские мины. В том, что эти мины именно русские, не сомневался никто. …Лейтенант Зацаренный до мяса сгрыз ногти. Он проклинал судьбу-индейку и нерасторопность умников из-под шпица. Ну что им стоило оснастить «Тиррению» одним-единственным минным катером? Пусть не с минами Уайтхеда, пусть с обыкновенными, шестовыми или буксируемыми минами-крылатками! Уж он нашёл бы им применение в длинные октябрьские ночи… Отступление второе НАУКА УМЕЕТ МНОГО ГИТИК В известной нам так называемой реальной истории восстание Махди случилось в 1881 году. Более или менее крупные столкновения происходили в течение десяти с лишним лет, пока в 1896–1897 годах генерал Китченер не поднялся по Нилу со своими войсками и годом позже не разгромил дервишей в сражении при Омдурмане. Всякий, кто хоть немного интересуется мировой историей, знает, что в этой экспедиции принял участие молодой гусарский офицер Уинстон Черчилль. Бомбардировка Александрии, в реальной истории ставшая следствием антибританских беспорядков, вспыхнувших в городе, состоялась в 1882 году, в июне. Упомянутый в нашей книге лейтенант Стэнли Колвилл в реальной истории действительно командовал речными канонерскими лодками на Ниле. А вот в 1878 году он служил на броненосце «Блэк Принс» и никак не мог оказаться в Египте. Точно так же в реальной истории (опять это навязшее на зубах словосочетание! Не пора ли заменить его аббревиатурой РИ, по примеру завсегдатаев иных интернет-форумов?) некоторые корабли, о которых шла и ещё пойдёт речь, в то время стояли у достроечной стенки. И не имели возможности не то что вступить в бой, но даже выйти в море своим ходом. Тот же «Сьюперб-Гамидие», к примеру, или русский «Минин»… Ну и что с того? – спросят верные поклонники музы альтернативной истории. В самом деле, эта дама, неумело рядящаяся под музу Клио, допускает весьма вольное обращение со своей персоной. Автор, однако, искренне полагает, что и в этом занятии следует соблюдать умеренность. Да, события, пройдя некую поворотную точку (или, как её называют, точку бифуркации), покатились по другой колее. Но люди-то остались прежние! Остались дороги, города, корабли, груз отношений между отдельными группами людей и целыми народами – словом, всё то, что и являет собой «исторически сложившуюся ситуацию». А это – весьма и весьма инерционная штука. Куда там броненосцу водоизмещением в какие-то жалкие семь тысяч тонн! И всё же – автор позволяет себе вольности, да какие! Что это за фокусы, скажет ревнитель принципа «история не имеет сослагательного наклонения», – устраивать войну между Британией и Османской империей, причём Россия выступает в ней союзником турок? Что это за произвол? Такого не может быть, потому что не может быть никогда! И… ревнитель будет неправ, поскольку незадолго до описываемых в книге событий (незадолго – с исторической точки зрения, разумеется) Россия уже вступала с Турцией и европейскими державами в достаточно запутанные военно-политические комплоты, где не всегда можно было разобрать, кто чей враг, а кто чей союзник. Наварин, 1827 год – Британия, Франция и Россия сражаются вместе против турок. Корфу, 1799 год – русские совместно с турками штурмуют французскую крепость. При желании можно поискать и другие примеры. Значит, дело не в постоянных, судьбой и географией предначертанных союзах, а всё же в интересах держав? А точнее – в способах их интерпретации? И когда эти способы меняются (а именно так в определённом смысле и можно расценивать точку бифуркации), изменяются и союзы. И вчерашние непримиримые враги становятся если не друзьями, то временными попутчиками, как говорил один весьма известный политический деятель начала двадцатого века. И ещё. Во всякой местности есть свои наезженные, натоптанные, ставшие за много лет привычными тропки и дороги. А если есть дороги – значит, есть и перекрёстки? Как ни поверни ты события, происходящие в этой местности, перекрёстки-то всё равно останутся прежними. Ну, почти прежними – с учётом статистической погрешности. Так что и в новом, альтернативном варианте истории сражение между британскими экспедиционными силами вполне может состояться возле грязной деревеньки Омдурман, а пушки Средиземноморской эскадры снова будут громить бастионы Александрии, и даже газеты с репортажами об этом событии выйдут с похожими заголовками и иллюстрациями – только с другой датой. Или совсем уж нарочитые «совпадения», вроде Гулльского инцидента, правда, случившегося почти на тридцать лет раньше. История – явление инертное. Слишком много народу ходит по её тропкам и торным дорогам. А что до судеб отдельных людей и кораблей – почему бы не предположить, что и здесь магия «натоптанных тропок» истории делает своё дело? И в альтернативном варианте событий лейтенант Стэнли Колвилл оказался на мостике нильской канонерки, правда, уже в должности командира одной-единственной посудины, а не всей флотилии. Да что там Стэнли Колвилл! Будь бравый гусар Уинстон Черчилль немного постарше – он наверняка оказался бы где-нибудь поблизости. Да и судьба яхты, построенной для одного заморского правителя, может сложиться хоть и иначе, а весьма близко к «оригиналу». Разбитая английскими снарядами, она не уйдёт на дно на закате своей карьеры, в самом конце девятнадцатого века, во время самой короткой в мировой истории войны. Такая возможность представится гораздо раньше, через считаные месяцы после спуска на воду. Что, впрочем, нисколько не умалит её славы. А уж то, что вкусы и привычки некоего владельца пароходной компании, упомянутого (всего лишь упомянутого!) в этом повествовании, на удивление совпадают со вкусами и привычками героя другой, известной каждому с детства истории – так ведь не на пустом же месте он возник? Значит, были и прототипы, и образчики, с которых автор написал этот характер. А может, это вообще тот же самый капитан – только успевший оставить за спиной длинную цепочку прожитых лет и кораблей – галиотов, клиперов, пакетботов, – на мостиках которых ему довелось выстаивать долгие штормовые вахты? Или же города Лисс, Зурбаган, Гель-Гью, где автор встретил своего героя, тоже имели некую альтернативу… или сами были альтернативой? Вот вы, к примеру, поручитесь, что это не так? Так почему бы не предположить, что в истории существуют не только знаковые, известные всем события, но и крошечные происшествия, про которые мало кто знает, – но они раз от раза повторяются в любом, сколь угодно альтернативном варианте реальности. С некоторыми коррективами, разумеется. К примеру, случай с бомбой, закатившейся в снарядный погреб британского броненосца во время бомбардировки Александрии. Правда, в РИ (получите вашу излюбленную аббревиатуру!) броненосец звался не «Свифтшур», а «Александра», ходил он не под турецким флагом, а под «Юнион Джеком», да и фитиль бомбы успели вовремя загасить. Но это, как говорится, неизбежные на море случайности. Если уж история где-то свернула на другую колею, дело вряд ли ограничится локальными изменениями. Иначе пойдёт и множество иных событий, с ними напрямую никак не связанных, но затронутых согласно принципу домино. Странно было бы думать, что в одном месте некие весьма значимые и масштабные явления пошли по новому сценарию, а всё остальное осталось прежним. Нет, господа хорошие, так не бывает! Происходит что-то новое, масштабное или не очень, чего в РИ (вот опять!) попросту не могло быть. Или всё же могло? Готовилась же Россия к крейсерской войне в океанах. И британские адмиралы готовились к прорыву мимо фортов Кронштадта, изобретая для этого невиданные типы кораблей, которым не нашлось места на страницах этой книги. Воистину, история, как и всякая наука (история ведь наука, не так ли?), умеет много гитик. А уж альтернативная история – так и того больше… VII. «Once more, boys, once more, go to sea once more…»[9]