— Ну что ж, квартирмейстер, сейчас принесут гвоздь, и мы увидим, кто из нас лучше стреляет. Я, правда, не собирался показывать сегодня, что может сотворить ружье в опытных руках, но ни одному офицеру на службе короля Георга шутить с собой не позволю. Будь, конечно, здесь Чингачгук, мы показали бы вам некоторые тонкости нашей профессии; что же до вас, квартирмейстер, если вы не дадите осечку на гвозде, то обожжетесь на холодной картошке. — Что-то вы сегодня расхвастались. Следопыт, как бы вам не просчитаться. Я не желторотый птенец, только что приехавший из города, поверьте! — Я это прекрасно знаю, квартирмейстер, мне известно, что у вас большой опыт. Вы уже целый век околачиваетесь на границе, я мальчишкой слыхал о вас от индейцев и колонистов… — Положим, — прервал его Мюр в самой своей фамильярной манере, — чепуху вы мелете, сударь, я еще не так стар. — У меня и в мыслях не было вас обидеть, лейтенант, хотя бы вы и вышли победителем из сегодняшнего состязания. Я хотел только сказать, что вы провели долгую жизнь Солдата в местах, где и дня не проживешь без ружья. Я знаю, вы отличный стрелок, но вам далеко до заправского охотника. Что же до хвастовства, меня в этом не обвинишь — ведь я же не зря бахвалюсь! Если человеку дан от бога талант, значит, он у него есть, и отрицать это — значит клеветать на господа бога. Пусть нас рассудит сержантова дочка, если вы не боитесь отдаться на суд такой раскрасавицы. Следопыт предложил Мэйбл в арбитры потому, что восхищался ею и общественное положение ничего — или почти ничего — не значило в его глазах. Но лейтенант Мюр внутренне поежился от этого предложения, сделанного в присутствии офицерских дам. Он был бы, конечно, не прочь щегольнуть перед Мэйбл и произвести на нее впечатление, но предрассудки еще крепко держали его в плену, к тому же он был слишком себе на уме, чтобы открыто выступить в роли поклонника Мэйбл без уверенности в успехе. Правда, майору Дункану он доверился, но лишь потому, что рассчитывал на его молчание: если бы слух, что квартирмейстер отвергнут дочерью какого-то унтер-офицера, распространился, это могло бы помешать ему в дальнейших матримониальных планах, особенно случись ему посвататься к девице благородного звания. Однако Мэйбл была так прелестна, она так мило краснела и нежно улыбалась, являя воплощение юности, жизнерадостности, скромности и красоты, что он не в силах был отказаться от возможности свободно к ней обращаться и пленять ее воображение. — Будь по-вашему. Следопыт, — сказал он, преодолев свои сомнения, — пусть сержантова дочка — его прелестная дочка, если позволительно так выразиться, — будет нашим арбитром; мы ей посвятим желанный приз, который один из нас так или иначе завоюет. Милые дамы, придется нам подчиниться желанию Следопыта, иначе я счел бы за честь отдать себя на суд любой из вашего очаровательного общества. Но тут квартирмейстера и его соперника позвали к вышке, так как соревнование вступало в новую фазу. В деревянный щит на этот раз слегка вбили обыкновенный гвоздь, выкрасив заранее его шляпку белилами; стрелок должен был попасть в этот гвоздь, в противном случае он выбывал из числа участников состязания. Многие стрелки отсеялись еще в первом туре, и явилось всего лишь пять-шесть претендентов, остальные не отважились подвергнуться более трудному испытанию и предпочли остаться при достигнутых результатах. Первые три стрелка выбыли один за другим — пули их пролетели мимо мишени, хоть и на близком расстоянии. Четвертым стрелял квартирмейстер. Он проделал свои обычные пассы, после чего пуля оторвала часть шляпки гвоздя и застряла в щите — выстрел не слишком удачный, но не лишавший права на дальнейшее участие в состязании. — На этот раз вы уцелели, квартирмейстер, — сказал Следопыт, — хотя с таким молотком, как у вас, дома не построишь. Сейчас Джаспер вам покажет, как бить по гвоздю, если рука у него по-прежнему крепкая и острое зрение ему не изменило. Вы бы и сами добились лучших результатов, когда бы меньше заботились о красоте вашей позы и фигуры Стрельба — дело простое, и все эти выкрутасы излишни. — Посмотрим, посмотрим. Следопыт, такое попадание — вещь не шуточная; во всем Пятьдесят пятом полку не найдется человека, который совершил бы нечто подобное. — Джаспер не служит в вашем полку, но увидите, как он сейчас ударит! Не успел Следопыт произнести это, как Джаспер выстрелил и вогнал гвоздь в дерево на дюйм от шляпки. — Давайте сюда клещи! — сказал Следопыт, становясь на место Джаспера, едва тот покинул его. — Нет, нового гвоздя не надо; хоть краска и слезла, я его прекрасно вижу, а в то, что я вижу, мне легко попасть с расстояния в сто ярдов, хотя бы это был комариный глаз. Грянул выстрел, пуля просвистела, и гвоздь глубоко ушел в дерево, прикрытый сверху кусочком расплющенного свинца, — Ну, Джаспер, сынок, — продолжал Следопыт, опустив ружье к ноге и продолжая говорить как ни в чем не бывало, словно ему и дела не было до собственной удачи, — ты растешь на глазах. Еще несколько походов вместе со мной — и самые меткие стрелки границы дважды подумают, прежде чем мериться с гобой силами Квартирмейстер — изрядный стрелок, но дальше ему уже нет дороги, тогда как у тебя, Джаспер, божий дар, и ты когда-нибудь сможешь тягаться с самыми меткими стрелками — Все это вздор, — ответил квартирмейстер — Оторвать у гвоздя кусок шляпки, по-вашему, дело не хитрое, тогда как на самом деле это верх искусства Всякий понимающий и просвещенный человек скажет вам, что именно мягкое туше отличает артиста, тогда как барабанить по клавишам подходит натурам грубым и невежественным. Одно дело — промахнуться. Следопыт, а другое — попасть в цель, неважно, ранил ты или убил — Чтобы разрешить ваш спор, — заметил Лунди, — есть только один способ: продолжить наши состязания Давайте сюда картофелину Вы, мистер Мюр, как шотландец, предпочли бы чертополох22 или лепешку из овсяной муки, но закон границы — на стороне Америки и ее излюбленного овоща. Несите же сюда картофелину! Так как майор Дункан, видно, проявлял нетерпение, Мюр на этот раз воздержался от пререканий и начал готовиться к следующему туру. По правде говоря, эта задача была ему не по плечу, и он не стал бы участвовать в состязании, если бы предполагал, что дело дойдет до стрельбы по движущейся цели. Но майор Лунди, как истый шотландец, любил лукавую шутку. Он заранее отдал приказ включить этот номер в программу, чтобы проучить своего друга: аристократу и помещику, Лунди не нравилось, что человек, претендующий на звание джентльмена, собирается уронить свое звание неравным браком. Как только все было готово, Мюра позвали к вышке. Но, так как не все, должно быть, знают, в чем состоит такое испытание в стрельбе, нелишне сказать о нем несколько слов. В этих случаях выбирают большую картофелину, и тот, кому поручено ее подбросить, становится ярдах в десяти от вышки По команде стрелка картофелина летит в воздух, и он должен всадить в нее пулю прежде, чем она упадет наземь. Квартирмейстер сотни раз проделывал этот опыт и лишь однажды добился успеха. Только шаткая надежда на слепое счастье поддерживала его сейчас — надежда, которой не суждено было сбыться. Картофелину подбросили, прогремел выстрел, но движущаяся цель так и не была задета. — Направо кругом и марш из строя, квартирмейстер! — скомандовал Лунди, втайне радуясь успеху своей хитрости. — Итак, за шелковый капор борются двое: Джаспер — Пресная Вода и Следопыт! — А что еще у вас в программе, майор? — поинтересовался Следопыт. — Кончим мы на одной картофелине или будем стрелять и по двум? — Ограничимся одной, если в попаданиях будет достаточная разница В противном случае потребуется выстрел по двойной цели. — Что со мной будет. Следопыт! — сказал Джаспер, когда оба они направились к вышке. Бедняга был так взволнован, что вся кровь отхлынула у него от лица Следопыт внимательно посмотрел на юношу, попросил майора повременить и отвел друга подальше, где их не могли услышать. — Ты, кажется, принимаешь эту стрельбу близко к сердцу? — спросил он, не сводя с Джаспера испытующего взгляда. — Признаюсь, Следопыт, мне еще никогда не было так важно победить, как сегодня. — Тебе хочется победить меня, твоего старого, испытанного друга? — удивился Следопыт. — Да еще в деле, которое я считаю своим? Стрелять — это мой талант, сынок, тут никто со мной не сравнится. — Знаю, знаю. Следопыт, и все же… — Так в чем же дело, Джаспер, сынок? Скажи честно, ведь ты говоришь с другом! Юноша стиснул зубы, смахнул рукой что-то с глаз, то краснея, то бледнея, словно девушка, признающаяся в любви. Потом, сжав руку друга, сказал твердо, как человек, преодолевший минутную слабость: — Я бы руку дал на отсечение. Следопыт, чтобы подарить этот капор Мэйбл Дунхем. Следопыт потупился и зашагал к вышке, видимо, погруженный в свои думы. — Тебе не поразить влет две мишени, — сказал он вдруг. — Знаю, это меня и мучит. — Что за нелепое создание человек! Он хочет того, что ему не дано, и пренебрегает благами, дарованными ему богом. Впрочем, неважно, неважно! Ступай, Джаспер, майор ждет. Но слышь, парень, сорвать шелуху мне все же придется, а то хоть глаз не показывай в гарнизоне. — Что будет, то и будет! — прошептал Джаспер; от волнения у него пересохло в горле. — Но умру, а попытаюсь. — Что за создание человек! — повторил Следопыт, отступая назад, чтобы не мешать Другу целиться. — Завидует тому, что дано другому, а своего не ценит! По данному сигналу картофелину подбросили вверх, раздался выстрел и дружный возглас одобрения возвестил, что пуля пробила картофелину посредине — или так близко от середины, что это означало победу. — Вот, Следопыт, достойный тебя соперник! — воскликнул майор, когда проводник стал у рубежа. — Нам, верно, еще предстоит увидеть мастерскую стрельбу по двойной мишени. — Что за нелепое создание человек? — бормотал Следопыт, казалось, не замечавший того, что творится вокруг, так поглощен он был своими мыслями. — Ладно, бросай! Картофелину подбросили, и щелкнул выстрел — в тот самый миг, когда черный шарик, казалось, повис на мгновение в воздухе. Следопыт на этот раз целился тщательнее, чем обычно, и на лицах тех, кто поднял мишень, изобразилось недоумение и разочарование. — Ну, что там? Сдвоенное отверстие? — спросил майор. — Нет, он только задел, только задел шелуху! — послышался ответ. — Что случилось. Следопыт? Вы уступили Джасперу победу? — Отдайте ему капор, — отвечал Следопыт и, качая головой, спокойно отошел от вышки. — Что за нелепое создание человек! Мало ему своих талантов — нет, подавай ему и то, в чем ему отказано господом богом! Так как Следопыт не попал в картофелину, а только задел шелуху, приз был присужден Джасперу. Юноша стоял с капором в руках, когда квартирмейстер, подойдя к нему, с самым простосердечным видом поздравил его с победой. — Вот вы и завладели капором, — сказал он, — но, так как из него не сделаешь ни паруса, ни даже флага, он вам решительно ни к чему. Скажите, Пресная Вода, вы не желали бы получить его стоимость золотом или серебром английского короля? — Капор не продается за деньги, — возразил юноша; в глазах его сияла гордость. — Да я бы его, по правде, не отдал и за пятьдесят полных оснасток для "Резвого". — Вздор, вздор, юноша, вы, кажется, здесь все помешались! Я, так и быть, готов предложить вам полгинеи за этот пустячок — просто чтобы он не валялся у вас в каюте, пока не украсит голову какой-нибудь скво. Хотя Джаспер и не знал, что осторожный квартирмейстер дает ему всего лишь половину цены капора, он равнодушно выслушал это предложение. Покачав головой, он подошел к помосту, вызвав немалое волнение среди сидевших там дам, ибо каждая из них охотно приняла бы от юного матроса его дар, если бы он был галантно ей преподнесен. Но, помимо того, что Джаспер предназначил его другой, ему бы и в голову не пришло, по его врожденной застенчивости, сложить свой трофей к ногам какой-нибудь дамы из этого недосягаемого, как ему казалось, мира. — Мэйбл, — сказал он, — примите от меня… если… — Если что, Джаспер?.. — подхватила девушка, презрев собственную застенчивость в своем великодушном желании прийти на помощь растерявшемуся юнцу, хотя румянец залил щеки обоих, выдавая глубокое волнение молодой пары. –..если с моей стороны не слишком большая дерзость навязывать вам какой-то подарок. — Я с радостью принимаю его, Джаспер, в память об опасностях, которые мы испытали вместе, и в знак благодарности за вашу заботу — вашу и Следопыта. — Я тут ни при чем, решительно ни при чем, — сказал, подойдя. Следопыт. — Это удача Джаспера и его подарок. Оцените же его по заслугам. У меня еще будет случай наверстать упущенное, у меня и у квартирмейстера — он, кажется, очень огорчен, что приз достался мальчику, хотя, зачем ему капор, мне трудно понять — ведь у него нет супруги. — А разве у Джаспера есть супруга? Или у вас у самого, Следопыт? Капор, пожалуй, нужен мне, чтобы обзавестись женой, или же в память о минувшем счастье, или как свидетельство моего уважения к прекрасному полу, или как напоминание о нем, или по другим столь же веским мотивам. Человек мыслящий не похвалит глупца, как и тот, кто был хорошим мужем, не станет долго скучать во вдовцах, а поищет достойную замену. Любовь — это дар, ниспосланный провидением, и кто преданно любил одну жену, торопясь найти себе другую, лишь доказывает, сколь многого он лишился. — Возможно, возможно, у меня нет такого опыта, как у вас, и я не берусь с вами спорить. Но сержантова дочка Мэйбл, я думаю, сумеет вам ответить. Пойдем, Джаспер, хоть мы с тобой и вышли из игры, не мешает и нам поглядеть, как управляются с ружьем другие. Следопыт с товарищем пошли смотреть возобновившиеся состязания. Однако дамы были не настолько увлечены стрельбой, чтобы забыть о капоре. Он долго переходил из рук в руки, все щупали его, определяя добротность шелка, и обсуждали фасон, и критиковали работу, и обменивались под шумок замечаниями о том, как мало такая прелестная вещица подходит дочери унтер-офицера. — Вы, может быть, захотите продать капор, Мэйбл, когда вдоволь им налюбуетесь? — спросила жена капитана. — Носить его, как я понимаю, вам не придется. — Я, может, и не решусь его надеть, сударыня, — скромно ответила Мэйбл, — но и продавать не стану. — Ну, разумеется, сержант Дунхем не нуждается в том, чтобы дочь его продавала свои туалеты; но ведь это же просто мотовство — держаться за вещь, которую сама не носишь. — Мне не хотелось бы расстаться с подарком друга. — Так ведь и молодой человек будет лучшего мнения о вашем благоразумии — завтра, когда никто уже не вспомнит о сегодняшнем торжестве. Такой миленький капор — что ему без толку пропадать! — Он у меня не пропадет, сударыня, я буду свято его хранить. — Как угодно, милочка! Девушки в вашем возрасте часто не понимают собственной пользы. Но, если вы все же надумаете продать капор, не забудьте, что я первая с вами заговорила и что я не возьму капор, если вы хоть раз его наденете. — Хорошо, сударыня, — сказала Мэйбл смиренно; но глаза ее сверкали, как два бриллианта, а щеки горели ярче роз, когда она на минуту приложила запретное украшение к своим точеным плечикам, словно желая его примерить, а потом как ни в чем не бывало сняла. Продолжение состязаний не представляло большого интереса. Стреляли, правда, неплохо, но требования предъявлялись не бог весть какие, и вскоре зрители разошлись. Сначала отбыли офицеры с женами, за ними потянулись и те, кто поскромнее. Мэйбл направлялась домой мимо гряды невысоких скал, окаймлявших озеро, покачивая на лентах красивый капор, висевший у нее на пальчике, когда навстречу ей попался Следопыт. Он вскинул на плечо карабин, из которого давеча стрелял, но не было в его движениях обычной легкости беспечного охотника, а глаза угрюмо и рассеянно глядели куда-то вдаль. После того как они обменялись незначительными замечаниями по поводу озера, лежавшего у их ног. Следопыт сказал: — Джасперу нетрудно было добыть для вас этот капор, Мэйбл!