Да и был я здесь не единственным зрителем. Сперва дерущихся попытались разнять Ленкины подружки. Но что-то у них не задалось, и они втянулись в драку. Затем к делу подключились женщины в белых халатах, нет не врачи, сотрудники столовой. И дело пошло на лад. Голдобину с Лебедевой отодрали друг от друга, группу поддержки отогнали. Но этого оказалось недостаточно. Зафиксированные девицы включились в словесную перепалку – полетели обоюдные оскорбления и угрозы. Точку в этом безумии поставил прибежавший на крики молодой мужчина, лет двадцати пяти, который как потом выяснилось, оказался секретарем комитета комсомола, товарищем Юровым – самой главной шишкой в комсомольской организации универа. – Лебедева, что происходит? – накинулся он на нее. Первым делом Татьяна попыталась застегнуть на себе, выбившуюся из-под юбки блузку, но пара пуговиц оказались вырванными с мясом. Затем она руками прилизала растрепанные волосы, но особо заметных результатов также не достигла. Образовавшейся паузой ловко воспользовалась Голдобина, на платье которой пуговицы предусмотрены не были. – Ваша комсорг увела у меня жениха! – заявила она. – Это ложь! – придерживая руками блузку, закричала Лебедева. – Федор Александрович, я ей пыталась это объяснить, а она меня оскорбила и драться полезла. – А чего тут объяснять? – как-то истерично рассмеялась Лена. – Итак всем все понятно! – Не было у нас с ним ничего! – Это ничего куча народу видело! – Молчать! – заорал охреневший от осознания того, в какое дерьмо влез, товарищ Юров. Я в это время скромно стоял в сторонке и старался не отсвечивать, лишь время от времени увеличивал расстояние между собой и основным местом действия, планируя незаметно скрыться за углом здания столовой. – Чапыра, да скажи ты ей! – мои планы наглым образом нарушила Лебедева. – О, так и Чапыра здесь! – Юров развернулся в мою сторону. – Ни одно происшествие без Чапыры не обходится, – недовольно заметил он. Буравя меня недобрым взглядом. – Между нами ничего не было, – подтвердил я слова Лебедевой, проигнорировав замечание комсомольского босса. Фиг знает, как на него реагировать. Но понятно, что Юрову Альберт чем-то не нравится. – Нет вы это слышали? Ни стыда не совести! – вновь начала заводиться Голдобина. – В свою комнату он эту мымру водил? Водил! В главном корпусе – целовал? Целовал! Куча народу это видела! – Меня в тот день машина сбила! – повысил я голос, из-за зудящего перешептывания зрителей. – Татьяна не прошла мимо, а протянула руку помощи, помогла мне добраться до общежития. Она поступила как настоящий комсомолец! – добавил в конце востребованную здесь формулировку. – А целовала она тебя тоже как настоящий комсомолец? – полным ехидства голосом, поинтересовалась Лена. – Да врет он все! – поддержали скепсис главной обвинительницы подруги. – Как ни странно, но в этом Чапыра не врет, – неожиданно вмешался секретарь комитета. – Ему вчера профком материальную помощь как пострадавшему в аварии выдал. Судя по перешептываниям, симпатии зрителей после заявления Юрова стали смещаться в мою сторону. – А поцелуй? – подозрительно спросила Голдобина. – Татьяну я из благодарности поцеловал. Сам поцеловал. Она здесь совершенно не причем, – надеюсь это поможет Лебедевой. – Из благодарности в губы? – Ленка стояла бледная и ненавидяще смотрела на меня. – Да это был обычный поцелуй. Не пойму, чего ты из-за него так завелась? – как все-таки женщины любят предавать мелочам объем и значимость. – Обычный?! – Голдобина, сглотнула и наконец поставила точку. – Между нами всё кончено! "Ну и славу Богу", – выдохнул я, поднадоел уже этот концерт. Развернулся и пошел в сторону общаги. Лебедеву обелил, Голдобиной сохранил лицо. Хоть прямо сейчас на доску почета. У самого входа в общежитие, меня перехватил младший лейтенант милиции Гордеев. – Товарищ Чапыра! – вынырнул он со стороны главного корпуса. – Вас-то я и ищу. – Добрый день, – озадаченно поздоровался я, протянув ему руку для пожатия. – Что же вы, товарищ, в райотдел-то не подошли? – укоризненно начал он. – Договаривались же. – Извините, замотался, – добавил я в голос раскаяния. Милиционер неодобрительно покачал головой. – Завтра в десять утра сможете подойти? – Нет, у меня завтра защита диплома. Давайте послезавтра? – Хорошо, до послезавтра. Двадцать шестой кабинет. – Буду, – уверил я его. Мы вновь поручкались и тут я вспомнил о травмпункте. Раз вызывают в милицию, нужно на всякий случай травмы зафиксировать. За пару дней синяки не рассосутся. – Товарищ Гордеев, не подскажите где здесь травмпункт? – На Куйбышева, – ответил милиционер и принялся объяснять мне маршрут. – Отсюда до него на двенадцатом автобусе можно доехать, – Там кинотеатр "Ритм", увидите, а за ним районная поликлиника. Так травмпункт в этом же здании находится, с левой стороны. – Спасибо! Глава 5 А утром я проснулся знаменитым. Первым меня поздравил Грег. – С добрым утром, герой-любовник! – под металлический скрежет кровати, радостно заржал сосед по комнате, когда я открыл глаза и сбросил ноги на пол. – Не начинай, – прервал я его и, еще разок скрипнув пружинами, занял вертикальную позицию. Грег уже натянул на себя тельняшку, и ковырялся в содержимом тумбочки ища что пожрать. Довольно крякнув, он вытащил оттуда шмат сала и половину черного каравая. – Говорят, у столовой вчера самое настоящее сражение развернулось, – сгрузив продукты на стол, Красников вновь вернулся к теме. – Жаль только я сам его не видел, – Грег добавил в голос осуждения. – Ты, кстати, мог бы другу и шепнуть о таком событии, – и он вновь заржал. – Без проблей, в следующий раз пригласительный пришлю. Вышел я из комнаты под надрывный хохот соседа. В коридоре я первым делом столкнулся с двумя девчонками, которые выносили из кухни, чем-то аппетитно пахнущую, кастрюлю и стопку мытых тарелок. При моем приближении они замедлили шаг и проводили меня оценивающими взглядами. Оказавшиеся в одно время со мной в туалете парни наградили меня ехидными улыбками и подколками. Но нашелся и тот, кто смотрел на меня с осуждением. – Ты разве не понимаешь, что поступил с девушками дурно? – спросил он меня, не обнаружив на моем лице раскаяния. – Слушай, давай я сперва отолью, а потом объясню тебе, что это не твое дело. Окей? – с этими словами, я развернулся лицом к оформленной кафелем дырке в полу. Парень недовольно засопел мне в спину. – Да что с тобой говорить, – раздраженно бросил он, не став меня дожидаться, а я порадовался его сообразительности. Вернувшись в комнату, я подсел за стол к Грегу. – Ты это, поосторожней, – пододвигая ко мне половину еды, предупредил меня сосед. – Кое-кто слышал, что Юров грозился выпереть тебя из комсомола. Вот гад, а вчера казался нормальным мужиком. – И чем мне это грозит? – деловито уточнил я. – Чем, чем? Кислород перекроют, – зло бросил Красников и я понял, что не все здесь идейные комсомольцы. – Ни нормальной работы, ни карьеры, ни загранок – вообще ничего, – Грег посмотрел на меня внимательно, от давнишнего балагура ни осталось и следа, – А самое поганое, путь в партию тебе будет закрыт, а там должности, спецпайки, спецдачи, спецсанатории и другие блага. – Понял, – впечатлился я серьезностью проблемы. – И что делать? Красников отхлебнул чай из стакана.