– Еще Саня сказал, что у него с Чапырой был конфликт, – не унимался Левашов. Он удара кулаком по столу, он невольно вздрогнул. – Левашов, ты что совсем охренел?! Из-за своего дружбана-алкоголика решил человека подставить?! Ты…, – дальше подполковник выражался исключительно матом. – Но, Илья Юрьевич, нужно проверить все версии, – стойко выслушав оскорбления, стоял на своем майор. – Хорошо, – выдохнул подполковник. – Что за конфликт? – посмотрел он на пока еще своего зама, как на убогого. – Чапыра требовал, чтобы Кривощеков не курил в кабинете, а тот его послал. – с готовностью доложил Левашов. – Серьезный *** конфликт, – выпустив дым, Головачем вновь ударил кулаком по столу, – Дима, какого хрена ты мне этой *** голову морочишь?! – Но, товарищ подполковник, если принять во внимание Санины слова, то получается, что у Чапыры был зуб на Кривощекова, а также доступ к его кабинету. То есть налицо мотив и возможность выкинуть эту бутылку, подставив Кривощекова. – И на Шафирова у Чапыры тоже был зуб? – с издевкой спросил Головачев. – Скорее всего, Шафиров – это случайность. Чапыре было непринципиально в кого кидать, главное – подставить Кривощекова, – заметив скепсис на лице начальника, майор переобулся, – Впрочем, почему нет? Может и Шафиров ему чем-то не угодил, – Левашов пожал плечами, – на Шафирова много у кого есть зуб. – В том числе и у тебя, – недобро усмехнулся Головачев. – Помнится, он тебе майора тормозил. И возможность у тебя была, окна твоего кабинета в ту же сторону выходят. И козел отпущения у тебя есть – твой дружбан-алкоголик. Чем не версия, а, Дим? Левашов резко замолк. – Тоже версия, – пришлось признать ему. – А давай мы, Дима, не будем друг другу глупости рассказывать, – предложил Головачев, – давай лучше Журбину сюда пригласим. И решим уже этот вопрос, а то ведь еще начнешь слухи по отделу распускать, – жесткий и не предвещающий ничего хорошего взгляд подполковника впился в майора. – Не начну, – сглотнул Левашов. – Если до меня хоть что-нибудь из твоих бредней дойдет, так следаком до пенсии и останешься. Ты меня понял? – жестко обозначил свою позицию Головачев. – Понял, товарищ подполковник. – Капитолина, Журбину пригласи, – приказал он по связи секретарю. – Вот скажи мне, Дим, тебе чем Чапыра за полдня успел насолить, что ты решил его будущее угробить? – в ожидании ответа Головачев уставился на подчиненного. – Товарищ подполковник, вы меня не так поняли, – возмутился Левашов, уязвленный тем, что его заподозрили в сведении личных счетов. – А как тебя понять? – подполковник, – Ведь ты из Чапыры какого-то монстра тут лепишь. Он, по твоим словам, всего за пару часов знакомства с Кривощековым успевает воспылать к нему лютой ненавистью, подготовить план к его устранению и реализовать его. Дима, ты сам в эту чушь веришь? – Я всего лишь пытаюсь рассмотреть все версии выпадения бутылки из окна, – попытался оправдаться Левашов. – И почему же тогда среди твоих версий нет той, по которой поток воздуха срывает бутылку с подоконника и приносит ее прямо под ноги Шафирову? – Слишком большое расстояние, бутылку определенно кидали, – пробурчал Левашов. – То есть нужен козел отпущения? – недобро усмехнулся Головачев. – И ты не придумал ничего лучшего, как подставить нового сотрудника лишь бы выгородить своего дружка! – на последних словах голос подполковника кипел от гнева. – Всё совсем не так! – вскричал Левашов. Неприятный разговор прервало появление Журбиной. – Людмила Андреевна, присаживайтесь, – указал Головачев на стул зашедшей в кабинет женщине. Дождавшись, когда та устроится, он продолжил. – Вы ведь помните вчерашний день? – Такое, кажется, забудешь, – осторожно улыбнулась женщина, сразу поняв, о чем идет речь. – Чапыра утверждает, что находился у вас, когда под ноги начальства упала та злополучная бутылка, – озвучил предысторию подполковник, а затем последовал вопрос. – Это так? – Да, он как после обеда к нам с делами пришел, так у нас все и сидел, пока мы не услышали ругань в коридоре, – ответила Людмила Андреевна. – И никуда не отлучался? – вклинился нетерпеливый Левашов. – Нет, не отлучался, – Людмила перевела непонимающий взгляд с заместителя на начальника. – Даже в туалет? – добивался другого ответа майор. – Нет, – вновь повернувшись в Левашову, озвучила свой вердикт Журбина. Тот сразу сник, словно из него выпустили воздух. – Спасибо вам, Людмила Андреевна, – кивнул ей Головачев. – Больше вас не задерживаю. – Рада была помочь, – произнесла женщина, вставая. – Все еще будешь своего Кривощекова защищать? – поинтересовался полковник, когда Журбина вышла. – Не понимаю, – замотал Левашов головой, поставив локти на стол. – Чего ты не понимаешь? Что твой друг алкоголик, что он допился до чертиков? – Головачев прикурил новую сигарету. – Так пора тебе уже это, Дима, понять и вычеркнуть такого друга из своей жизни. Это мой тебе совет, как старшего товарища. С такими друзьями тебе место зама не вернуть. Ты меня понял? – Предельно, Илья Юрьевич. – сдался Левашов. – А кто на мое место? – спросил он начальника, когда увидел, что тот удовлетворен его ответом. – Да вон хотя бы Журбину, – Головачев кивнул на закрывшуюся недавно дверь кабинета. – Тебе не все ли равно кто исполняющим обязанности до твоего возвращения побудет? – усмехнулся подполковник. Глава 23 Домой после работы я шел через пункт проката, где оформил на себя черно-белый телевизор, что обещали доставить следующим вечером. Буду изучать советское информпространство и знакомиться с творчеством Райкина. Какой только фигней не приходится заниматься в этом времени. На очереди было еще два магазина. Сперва зашел в книжный и купил себе свежие редакции кодексов с комментариями, а также учебник по криминалистике. Ее я, конечно, изучал, но наизусть все же не помнил, а мне нужно точно знать как раскрывать и расследовать различные виды преступлений. В продуктовом пришлось отстоять несколько очередей, прежде чем наполнить авоську продуктами. Надо что-то решать с обеспечением себя продовольствием, тратить на закупки больше часа – нерациональная трата времени. Да и выбор в магазинах невелик. Позвонить что ли той даме из мебельного магазина, может сведет меня с кем-нибудь из коллег с продуктового фронта. Возле своего подъезда я вежливо поздоровался с сидящими на скамейке бабушками, точным ударом вернул мяч, играющим возле дома, пацанам и помог затащить на второй этаж детскую коляску. Мне нужны были хорошие отношения с соседями. Я тут вычитал в местном жилищном законодательстве любопытный способ завладения квартирой, и сразу загорелся проверить теорию на практике. И дело здесь не в корысти, в Союзе я долго оставаться не планирую. Мне, как юристу, будет интересно пройтись по грани закона, воспользоваться его пробелами или даже создать прецедент. Чисто профессиональный интерес. Дом встретил меня приветливым рычанием холодильника. В благодарность я загрузил его продуктами. Перекусив вареными пельменями с хреновой закуской, смешанной со сметаной, и сверху посыпанными черным перцем, я завалился на кровать. Еще бы под бок какую-нибудь фигуристую красотку и стало бы совсем хорошо. Я мысленно перебрал всех претенденток и, собственно, всё, дальше надо было куда-то ехать, кого-то искать и обхаживать, а я устал и денег не особо много. Незавидная судьба бедного следователя трогала за живое, и я уснул в печали. На утренней оперативке всех огорошили новостью. Левашова на время проверки освобождали от должности зама, а ВРИО назначали Журбину. Коллектив принял новость в молчании, лишь косился то на одного, то на другого, отслеживая их реакцию. Но ничего экстраординарного не последовало и все как-то сникли. Когда возвращался из туалета, заметил в коридоре Журбину, она с торжествующим выражением лица несла стопку уголовных дел в кабинет Левашова, где они сразу закрылись, чтобы поругаться всласть. Ксюша осталась возле двери подслушивать, а я пошел работать. Да, я ответственный. – Кража, кража, грабеж, кража государственного имущества, – перебирал я дела, пытаясь найти что-нибудь перспективное. – Разбой, хмм, – хоть какое-то разнообразие, но как-то странно, почему он один. Я думал дают несколько однородных преступлений, чтобы выявить серию и от этого уже плясать. Ладно, спрошу у Люды. Потом. Сегодня ее лучше не трогать, девочка наслаждается триумфом, не будем ей мешать. Я усмехнулся, вспомнив вчерашнюю сцену в моем кабинете. Думал, Журбина радеет за справедливость, на худой конец, не желает возвращения алкаша Кривощекова, а она всего лишь воспользовалась удачным моментом. Уважаю. Нужно было писать отдельные поручения, работа по которым у меня вчера застопорилось, к слову, я, в том числе, из-за них купил криминалистику. Образцы, что отыскались в делах Кривещекова, были каким-то общими, без конкретики. Пойди туда – не знаю куда, и в тех краях найди незнамо кого. Как-то надо было сузить рамки поиска. Так что в отдельных поручениях я подробно описал похищенные вещи, чтобы оперативники знали, что конкретно искать, а в поручениях к грабежам, указал еще и приметы преступников для более эффективного их розыска. Вообще-то надо бы план расследования по каждому делу составить. Вон, в учебнике об этом написано, а в отделе мне о нем ничего не сказали. Это тоже надо будет у Людмилы уточнить. Начал я работать по расписанным мне кражам и грабежам без особого интереса, но затем втянулся и даже какое-то удовольствие начал получать от процесса, но на долго меня не хватило. Где-то через час азарт ушел, все эти однотипные хищения вновь перестали вызывать у меня интерес, и я отодвинул от себя дела. В надежде зацепить хоть что-нибудь любопытное, я взялся за уголовно-процессуальный кодекс. Нашел статью о подследственности и посмотрел все статьи, что расследуют следователи органов внутренних дел. Затем открыл уголовный кодекс и пробежался по оглавлению. Преступлениям против социалистической собственности была посвящена целая глава. Даже не знаю, могут ли они быть мне полезны. За их совершение так-то большие санкции предусмотрены. Ладно, смотрим дальше. Мужеложство. Хмм. За это, вроде, сейчас, по всему миру преследуют. Но статья не впечатлила, и я сместил взгляд дальше по списку. – Нифига себе, тут даже за обвес сажают, – пробормотал я вслух, так как был реально удивлен. Такую реакцию у меня вызвала статья – обман покупателей. В наше время за подобное была предусмотрена административная ответственность, а наказание ограничивалось штрафом. Здесь же санкция была внушительной: минимум – исправительные работы на срок до одного года, максимум – семь лет лишения свободы, еще и конфискация имущества, независимо от срока. Суровое время. Дальше я завис сразу над тремя статьями: 'Спекуляция', 'Частнопредпринимательская деятельность и коммерческое посредничество', 'Занятие кустарно-ремесленным промыслом или другой индивидуальной трудовой деятельностью'. Внимательно прочитал комментарии к ним и прибавил к определению 'суровое' еще и 'дебильное'. Еще взгляд задержался на двести двадцать шестой статье. Если верить ей, то где-то в этом городе существовали притоны разврата, игорные притоны, а также процветало сводничество. И как мне отыскать эти славные места? Захлопнув кодекс, я отвалился на спинку стула. Что-то как-то скучно служба начинается. Пойти что ли пока к Капитолине сходить, печатную машинку попробовать у нее выцыганить? На этом и порешил. Иду по коридору, никого не трогаю, не сорю, злодейств не замышляю. Все мысли о печатной машинке. И все равно нашлась та, кому это не понравилось. Женщины – странные существа. Я приметил ее, как только вывернул из своего закутка в общий коридор. Она стояла ко мне спиной и беседовала с Курбановым. Что-то в ее стати и формах показалось мне знакомым, я даже прищурился, чтобы сопоставить увиденное с образами из памяти. Судя по поведению зама, что, распушив хвост, скалился во все зубы и поедал собеседницу глазами, дама была из интересных. От этого мое любопытство многократно подросло, и к финишу я уже подбирался как кот к чирикающей за окном птице.