«…рост – шесть футов. По словам главного судмедэксперта доктора Скарпетты, он страдает редкой болезнью, вызывающей избыточное развитие волосяного покрова, деформацию лица и зубов…» Премного тебе благодарна, Харрис, подумала я, понимая, что он не мог не сослаться на меня. «…призываем к крайней осторожности. Не открывайте дверь, не выяснив, кто за ней стоит». Около десяти зазвонил телефон. – Привет. – Давненько не слышала я в голосе Люси столько оптимизма. – Вы все еще в больнице? – спросила я. – Сейчас выезжаем. Видела, что творится на улице? Настоящая метель. Приедем примерно через час. – Будь осторожна за рулем. Я подбросила в огонь еще два полена. На душе стало тревожно, хотя дом мой был надежно защищен от вторжения посторонних. Я попыталась отвлечься и переключилась на кабельный канал, по которому показывали фильм с Джимми Стюартом. Потом я вспомнила о Талли и совсем приуныла. Когда вновь зазвонил телефон, я аж подскочила на месте. – Да? – Все верно, его логово в этом доме! – взволнованно доложил Марино. – Но сейчас его нет на месте. Всюду мусор, объедки, испражнения. На постели волосы. Простыни воняют мокрой псиной. Меня будто током ударило. – Подразделение по борьбе с наркотиками прислало в город свой отряд, я вокруг выставил полицейских. Как только сунется в реку, он наш. – Люси уже везет Джо домой, – сообщила я. – Ты что, одна? – вскричал Марино. – Сижу взаперти, сигнализация включена, пистолет передо мной на столе. – Носу из дома не высовывай, слышишь! – Не волнуйся. Повесив трубку, я начала щелкать пультом, переключаясь с канала на канал, но ни одна программа меня не заинтересовала. Тогда я поднялась, прошла в свой кабинет и взяла сосуд с формалином. Я поднесла его к свету, разглядывая маленькие желтые глазки. Сколько же ошибок я допустила! Теперь вот погибли еще две женщины. Я перенесла сосуд с формалином в большую комнату и поставила на журнальный столик. В одиннадцать по Эн-би-си начинались новости. Вдруг загудела охранная сигнализация. Я вскочила на ноги, сбросив пульт на пол, и помчалась в глубь дома. Сердце едва не выпрыгивало из груди. Запершись в спальне, я схватила свой «глок» и стала ждать телефонного звонка. Через пару минут телефон зазвонил. – Служба охраны. Сигнал поступил из шестой зоны. Гараж, – доложил дежурный. – Полицию прислать? – Да! Немедленно! Я села на кровать, напряженно вслушиваясь в тишину. Казалось, я даже различаю беззвучный шорох падающего снега. Через десять минут раздался стук в дверь. Я поспешила в холл. – Полиция, – донесся с крыльца громкий голос. Я положила пистолет на стол в столовой и открыла дверь. На пороге стояли двое полицейских – молодая женщина и мужчина постарше. Судя по нагрудным табличкам, женщину звали Дж. Ф. Батлер, ее напарника – Р. И. Макэлуэйн. – Пойдемте проверим гараж, – сказал Макэлуэйн. Ворота гаража были приподняты сантиметров на пятнадцать. На снегу виднелись две цепочки следов: одна тянулась к гаражу, другая – от него. Макэлуэйн и Батлер сфотографировали ворота и следы и сняли отпечатки пальцев. Единственное, что еще могли бы предпринять полицейские, – это выяснить, куда ведут следы. Но они убегали к дороге, на проезжую часть, где колеса автомобилей превратили снег в грязное месиво. – Мы предупредим все полицейские патрули в вашем районе, – сказал Батлер на прощание. – Будем держать дом под наблюдением. В случае чего сразу набирайте «911». Даже если просто услышите какой-то подозрительный звук, хорошо? Я послала сообщение на пейджер Марино. Часы показывали полночь. – Что случилось? – спросил он, перезвонив. Я рассказала. – Сейчас приеду. – Слушай, со мной все в порядке, – возразила я. – Что ты будешь тут сидеть! Лучше попробуй его разыскать. – Есть новость, – помедлив, произнес Марино. – Хотя не знаю, стоит ли тебе говорить. Приехал Талли. Я опешила. – Он возглавляет отряд, который прислало сюда подразделение по борьбе с наркотиками. – И давно он здесь? – Уже пару дней. – Привет передавай, – беспечно бросила я, будто Талли для меня ничего не значил. Мой беззаботный тон не обманул Марино. – Жаль, что он оказался подонком. Поговорив с Марино, я позвонила в ортопедическое отделение Виргинского медицинского института, но дежурная медсестра отказалась дать какую-либо информацию. В этот момент я так остро чувствовала отсутствие Бентона, что думала, не выдержу. Мысли о смерти захлестнули меня. Я сидела на диване, уткнувшись лицом в ладони, когда в дверь опять громко постучали. – Полиция, – крикнул с улицы мужской голос. И вновь удар в дверь – то ли палкой, то ли полицейской дубинкой. – Я не вызывала полицию, – отозвалась я. – Мэм, нам сообщили, что возле вашего дома замечен подозрительный человек. С вами все в порядке? – Да, да, – ответила я, открывая дверь. Свет на крыльце не горел. Мне и в голову не приходило, что убийца может говорить без французского акцента. Он переступил через порог и пинком захлопнул за собой дверь. В нос мне ударил запах псины. При виде безобразной ухмылки на его лице крик застрял у меня в горле. Он протянул волосатую руку к моей щеке, словно испытывал ко мне нежные чувства. Одна половина его лица была уже другой. Ее покрывала мягкая светлая щетина. Асимметричные сумасшедшие глаза горели злобой и похотью. Он сорвал с себя длинный черный плащ, намереваясь набросить его мне на голову. Я кинулась прочь. Все это произошло за считанные секунды. Паника погнала меня в большую комнату. Убийца мчался за мной по пятам, издавая гортанные звуки, совсем не похожие на человеческие. Меня объял ужас. В отчаянии я искала, чем бы запустить в него. Взгляд мой упал на сосуд с формалином, в котором лежал кусок кожи его брата, им же убитого. Я схватила сосуд и стала торопливо снимать крышку. Убийца уже держал в руке свое смертоносное орудие – тот самый молоток с петлеобразной ручкой. Когда он замахнулся, я плеснула формалин ему в лицо. Убийца взвизгнул, хватаясь за глаза и горло, – ядовитый препарат обжег ему лицо и слизистую. Зажмурившись, он начал срывать с себя влажную рубашку. Я схватила со стола пистолет и выскочила на улицу. На обледеневших ступеньках я поскользнулась и упала на левую руку. Я попробовала встать, но поняла, что рука сломана. Убийца тем временем, шатаясь, вывалился следом за мной на улицу. Цепляясь за перила, он с ревом, вслепую спускался с крыльца. Его торс был густо покрыт длинными белесыми волосами. Он упал на колени и, загребая ладонями снег, стал растирать им лицо. Убийца был совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Еще немного, и он набросится на меня. Я вскинула пистолет, но не смогла отвести затвор. Встать не удавалось: едва приподнявшись, я вновь соскальзывала на землю. Убийца услышал мою возню и подполз ближе. Вдруг, хватая ртом воздух, он зарылся лицом в снег. Он плакал. Голый по пояс, он дрожал от холода, корчился и выл. Я почти жалела его. Из-за пронизывающей боли в руке я не слышала, как подъехала машина. Я увидела Люси. Она бежала, утопая в снегу. Упав на колени рядом с убийцей, Люси приняла боевую стойку, направив дуло пистолета ему в голову. – Люси, не стреляй! – крикнула я. Она тяжело дышала, держа палец на спусковом крючке. – Я избавлю тебя, гадина, от твоего уродства! Я поползла к ней. Участок перед моим домом огласился шумом шагов, голосов, стуком автомобильных дверей. – Люси! Не смей! – крикнула я. – Не надо! Ради всего святого! Она будто не слышала меня, находясь где-то в своем мире, сотканном из ненависти и злости. – Люси… – я придвигалась к ней ближе и ближе, – опусти пистолет. Она не повиновалась. Вокруг мелькали люди в темном боевом обмундировании с автоматами и пистолетами. – Люси, опусти пистолет, – услышала я голос Марино. Она не шевелилась. Пистолет дрожал в ее руках. – Люси, посмотри на меня, – сказала я. – Посмотри на меня! Она глянула в мою сторону. По ее щеке катилась слеза.