* * * Корчма была почти пуста. Несколько испуганных путешественников сидели за одним из столиков, а корчмарь с сыном не выходили из-за стойки, за которой – Годвин был уверен – держали заряженные арбалеты. В воздухе висело напряженное предчувствие. В последних лучах заходящего солнца хорошо были видны столбы черного дыма и огня над ближними деревнями. Дикие Псы были совсем рядом. – Дурацкая идея была остановиться здесь, – повторила Логан. – Это место слишком уж на виду. – Ты же слышала, что сказал корчмарь, – ответил Годвин. – Псы проезжали тут уже трижды, и никаких проблем не возникло. Видимо, им не приказано сжигать трактиры. – Ну да, так им и выпить негде будет, – усмехнулся Дефрим. – Вы работаете на Империю, – вдруг уверенно заявил Якоб. – С чего ты это взял, малой? – спросил Клиф. – Ты ведь с запада, из Вольных Городов. Тихий с юга; судя по акценту – из самого сердца старой Империи, может, даже из Драконьего Логова. С Дамой и Рыцарем я был в затруднении, их акцент мне неизвестен. Но акцент этот у них одинаковый, а раз его зовут Рыцарем, то думаю, что они родом с севера. Со Спорных Земель в центре континента. А такая сборная солянка может работать только на Императора. Понятно, есть шанс, что вы простые наемники, но тогда за вами присматривал бы кто-то от вашего нанимателя. Ни Вольные Города, ни Спорные Земли в этой войне никак не заинтересованы. И единственный из вас, кто происходит из того места, владыка которого мог бы моей персоной заинтересоваться – это Тихий. А я уже говорил, что его акцент безошибочно выдает подданного Императора. – Грамотный паренек, – оценила Логан. – Клифу бы никогда это в голову не пришло. – У меня другая специальность, не думать, а бить людей. – Мы все подданные Императора, – сказал Годвин, пристально глядя на мальчика. – Большинство магнатов и князей – от Вольных Городов, через Спорные Земли и до самой Границы – клянутся в своих коронационных присягах в верности Императору. И уж совершенно точно это делают все до единого князья тут, на юге, на Центральных Территориях. И в том числе твой отец. – И тот, кто будет править после него? – Годвин ошибся, мальчик не отвел глаз. – Я не могу говорить от имени того, кто выиграет эту войну, но… – А что будет, если выиграют Эдриановы? – Извини, не понял тебя. – Если победит мой отец, вы вернете меня в обмен на повторную присягу верности Императору. Но что со мной станет, если мой отец проиграет? Годвин раскрыл было рот, чтоб ответить, но, как на грех, ничего не приходило в голову. Рыцарь слабо разбирался в политике, был просто солдатом, выполняющим приказы людей поумней себя. Однако взгляд светлых глаз мальчика упрямо ввинчивался в его череп, требуя ответа. – Всадники, – внезапно сказал Иовис, прерывая неловкое молчание. Рыцарь не сразу услышал шум копыт, большого количества копыт. – Тихий, забираешь ребенка наверх, оставайтесь там. Если тут все будет плохо, хватай его и двигайтесь к границе, – приказал он. Иовис кивнул и увел мальчика на второй этаж. Остальные проверили оружие. Напряжение в зале стало еще более невыносимым. Корчмарь и его сын взяли в руки какие-то предметы, невидимые из-за стойки, а путешественники у стола сбились в еще более тесную кучку. Минуту царила абсолютная, полная напряженного ожидания тишина, а потом двери распахнулись и в них показался Паленый. – О! Кого я вижу! – крикнул он, в то время как его товарищи вливались в зал. – Господа наемники. И как, удалось найти работу? Годвин чертыхнулся про себя, а потом вызвал на лице свою самую убедительную фальшивую улыбку. – К сожалению, не удалось. Большинство купцов так боятся встретить вас, что от одной мысли высунуться за городские стены у них уже штаны мокрые. – Ну, значит, мы хоть что-то хорошо делаем, – заявил Старик, выходя в центр зала. – Спокойно, корчмарь, отложи свой арбалет. Проблем не будет. Нам нужно еды, питья и места на ночь. И мы даже заплатим. Корчмарь, не особенно успокоенный этим заявлением, все же действительно отложил арбалет и отправил сына на кухню за едой. Псы тем временем заняли столик рядом с Годвином и его людьми. – А где ваш четвертый, молчаливый такой, как его бишь? – Тихий. – Тихий, – повторил Старик. – Именно, не самый симпатичный тип. Рыцарь задумался над ответом. Сперва хотел было солгать, но потом понял, что Псы уже заметили в конюшне четырех коней. Обмануть их не выйдет. – Он наверху. Плохо себя почувствовал. – Надеюсь, ничего серьезного? – Усталость. – Где же пиво? – крикнул Паленый, усаживаясь рядом с Дефримом. Не прошло и получаса, а обе компании уже пили вместе. Напряжение все еще чувствовалось, но оно постепенно спадало с каждой выпитой кружкой пива и с каждой рассказанной солдатской байкой. – …А Краля ему тогда и говорит, что она обожает сосать у часовых, потому что они всегда стоят по стойке «смирно». – Взрыв смеха прервал рассказ, но Паленый был еще далек от завершения. – А тот так покраснел, что я уж думал, у него щеки сейчас на самом деле загорятся. И молокосос этот начинает заикаться, что у него-де жена и все такое. А тем временем за его спиной Молодой с Черным шастают туда и обратно да выносят со склада мешки с картошкой и сыром. Я сам еле-еле серьезное лицо держал, но когда Дед, пьяный в жопу, оттуда выбежал, спотыкаясь на каждом шагу, да в обнимку с новыми сапогами – то со смеху чуть не подавился. Но, к счастью, бравый стражник так был занят своим заиканием, что даже не заметил. Но слушайте дальше, сейчас самое смешное будет. Когда уже все за углом скрылись – с картошкой, сыром, пивом и новыми сапогами для Деда, – тут мы с Кралей тоже начали собираться. И тут парень этот внезапно решил, что он все ж очень хочет попробовать. А Краля ему и говорит на это – Господь свидетель! – Краля и говорит, значит, что она, мол, шлюха порядочная и чужую семью разрушать не будет. Зал взорвался смехом, причем ржали еще и над Дедом, который отнекивался и заявлял, что вообще ничего из описанного не помнит. Дефрим, который к этому моменту казался уже членом отряда Псов и другом Паленого с раннего детства, воспользовался моментом, чтоб начать собственный рассказ. – Это еще ладно, а вы вот что послушайте. Я когда еще был в Высоком Порту, в тамошней армии, раз послали нас ловить преступников, людей на трактах грабили. Кличка у них была какая-то дурацкая, Бобры, что ли… Выдры вроде, ага, Выдры. Банда дебилов. Короче, искали мы их две недели по всем дорогам, как вдруг они сами на нас наткнулись. Вот представьте себе, идут тридцать мужиков, в форме, вооружены до зубов, со знаменем и все такое. И тут подъезжают к нам посреди дороги человек десять подростков и сообщают, что они называются Выдры и это налет. – Ври уж, да не завирай! – прокомментировал Паленый. – Завирайся, – поправил Старик. – Что? – Нет такого слова «завирай», правильно с возвратной частицей, «завирайся», – объяснил Рыцарь. – Чертовы грамотеи, – пробурчал Клиф. – Я гляжу, ваш командир такой же придирчивый, как и наш. Но возвращаясь к рассказу. Правду говорю чистейшую, Господь мне свидетель. Подъехали и попытались на нас напасть. Наш командир так выглядел, будто подарок ко дню рождения получил. Только глянул и приказал, чтоб мы господам разбойникам отдали оружие. Ну мы и отдали. Залпом из арбалетов. Сразу всех и положили. А когда мы их головы в город привезли, то нам и премию к жалованью выписали. И говорю вам, еще месяца два мы над ними смеялись. – Некоторые люди просто слишком глупы, чтоб быть преступниками, – серьезно заявил Дед. – Поэтому им дорога в армию! – засмеялся Черный, и все дружно выпили за эту мысль. – А, господин Клиф, – робко спросил Писарь. – А как оно там, в Высоком Порту? – В каком смысле «как оно там»? – Да я вот читал о Вольных Городах, и все авторы согласны в том, что это прекраснейшие метрополии на свете. С дивными галереями и библиотеками… – Боюсь, мальчик, – прервал его Годвин, – что Клиф тебе сможет рассказать только о тамошних забегаловках да борделях. – Э-э-э, не выставляй меня таким уж примитивным чурбаном-то. Я, кстати, не раз бывал в замечательной библиотеке… у нас там пост охраны был. Но вот если ты и правда хочешь послушать о борделях, то действительно знаю все до единого в Высоком Порту. – Ага, и в каждый тебя велено не пускать, – добавила Дама. – Я бы попросил! У меня со шлюхами прекрасные отношения! – Клиф ухмыльнулся Крале. – А раз уж речь зашла о шлюхах, откуда у вас баба в отряде? А-а-а-ай… – Дефрим схватился за ребра в том месте, куда воткнулся локоть Логан. – Так как? – Да ничего, – заверила Краля. – Меня и хуже называли. – Так а чего ты в армии-то делаешь? – Убиваю Рогачей. Остальные Псы встретили это заявление дружными аплодисментами. – Холера, на этом свете нету уж нормальных баб, – сказал Дефрим. – Такое дело, брат, – поддержал его Паленый. – Вот когда я был молодой, вот тогда еще были нормальные женщины, – размечтался Дед, закряхтев. – Это небось еще до Чумы было, – с улыбкой ответил Черный. – Да уж пожалуй что при Первом Императоре! – засмеялась Краля. – А почему у вас баба в отряде? – спросил Дикий, глядя на сидящую рядом Логан. – Кто, Дама? – Дефрим изобразил удивление. – Она ж не баба совсем. Скорей дикий зверь. – Так, может, ее укротить? – предложил Дикий, а его рука легла на бедро женщины. Логан ласково ему улыбнулась, а потом мгновенным движением ударила локтем в горло. Дикий полетел на пол, явно задыхаясь. Псы мгновенно повскакали на ноги. В доли секунды все похватали в руки оружие, а корчмарь снова цапнул что-то за своей стойкой. Несколько ударов сердца ситуация выглядела опасной, а потом в тишине разнесся громкий смех Паленого. – Вот ведь врезала ему! Ой, Дикий, я тебе всегда говорил, что ты доиграешься. Видали, как улетел? Остальные присутствующие один за другим подхватили его смех. Ситуация быстро разрядилась. Дикий встал с трудом, держась за горло. Уселся как можно дальше от Логан. – Вот тебе баба вломила, жаль смотреть на тебя, – не успокаивался Паленый. – Отвали, сукин сын. – Ты, шлюхи сынок, не будешь тут мою мамочку обижать!..