— И что это было? — заинтересовалась Мишель. — У меня сейчас нет времени говорить об этом, но я все тебе расскажу по дороге в библиотеку. — Вот она, — сказала Мишель, протягивая Ханне тонкую книжку с заголовком «Школа „Кларисса“», отпечатанным на обложке золотыми буквами. — Это тот год, когда Пи Кей учился в одиннадцатом классе, и он говорил мне, что начал встречаться с Пинки после того, как они вместе принимали участие в школьном спектакле. — У него была роль в этом спектакле? — Нет, он возглавлял техническую команду и отвечал за освещение. Он рассказывал мне, что все оборудование было древним и постоянно ломалось. — Пинки тоже была в этой команде? — Не знаю. Он не говорил. — Мишель уселась рядом с Ханной за длинным библиотечным столом, чтобы они могли вместе рассматривать ежегодник. Первые страницы ежегодника были заполнены групповыми фотографиями классов. Тут были девятый, десятый и одиннадцатый. Имена учеников перечислялись, но поскольку они не знали, как выглядит Пинки, то опознать ее не могли. — Вот официальная фотография спектакля, — сказала Ханна, и Мишель наклонилась поближе. — Здесь приведены имена, но нам от этого толку нет. — Голос Мишель звучал разочарованно. — Тут просто говорится, что это состав труппы и техническая команда спектакля «Ребро Адама». Должно быть, это название пьесы, которую они ставили. Ханна резко вдохнула: — «Ребро Адама»! Так вот откуда Пинки это взяла! — Что взяла? — Свое прозвище! Должно быть, она играла главную женскую роль, ту самую, которую в фильме играла Кэтрин Хепберн. Это о двух женатых адвокатах, причем оба были рыжими. Персонажей Спенсера Трейси и Кэтрин Хепберн звали одинаково — Пинки, разве что написание различалось. Этот фильм основан на подлинной истории о супружеской паре, которая разводилась. И после того, как они развелись, дело кончилось тем, что они снова поженились. Она вышла замуж за своего адвоката, а он женился на своем. — Это интересно, но мы по-прежнему не знаем настоящего имени Пинки, — заметила Мишель. — Давай посмотрим следующий год, когда оба они учились в двенадцатом классе, — предложила Ханна. — Обычно фотографии выпускников дают крупным планом и приводят имена. Может быть, Пинки будет в розовом. Мишель кивнула: — Хорошо. Если нам повезет, фотографии выпускников будут цветными. Мы делали такое в школе «Джордан», а я была в редакции ежегодника и знаю, что это стоило намного дороже. Мы не сможем сказать, какого цвета одежда была на Пинки, если только школа «Кларисса» не пожалела денег на цветные фото. — Ты права. — Ханна чувствовала себя неловко из-за того, что сразу этого не поняла. Когда она закончила школу «Джордан», ее выпускная фотография была черно-белой. — Даже если школа Пинки не потратилась на цветные фото, они могли подписать прозвища под фотографиями выпускников. — Это верно, — согласилась Мишель. — Я принесу ежегодник за следующий год, а этот поставлю на место. — Оставь его здесь, Мишель, — сказала Ханна, когда ее сестра потянулась за книгой. — Мы сравним фотографии театральной труппы и технической команды «Ребра Адама» с фотографиями выпускников в следующем ежегоднике. По крайней мере, мы сможем идентифицировать фотографии выпускниц, которые были в труппе и технической команде пьесы. — Но мы по-прежнему не будем знать, кто из них Пинки, — заметила Мишель. — Это верно, но это поможет немного сузить наш поиск. Мы исключим девушек, которых нет на фото. — Ты права. Я принесу следующий ежегодник. Мишель отправилась к разделу ежегодников и стала пересматривать стоявшие там книги. Ежегодника за следующий год на месте не было, и она потратила минуту или две, прежде чем его обнаружила. Сняв книгу с полки, она вернулась к Мишель, протянула ей ежегодник и снова уселась на свой стул. — Спасибо, — сказала Ханна и перелистала книгу до индивидуальных фотографий выпускников, помещенных ближе к концу. — Нам повезло. Они цветные. Ханна переворачивала страницы с фотографиями выпускников, а Мишель застонала: — Тут по меньшей мере десяток девушек, одетых в разные оттенки розового. Должно быть, этот цвет был особенно популярным в том году. — Должно быть, — согласилась Ханна и тут же заулыбалась. — Думаю, я нашла то, что нам нужно, Мишель! Мишель наклонилась и стала изучать фотографию, выбранную Ханной: — Наверное, ты права. Очки на ней другие, но прическа та же самая. И она одета в светло-розовое. Это девушка на краю верхнего ряда, верно? — Да. Ее зовут Мисти Франклин. Сестры нашли четыре подходящие фотографии, и Ханна записала имена в свою «Книгу расследований». Она как раз закончила, когда Мишель издала торжествующий вопль. — Это Пинки, Ханна! — воскликнула она. Ханна внимательно посмотрела на снимок, а затем вернулась к фотографии труппы и технической команды. — Это девушка в центре первого ряда, и два фото совпадают. Но есть и другие совпадения. Почему ты считаешь, что именно эта девушка и есть Пинки? — Потому что она маленького роста, а Пи Кей упоминал, что если он вытягивал руку, Пинки могла свободно под нею пройти. — Но откуда ты знаешь, что девушка на снимке двенадцатиклассников маленького роста? — По выпускной фотографии этого не скажешь, но она стоит в переднем ряду на снимке труппы и технической команды, и почти все остальные выше ее. А когда делают групповые снимки, фотограф всегда помещает низкорослых в первый ряд. — Верно подмечено! — Ханна вернулась к фотографиям выпускников. — Ее зовут Мэри Джо Харт. Тебе о чем-то говорит это имя? — Нет, но Пи Кей никогда не называл ее по имени. Ханна вернулась к фотографиям выпускников. — Знаешь, Мишель, ты права насчет Мэри Джо Харт. — Что заставляет тебя так думать? — Под снимком написано, что в девятом и двенадцатом классах она играла в спектаклях. Ни одна из других девушек в розовом не играла в обоих классах. — Хорошо. Давай предполагать, что Пинки — это Мэри Джо Харт. Как мы в этом убедимся? Ханна посмотрела на свое запястье и поняла, что забыла наручные часы в «Куки-Джар». — Который час, Мишель? Мишель посмотрела на экран своего мобильного телефона: — Почти четверть пятого. — И сегодня четверг. — Ханна улыбнулась. — У нас есть шанс разузнать больше, если ты позвонишь в школу «Кларисса» и застанешь кого-нибудь в офисе. — Ясное дело. Мишель нашла номер офиса на сайте школы. Она набрала номер и переключилась на громкую связь, так что Ханна могла слышать гудки. Их раздалось пять, и Ханна нахмурилась: — Я думаю, офис закрыт. — А может, и нет. После десяти гудков мы отступимся. Прозвучали еще три гудка, а затем женский голос ответил: — Школа «Кларисса». Говорит Лайла. — Добрый день, Лайла. Мисс Свенсен хочет поговорить с директором школы. Он еще не ушел? — Уже ушел. Прошу прощения, но сегодня он был вынужден рано уйти. Могу ли я чем-то вам помочь? Мишель передала телефон Ханне. — Добрый день, Лайла. Это Ханна Свенсен из «Свенсен Энтерпрайзез». Я бы хотела выяснить, знают ли в школе нынешний номер телефона и адрес одной из соискательниц вакансии, Мэри Джо Харт? Адрес и номер телефона в ее резюме устарели, а мы хотели бы поговорить с ней насчет открывшейся вакансии в нашей корпорации. — О боже! — Лайла, казалось, очень расстроилась. — Боюсь, это… так сказать… мисс Харт уже… недоступна. На лице Ханны отразилось удивление, и такое же выражение появилось на лице Мишель: — О, понимаю. Если вы не против, не могли бы вы сказать, нашла ли мисс Харт другую работу? Последовала долгая пауза, а затем Лайла снова заговорила: — Нет, не совсем так. Мисс Харт… ее больше нет с нами. Ханна почувствовала, что ее надежды тают. Если Лайла имела в виду то, чего боялась Ханна, Мэри Джо Харт не было в живых. — Мы говорим об одном и том же человеке, так ведь? — продолжила Ханна. — Та Мэри Джо Харт, которая подавала заявление на работу у нас, сообщала, что ее прозвище — Пинки. — Да, это Пинки, — откликнулась Лайла. — У нее была главная роль в пьесе, которую ставили в девятом классе, и после этого все стали звать ее Пинки. А теперь обоих уже нет. Оба они были из лучших наших учеников, и это так грустно. Я читала в газетах о том, что случилось с Портером.