Путь в гостиницу прошел в тягостном молчании, волшебство неожиданной свадьбы рассеялось, и мы вернулись в привычный напряженный ритм. Артур помог мне снять платье, которое я тут же уложила в дорожный саквояж, и облачиться в более удобную одежду. Над городом повисла прохладная ночь, за окнами сыпали крупные хлопья снега, но они таяли, не успев лечь на землю. Я горько усмехнулась, вспоминая, что в Вичпорте уже наступало настоящее лето. — Хочешь чего-нибудь, милая? — ласково спросил Артур, обнимая меня за плечи. Я развернулась к нему лицом и прижалась щекой к груди, чтобы услышать ровные удары любимого сердца. Этот звук успокаивал меня. — Я хочу, чтобы это закончилось, Артур. Хочу, чтобы Лютера не существовало и он не угрожал моим девочкам, чтобы все это обернулось лишь кошмаром и упорхнуло с первыми лучами утреннего солнца. — Понимаю, родная. — Он прижал меня сильнее. — Я не могу исполнить это желание, но могу обещать все время быть рядом, что бы ни случилось, чем бы это ни обернулось. Мне не нужно было отвечать на эти слова, Артур увидел все, что я хотела сказать, в глазах, наполненных любовью и благодарностью. Еще немного понежившись в объятиях мужа, я нехотя оторвалась от него: — Давай покончим с этим! Давай попробуем вернуть мне воспоминания! Аддерли кивнул и вышел в соседнюю комнату, а я обняла себя руками, пытаясь избавиться от озноба и подготовить себя к тому, что принесет мне встреча с прошлым. Я боялась, откровенно боялась того, что увижу, но и оттягивать смысла не было. Я никогда не буду готова по-настоящему. Сверток с одеждой мы разворачивали вместе, но, как только платье оказалось в моих руках, Артур отступил, решив погрузиться в чтение отчетов о том, как меня нашли, и прочих подробностях того времени. Как и говорила Ада, среди бумаг оказалось много зарисовок, которые поразили даже меня. Мое лицо, закованное в лед, смотрелось зловеще и было передано с такой точностью, что я поежилась, вновь ощущая холодок, бегущий по спине. — Господи боже, — прошептал Артур, рассматривая рисунки, которые изображали то, как я приходила в себя, и последующую жизнь в магистиуме. Я была похожа на обезумевшую. Жуткое зрелище. Чтобы отвлечься, снова взяла в руки платье и попыталась вспомнить его, но, сколько ни напрягалась, так и не смогла воскресить в памяти ни ткань, ни цвет, ни фасон. Этот наряд все еще оставался чужим для меня. Заколка тоже не произвела на меня никакого впечатления. Я присела на кровать и очень осторожно взяла в руки маленькое и изящное колечко с крохотным изумрудом. Внутри все сжалось и образовалась непонятная пустота. Узорная оправа красиво обрамляла камушек и тонким кружевом переходила в ободок. Очень искусная работа, несомненно выполненная специально для меня Томасом Марлоу. Думая об этом, я не ощущала ровным счетом ничего. В груди не разгорался огонь любви, не рождалась нежность и не всплывала привязанность. Я смотрела на изысканную вещицу и не решалась надеть ее на палец. Помнила слова Томаса о том, что я должна сберечь кольцо, что оно очень важно, но ничегошеньки не чувствовала. — Ты видела раньше эти вещи? — оторвавшись от чтения, спросил Артур. — Нет, я довольно долго была не в себе. После того как лед растаял, платье вымокло, и меня переодели. Как я понимаю, все вещи собрали в одном месте и не считали нужным возвращать их мне. — Почему? — В то время, пока я жила в магисгиуме, моя магия будто дремала, и, думаю, Огюсту и в голову не пришло, что кольцо может быть магическим. — Очень интересно, ведь уже само то, что ты проспала во льдах сотню лет, должно было навести на мысль о магии. — Согласна, но Огюст очень пристально наблюдал за мной в течение полугода и, не обнаружив никаких иных следов магии, отверг эту мысль, пытаясь отыскать другие ответы. Я продолжала вертеть колечко в руке и откровенно трусить. Артур разгадал обуревавшие меня чувства и отложил бумаги совсем. Муж присел на корточки около меня и взял мои руки в свои: — Я рядом, мы справимся. — Знаю, — ответила я, касаясь ладонью его лица. Некоторое время я смотрела в глаза мужчины, который одним своим существованием делал этот мир лучше, а потом выдохнула и надела колечко на палец. Комната содрогнулась, перед глазами все поплыло, и я крепче ухватилась за руку Артура, словно за спасательный круг. — Слушай меня очень внимательно, Оливия, — зазвучал голос Томаса у меня в голове. — Без этого кольца ты не сможешь вернуться в прошлое, которое проживала сама. Забвение — единственное спасение для тебя. Я разделю тебя и сапфир не только расстоянием, но и временем. Нас не оставят в живых… Я распахнула глаза и увидела встревоженный взгляд Артура, который искал ответы на моем лице, но не спешил беспокоить расспросами. Я сделала глубокий вдох и ощутила очередной приступ головной боли. Она нарастала так быстро, что мне пришлось обхватить голову руками и сдержать стон. — Беги в наше место, Оливия, спасай себя… — А как же ты? — Я закончу здесь и последую за тобой. Уходи раньше, чтобы никто тебя не увидел. Мне нужно стереть твои следы… — Пожалуйста, прости меня! Я не знала… не предполагала, что так выйдет… Прости, если сможешь… Это все моя вина, только моя! Я отчаянно хотела, чтобы ты сдержал слово и не прослыл лжецом! Я не слушала тебя, не хотела слушать! Меня волновал лишь твой авторитет, твое имя, которое вскоре должно было стать и моим! Прости меня, молю… — Сейчас уже поздно горевать, Оливия! Я не смог убедить тебя, и судьба развернулась именно к этой точке развития событий. Я знал… Я вновь очнулась, помня, что последует за этими словами. В голове царил сущий хаос, множество картинок, людей, мест, улыбок, ссор и слез. Я буквально взвыла от наплыва совершенно незнакомых и в то же время очень близких лиц. Вскочив на ноги, чувствовала, как они трясутся и могут сейчас не выдержать и подкоситься, и я упаду на пол. Я то обнимала себя руками, то стискивала охваченную невыносимой болью голову. — Ада! — откуда-то издалека звучал глухой голос Артура, но сейчас этот человек казался мне чужим, я отшатнулась, налетела на столик, ушибла бедро и снова отскочила. — Милая, я здесь. Все будет хорошо. Инспектор шагнул ко мне, протягивая руки, а я видела перед собой лишь постороннего мужчину, не понимая его намерений. Дернулась, стараясь оказаться как можно дальше. Движение принесло новый резкий взрыв боли в голове, я взвыла и, не выдержав, упала на пол. — Ада! — испугался Артур и бросился ко мне. — Кто ты? Уйди! Я совершенно точно знала, кто передо мной, но головой, не сердцем. Внутри смешались не только мысли, но и чувства. Меня буквально разрывало надвое между прошлым и реальностью. Два мира сошлись в одной точке. В голове звучал смех, и я узнала его. — Глория, — пробормотала я, и слезы хлынули из глаз. — Девочка моя… А потом новый круговорот лиц… Мама… Ее ласковые серые глаза, почти как мои, но чуточку темнее. Голос и руки, нежно гладящие растрепанные девичьи волосы. Притворно строгий голос отца, который журил нас с сестрой за опрокинутую тарелку супа. Папа. Он был очень красивым, высоким и сильным. Любил лошадей, запах скошенной травы и прогулки с мамой у озера. Я свернулась на полу, раздираемая на тысячи осколков, подтянула колени к груди. Боль потери захватила меня полностью, не оставляя места для крупинки счастья. — Волосы Глории были как у папы, темные, вьющиеся. И глаза тоже папины, не просто серые, как у нас с мамой, а серо-зеленые. — Я тихо плакала, вспоминая близких и пытаясь хоть как-то упорядочить прошлое и настоящее в своем сознании. — От нее всегда пахло мятой. Моя сестра любила сладости и чай с мятой. Боль заставила меня скрутиться плотнее, я глотала слезы и тихо стонала, впуская свою былую жизнь в душу и сердце. Мир перевернулся с ног на голову, и чувства, что я испытывала сейчас, в этом времени, пересеклись с прошлой любовью к семье, друзьям и Томасу. Я ощутила, как мне не хватало родных людей, их тепла, заботы и любви. Я вспомнила, как была счастлива с веселым и милым молодым мужчиной, который изо всех сил старался сделать мою жизнь радостнее и светлее. Он безудержно любил меня. А я его. Все это было настолько непостижимо, что я потеряла связь с настоящим. — Я теперь не знаю, кто я, — прошептала сквозь слезы. — Я разрушилась на сотни мелких частей и не представляю, как собраться снова… — Мы все преодолеем, — тихо сказал Артур и приподнял меня, позволив опереться спиной о его грудь. — Ты растерянна сейчас. Два мира сошлись воедино, и ты потерялась. Но так будет не всегда. Мы справимся. Я рядом, когда ты захочешь и как ты захочешь. Новый поток воспоминаний из детства заставил меня развернуться и уткнуться лицом в сорочку Аддерли. — Все придет в порядок, и оба мира смогут сосуществовать, как прошлое и настоящее. Нужно время, просто нужно время… — Это не просто миры, это словно две жизни… во мне будто два человека… и я не знаю, кто из них истинная я, где мой истинный мир, где мой дом, мой якорь… — Это не два человека, Ада, — прошептал Артур, крепче меня обнимая. — Это ты. Просто прими свое прошлое и вернись в настоящее. Я буду твоим домом, твоим якорем и твоим маяком. Не знаю, сколько я так пролежала на коленях у мужа. Но он терпеливо ждал, мягко поглаживая мои плечи и шепча слова утешения. Стонать я перестала, боль очень медленно отступала, а круговорот в голове немного утихал. Лишь ураган чувств, состоящий из страха, смятения, боли, одиночества, отчаяния и, как ни странно, пугающей радости, никак не хотел прекращаться. Лишь когда за окнами забрезжил рассвет, инспектор осторожно выгнулся, чтобы размять затекшую спину, и прошептал: — Давай я отнесу тебя на кровать, и ты отдохнешь. Я не спорила, не возражала, просто доверилась ему и позволила перенести мое одеревеневшее тело в постель. Артур присел рядом и коснулся пальцами пылающей щеки. — Я вспомнила родителей, — прошептала я. — У меня была семья. Любящая, заботливая, очень дружная. Я родилась здесь, Артур. В столице. Мне исполнилось двадцать четыре года, когда… когда… — Не спеши, — попросил Аддерли, убирая мои волосы, которые упрямо падали на глаза. — Мы не были богаты, но и бедными нас не назовешь. Посещали приемы, дружили с соседями. Мое имя Оливия Престон, родителей звали Анна и Бенджамин. У меня была младшая сестренка Глория. Я познакомилась с Томасом на приеме и спустя несколько месяцев приняла его предложение. Мы были счастливы, и теперь я должна понять, что именно произошло более столетия назад. Как я его погубила… Язык заплетался, мысли все еще путались, я чувствовала сокрушительную усталость, все еще не совсем понимая, что реально, а что нет. — Тебе нужно отдохнуть. — Артур коснулся губами моего лба и укрыл одеялом. Этого хватило, чтобы я провалилась в глубокий, принесший временное забвение сон. Проснулась только вечером, с трудом открыла глаза и застала Артура за изучением бумаг, которые мы принесли из архива. Некоторое время мне понадобилось, чтобы немного прийти в себя и осмотреться. На муже не было ни галстука, ни пиджака, рукава закатаны, верхние пуговицы расстегнуты. В комнате пахло табаком, но я заметила, что окно приоткрыто, поэтому запах не был удушливым. Волосы Артура взъерошены, на лице появилась щетина. Я смотрела на него и с радостью осознавала, что ничего не изменилось. Я все так же нежно его любила и сейчас больше всего хотела оказаться в его объятиях. Мне нужно было зацепиться за этот мир, вспомнить о собственной принадлежности чему-то или кому-то, мне нужен тот самый маяк, чтобы обрести родной берег. Словно ощутив мое пробуждение, Артур поднял голову и неуверенно улыбнулся. Его усталое и встревоженное лицо рассказало мне о многом. О том, что он не спал ни минуты. О том, что беспокоился обо мне и пытался найти ответы среди отчетов, рисунков и заметок. И о том, что он любит меня и был готов на все ради моего благополучия. Вот он мой маяк, несущий свой трепещущий свет сквозь тьму боли и утрат. — Как ты? — спросил он, поднимаясь. Движения Артура показались робкими, словно он не знал, чего от меня ожидать, словно не понимал, как вести себя, словно боялся, что я его отвергну. Мысль об этом причинила новую боль, и я протянула руку, которую он тут же взял. — Я бы приняла ванну и позавтракала, хотя вернее будет сказать — поужинала. — И тоже постаралась улыбнуться как можно искреннее. — А потом нам предстоит путешествие в прошлое. Томас сказал, что это кольцо позволит мне наконец вернуться туда, где все это началось. — Ты уверена? Мне кажется, что ты еще не совсем восстановилась… — Уверена, — мягко перебила я его, опираясь на протянутую руку и поднимаясь с кровати. — У нас нет такой роскоши, как время, милый. Лютер не дал нам его. Сейчас не время раскисать, к тому же если я поддамся унынию, то оно меня затянет и выбраться будет нелегко. Артур ничего не ответил, лишь посмотрел на меня долгим странным взглядом и пошел в ванную. Отмокала я долго, позволяя телу стряхнуть дрему, а усталым мышцам расслабиться. Я старалась не думать о том, что вспомнила, и решила, когда весь этот кошмар закончится, выберу целый день и погружусь в прошлое, чтобы отдать дань любви и уважения семье. Мои мысли были заняты предстоящим путешествием, я думала о том, с чего стоило начать. Прекрасно понимала, что эта прогулка на столетие назад принесет новые страдания, но и бегство обернулось бы катастрофой. Я должна принять былые поступки и, возможно, ответить за них. Ужин с любимым мужчиной, который, думаю, пока я спала, не съел ни крошки, прибавил сил и напитал нужной энергией. Убрав высохшие волосы в свободную волнистую косу, я протянула мужу руку и попросила не волноваться. — Сейчас мы вернемся к тому моменту, когда все началось. Если верить словам Томаса, теперь я могу увидеть все, что связано с кулоном. Ты готов? Артур кивнул, перехватывая мои ледяные пальцы, и сделал вдох. Его взволновало предстоящее путешествие, оно вызывало не только интерес, но и тревогу. Не оттягивая более ни на минуту, чтобы не струсить и не передумать, я щелкнула пальцами свободной руки и выбрала в голове цель. Мне нужно было увидеть знакомство Лютера и Томаса. …Я помнила этот дом, его высокие стены с большими окнами, чтобы в комнатах было как можно больше света. Томас любил утренний свет и то, как он сначала несмело подступал по лужайке, робко взбирался на подоконник, а потом проникал в дом. Мой прежний возлюбленный ждал, когда лучи доберутся до его рабочего стола, и приступал к работе.