— Что думаешь? — полюбопытствовал он уже в машине, пристегиваясь. Он всегда пристегивался, когда я садилась за руль, обычно у него такого стремления к безопасности не наблюдалось. — Честно? Хрень какая-то, все происходящее. То есть, с «бизнесом» Токарева как раз все ясно, а вот с Крокодильшей – темный лес. Вполне возможно, что дамочка просто решила изменить свою жизнь, или от Змея бежала. Одно несомненно: помог ей Токарев, похоже, они были дружны, или отлично понимали друг друга. Например, он знал, что Анна будет молчать, или знал о привычках своей правой руки, или она его шантажировала, не важно. Важно, что он с ксивами он ей помог и вряд ли причастен к ее смерти. В конце концов, убивать ее прямо на дороге – своеобразный риск, разумно просто помочь девушке исчезнуть без следа, если конечно ты в ней уверен. — Согласен, хотя его рано сбрасывать со счетов. — Даже меня рано сбрасывать со счетов, Ромочка, — не удержавшись, я чмокнула друга в щеку, едва не въехав в минивэн на повороте, — А что? Убить для меня – раз плюнуть! — Не мели ерунды. Ты хоть раз в кого-нибудь стреляла? — Все бывает в первый раз, любимый мой! Уж не знаю, к сожалению, или к счастью… А если серьезно – напрашивается вывод, что к убийству приложил свою чешуйчатую лапку Змей-Борис. При условии, что он не знал, куда бежала его бывшая пассия. Узнал – и вот результат. — Нормальная версия, — пожал плечами Ромка, — И куда мы сейчас так гоним? — А гоним мы, Ромочка, сразу за двумя зайцами: узнаем, кто выкупил Нестеренко, раз уж наш общий недруг пропал и облегчить нам задачу не может, и попытаемся узнать что-нибудь о кончине злополучной Анны. Честно говоря, дамочка мне уже жутко надоела, даром что покойница. — То есть, будем толковать с Борисом? — Будем, — с энтузиазмом кивнула я, — И тебе придется постараться и впечатлить дядю, я обещала вытащить прокурорскую дочку. Впору открывать бюро добрых дел… — Сдается мне, ты справишься куда лучше меня, — тяжко вздохнул Ромка, когда я парковалась возле неплохого трехэтажного домика в спальном районе города. Домик смутно напоминал мой и вообще, производил благоприятное впечатление. А еще меня порадовало наличие отдельного входа в каждую квартиру. — Я не могу забирать все главные роли себе, особенно если учесть, что в последнее время ратую за равноправие и справедливость! Ромка ничего не ответил, лишь наградил меня тяжелым взглядом. Даже знать не хочу, что в такие моменты он обо мне думает. — Нам сюда! — махнула я рукой и ткнула пальцем в пятую по счету дверь, — И лучше нам действовать как можно тише. — А если у парня есть сигнализация? — моментально перешел на шепот Ромка, — Об этом твоя гениальная голова не подумала? — Обижаешь, Ромочка, она думает обо всем… и надеется, что пока хозяин дома, он обходится без сигнализации. Вот у нас, к примеру, она постоянно выключена, раз Март все время дома. А в квартире я и вовсе ей не пользуюсь. — Я почти надеюсь, что твой Борис более предусмотрительный. Будет тебе уроком. — У тебя что, тоже предновогодняя депрессия? Ни к чему быть таким вредным! — обиделась я, — Лучше открой дверь. — Сама открой, — Ромка кинул мне связку отмычек, — Я буду готовиться к разговору и избиению незнакомого человека. Пожав плечами, я принялась за работу, пока друг тосковал рядом. Справилась я минут за пять, что вообще-то далеко от моего рекорда, но меня оправдывало то, что я старалась производить как можно меньше шума. Дверь отворилась и мы потихоньку зашли. На первом этаже огромная прихожая и не уступающая ей в размерах кухня: все это отлично просматривалось с того места, где мы сейчас стояли. Ромка одной рукой показал на лестницу, другой же – пригвоздил меня к стене, предлагая дождаться его внизу. Я согласно кивнула и наблюдала, как друг практически бесшумно двигается наверх. Свет везде выключен, из звуков – только тихие Ромкины шаги. Время было позднее, надеюсь, что Борис спит. Или еще не вернулся, такой вариант я тоже рассматривала. Пару минут ничего не происходило, потом послышалась непонятная возня, ноги сами понесли меня к лестнице, не смотря на приказ ожидать внизу. Ясное дело, Змей дома… Жаль, Ромка не прихватил с собой пушку и для меня, как ни как, оружие в руках успокаивало. Лестницу я преодолела за пару секунд, ничуть не таясь, на втором этаже просто отправилась на шум. Подоспела как раз вовремя: Ромка тыкал пушкой прямо в змеиную физиономию Бориса и угрожающе улыбался. Второй же выражал свое полное непонимание происходящего. — Кажется, наши методы расследования становятся все более бандитскими, — посетовала я, в основном чтобы мужчины обратили на меня внимание, — И мне это не то, чтобы нравится. Своей цели, то бишь внимания, я добилась: Ромка выразительно закатил глаза на мое «не нравится», Борис продемонстрировал свирепую гримасу, которая исказила его и без того неприятное лицо. — И да, я еще не сдохла, как ты мне желал, и даже привела с собой друга, тоже живого кстати. Помнишь, я обещала, что он порежет тебя на куски? Вообще-то я против таких методов, но Ромка у меня тот еще психопат, если уж что надумает… парень просто тащится от вида крови, что пугает даже меня. Но не будем пока о плохом, ты же не собираешься выводить его из себя? Судя по Ромкиной физиономии, с моим диагнозом он был не согласен, но мудро решил не обсуждать свои психические наклонности при посторонних. Бориса же опять перекосило от злости и он выплюнул: — Что тебе надо? — Ничего, как ни странно. Просто Ромочка хочет с тобой побеседовать, а я здесь исключительно для защиты. — Понятно, добрый коп – злой коп. — Это вряд ли, — подал голос Ромка, — Скорее, плохой и еще хуже. Так что? Будем сотрудничать, или мне отправить Сеню за ножом? Змей промолчал и Ромка отчего-то решил, что молчание – знак согласия. Я же думала, что нож нам не помешает, но это из-за личной неприязни к Борису. — Слушай, я бы на самом деле предпочел просто покромсать тебя – и дело с концом, но Сенька вознамерилась восстановить справедливость в вашем паршивом городишке, так что у тебя есть шанс остаться в живых. Просто расскажи, кто убил Журавлеву. Борис беседовать явно не желал. Иногда чужое упрямство вызывало восхищение, но в данном случае оно граничило с глупостью и полным отсутствием чувства самосохранения. — Пойду, принесу пару ножей, — протянула я, поднимаясь, — А ты пока можешь прострелить ему колено. Вернувшись, я застала не самую радужную картину: Ромка прижимал нашего пленника к стене одной рукой, что как раз неудивительно, силищи у него вагон. Пугало другое: Змей как-то странно посинел и закатил глаза. — Ромка! — рявкнула я, пытаясь отцепить друга, — Мы же даже с ним не поговорили, что ты творишь! — Он рассказал… — Да какая к черту разница, что он там рассказал! — Большая! — вышел из себя друг, — Похоже, ты этого делать даже не собиралась… думаешь, я не заметил синяки на твоей шее? Или на руках? — Отпусти его, черт тебя подери! Ромка неохотно послушался. Змей свалился на пол, схватившись за горло, к его физиономии медленно возвращался нормальный цвет. А друг, похоже, начинал успокаиваться. Вот такие вот вспышки гнева для него редкость, но он всегда остро реагировал, когда дело касалось меня. Неприятно, что такую сцену он закатил перед нашим пленником, весь мой план летел к чертям. — А люди не врут, — прохрипел Змей, — Твой дружок и вправду псих. Как и твой папаша… и правду говорят, что не так страшен черт, как его малютка? А чешуйчатый умеет подлизаться, ничего не скажешь. — На твоем месте я бы оставила комментарии при себе. Кто убил Анну? — Откуда мне знать?! — он выглядел слегка удивленным моим вопросом. — Кто убил Анну? — медленно повторила я. — Я даже не знал, что она мертва. — Неужели? Расскажи мне об этом. — Я думал, она просто сбежала… Хотя, если Токарев не искал ее все это время… значит, и впрямь он была мертва. — Ее убили чуть больше двух недель назад. — Значит, он ее нашел, — просто ответил Змей. Выглядел, кстати, вполне уверенным в своих словах. — Не срастается, ведь именно твой начальник помог ей сбежать. От тебя, между прочим. Все еще настаиваешь на своей невиновности? — Да я был уверен, что она уже полгода как труп! И с какой стати мне ее убивать?! В его словах был смысл, если подумать. Убрать девчонку было бы логично Токареву, но как раз он ее и отпустил. Но Змей мог затаить на нее большую обиду, я как никто другой знаю, как мужчинами может управлять их самолюбие. Опять же, Змей представлялся мне типом довольно несдержанным, под горячую руку он вполне мог и убить. Десяток пуль, что застряли в груди Крокодильши как раз говорили об убийстве под горячую руку. Он мог случайно узнать, что она жива и выйти из себя: любовные дела до добра редко доводят, а тут его как никак бросили. Да еще и собрались замуж… Все бы хорошо, но Змей не походил на Отелло, явно не его роль. Увидев мою задумчивость, Ромка продолжил допрос: — Девка была твоей любовницей, вот ты ее и убил. — И где тут логика? — возмутился наш осмелевший пленник, — Ты вот, к примеру, мочишь всех девок, с которыми спишь? — Нет, но я ими и не торгую, — здраво рассудил Ромка. — Девками – может и нет, а вот… — На твоем месте я бы не продолжала, — перебила я Змея, — Не хочу пачкать руки твоей кровью, ты этого не достоин. Вернемся лучше к нашим баранам… — Что я еще могу добавить?! Я знать не знал, где она была все это время, как я мог ее убить?! — Ты повторяешься, — Ромкино ценное замечание. — Отлично, тогда подойдем с другой стороны: расскажи мне о ваших отношениях, что предшествовало ее побегу, и чем вообще Крокодильша занималась. — Крокодильша?! — опешил Борис. — Не беси меня, дрищ! — замахнулся на него друг. — Мне кажется, парень давно поглядывает на нож в моей руке. Как ты думаешь, Ромочка? Можно мне… Змею это не особо понравилось, его в очередной раз перекосило (на самом деле его физиономию косило столько раз, что я уже привыкла) и он вытянул руку перед собой, останавливая меня, но смотрел почему-то на Ромку: — Понял, понял! Понятия не имею, как Анька попала к Токареву, но случилось это сто лет назад, то есть давно. Она еще девчонкой совсем была, все думали – его девка, но потом поняли, что нет. То ли дальняя родственница, то ли еще кто. Но она его слушала во всем и молчала. — А потом ты залез к ней в постель? — И что? — возмутился Змей. — Ничего, просто интересно.