– Но ведь он расстроится. И очень сильно, – сказала Катя. – Он же совсем как Маугли, который впервые попал в мир людей из джунглей. – Не из джунглей, а из шкафа, – машинально поправил ее Тим. – Постой, постой! – вдруг оживился он. – Помнишь питона Каа из «Маугли»? – А при чем здесь Каа? – удивилась Катя. – Кажется, у меня появилась идея, – пробормотал Тим и начал что-то шептать на ухо Кате. Давным-давно мудрый царь Соломон сказал: «Во многих знаниях есть многие печали». В современные времена об этом говорят проще: «Меньше знаешь, лучше спишь». Ну, а в случае с Гошей это звучало бы, скорее, как: «Меньше знаешь, лучше ешь». И так как Гоша не знал, что скелеты есть не могут, то ел в свое удовольствие. Особенно ему понравилось то, что хрустит. И чем громче хрустела еда, тем с большим аппетитом Гоша ее ел. Он был счастлив. И, конечно же, не задумывался о том, куда девается еда, которую он съел. Ведь обычно счастливые не только часов, а вообще ничего не наблюдают. – Тимка – ты гений! – радостно хлопнула Катя Тима по спине. – Как ты до этого додумался? – Просто вспомнил, что питон может переваривать пищу днями, – пожал плечами тот. – Храня ее в себе, как в этом мешке. Он потряс большим пакетом с едой. – Только и всего. – Нет, не только, – улыбнулась Катя. – Ты спас нашего Гошу от разочарования, что он не может что-то делать, как все. А это дорогого стоит. Но закон сохранения еще никто не отменял. И если вам удалось избежать разочарования в одном месте, то оно вполне может поджидать вас в другом. – Как же я мог забыть, что колесо обозрения зимой не работает! – хлопнул себя по лбу Тим, разочарованно глядя на заснеженное колесо обозрения. – Да не расстраивайся ты так! – попробовала утешить его Катя. – Я ведь тоже забыла. Бывает. – Что бывает? – поинтересовался Гоша. – Все! – неожиданно раздался чей-то голос. Гоша, Катя и Тим начали оглядываться в поисках сказавшего это. Но вокруг никого не было. – Тут никого нет, – развел руками Гоша. – Нет, нет, нет… – словно издеваясь, эхом повторил голос. – Эй, кто тут есть? Выходи! – грозно спросил Тим. – Ходи, ходи, ходи… – успокоило его эхо. – Сейчас сам пойдешь, знаешь куда?! – в запальчивости выкрикнул Тим. – Вот только тебя найдем, и сразу пойдешь, как миленький! – А, знаешь, он действительно миленький, – задумчиво проговорила Катя. – Кто?! – обернулись к ней Тим с Гошей. – Наш старый знакомец, – указала Катя наверх. – А вы наблюдательны, мадам, – заметил сидевший на ветке дерева кот. – Между прочим, мадемуазель, – поправила его Катя. – Ну, пожалуйста: мадемуазель, – усмехнулся кот, спрыгивая на землю. – Тогда уж и вы будьте добры не называть меня «миленьким». Терпеть ненавижу всю эту «милоту» и «мимимишность». – А коты не разговаривают, – влез в разговор Гоша. – Что вы говорите? – ненатурально удивился кот. – Что ж, приму это к сведению. Как-нибудь в другой раз. Потому что сейчас как-то не до формальностей. – Может, вы объясните, что все-таки происходит?! – требовательно спросил Тим. – Просто вы, сами не зная того, приоткрыли дверь туда, куда не следует, – вздохнул кот. – Но вы не виноваты. Никто не виноват. Это должно было произойти. Но я не думал, что так скоро. – Ничего не поняла, – честно призналась Катя. – Ничего. Скоро поймете. Главное, до этого «скоро» дожить, – весьма оптимистично объяснил кот. – Дожить?! – ошеломленно переспросил Тим. – Возможно, я слишком сильно выразился. Но суть от этого не меняется, – заметил кот. – И вообще, осторожность еще никогда никому не мешала. – Это вы про то, что Красная Рука с дверью сделала? – спросила Катя, пристально глядя на кота. – А вы умны. И способны делать смелые и неординарные выводы, – задумчиво посмотрел на нее кот. – Думаю, что мы с вами поладим. До вечера! И кот степенно пошел прочь. Остановившись около Гоши, он оглядел его и одобрительно кивнул: – А одежда вам идет, Георгий. У вас есть вкус и стиль. Кто бы мог подумать? – Но… – начала Катя. – Потом, потом! – махнул хвостом кот. – Все объяснения потом. И не забывайте об осторожности. Помните, все, что окружает вас, теперь никогда уже не будет прежним. И он исчез во внезапно налетевшей метели. Буквально через секунду метель улеглась так же внезапно, как и налетела. Но кота уже нигде не было. – Интересно, во что это мы вляпались? – почесал в затылке Тим. – По-моему, во что-то очень интересное! – с энтузиазмом заявил Гоша. – Может быть, даже слишком интересное, – пробурчала Катя. – Вообще-то, кот сказал, чтобы мы не забывали об осторожности, – осторожно напомнила Катя после того, как они третий раз прокатились в метро по кольцу. – Да, ладно тебе! – отмахнулся Тим. – Что такого опасного может быть в метро? Вон в нем сколько полиции. И Гоша еще не насмотрелся. Правда, Гош? – Ага! – кивнул Гоша, завороженно рассматривая очередную станцию метро, на которой они вышли. – Красиво! – Московское метро – самое красивое метро в мире! – голосом бывалого экскурсовода объявил Тим. – А следующая станция будет еще красивее. Поехали! Катя осуждающе вздохнула и пошла за Гошей и Тимом, увлеченно обсуждавших красоты московского метро. И никто из них не увидел, как рабочий на цветной мозаике проводил их тяжелым взглядом. Затем он толкнул локтем стоящую рядом с ним колхозницу и указал ей молотом на уходящих Гошу, Катю и Тима. Колхозница понимающе усмехнулась и провела пальцем по своему остро заточенному серпу. В отличие от движения на дорогах, в движении под землей гораздо больше порядка. Действительно, даже если очень сильно захочешь, то все равно не сможешь обогнать или «подрезать» идущий впереди тебя поезд. Тем более, что все поезда ходят друг за другом с определенными временными интервалами. Поэтому, когда в конце тоннеля появился свет, Тим сильно удивился: – Странно. Как-то этот поезд слишком быстро появился. – Но быстро – это же хорошо! – радостно сказал Гоша. – Нет, – покачал головой Тим. – Это может быть опасно. Что-то тут не так. Но он был не прав. Тут не просто что-то было не так. Тут все было не так. И очень-очень сильно не так. В чем наши герои тут же и убедились. Свет из тоннеля приближался. Но это был какой-то очень странный свет. Мертвенно-синий и холодный до мороза по коже он словно притягивал и гипнотизировал. Может, именно поэтому люди на платформе как будто застыли. Как застыло и время, лениво наблюдавшее за медленно выползающим из тоннеля поездом. Это был очень странный поезд. Не то чтобы старинный, но очень-очень старый. Сейчас таких уже не делают. Через его облезшие ржавые бока просвечивала стена станции. В кабине машиниста стоял машинист в устаревшей форме. Он широко улыбнулся и помахал Гоше, Кате и Тиму рукой. Правда, улыбка эта внушала если не ужас, то очень неприятное чувство. Визжа и скрипя, поезд медленно остановился у платформы. – Что это?! – еле выдохнула Катя. – «Летучий голландец» московского метро, – попытался пошутить Тим. Но никто даже не улыбнулся. – Странно, – задумчиво проговорил Гоша. – Его как будто нет, но в то же время он есть. Я это чувствую. В это время двери вагонов с шипением открылись, и скрипучий голос диктора произнес: – Осторожно, двери открываются. Георгий, Екатерина и Тимофей внутрь приглашаются. – Не понял, – с изумлением произнес Тим. – Нас приглашают зайти, – простодушно объяснил ему Гоша. – Пойдем? – Ты что, с ума сошел?! – закричала на него Катя. – Пошли отсюда! – А, может, все-таки зайдете? Из кабины вышел машинист и, продолжая улыбаться своей жуткой улыбкой, сделал приглашающий жест рукой.