– Я не сбегу, не убивай её! – Подлая тварь… – Если ты выстрелишь, я сделаю всё, чтобы ты не дождался встречи с дьяволом! К двери приближался топот. – Кто стрелял? В чём дело? Вы перепугали людей… – Я стрелял. Все живы, пошёл вон. – Матерь божья! Это мне теперь дыру в стене латать придётся… Зазвенели монеты. – Бери и уходи! Лара наконец задышала. Пахло порохом. В глазах прояснилось, и она увидела, как Филипп и его кучер уводят связанного Андреаса из комнаты. – Андреас, – прохрипела она. Тот серьёзно посмотрел на неё – ни тени прошлой весёлости: – Не смей за нами ехать! Когда всё разрешится, я вернусь. Компания, конечно, сомнительная, но я потерплю. – Он не вернётся, – пообещал Филипп. – Как только я подпишу договор с Библиотекарем, я избавлюсь от твоего любовника самым справедливым способом – сдам его дядюшке как колдуна. Лара дёрнулась. Андреас непонимающе уставился на Филиппа сверху. – Какой тебе прок? – За то, что ты не дал повесить эту ведьму, повисишь вместо неё. «Он погибнет из-за меня!» Лара попыталась встать. – Сидеть! – рыкнул граф, приставляя дуло к виску Андреаса. – Или хочешь его смерти прямо здесь? Тело и дыхание сковал страх. «Он прав, я бесполезна! – внутренне кричала Лара. – Что я могу? Что делать?!» – Иди к своим, – будто в ответ, сказал Андреас, бросая на неё прощальный взгляд. Даже в полумраке было видно, как он бледен. – Не слушай его, киса, я вернусь. Не делай глупостей! Кучер захлопнул дверь. Лара напрасно поискала глазами какое-нибудь оружие и подбежала к окну. На графской карете висели фонари, позволяя разглядеть, как из гостиницы выходят трое. – Про месть ты, не подумав, ляпнул? – донёсся голос Андреаса. – Я ведь и убиться могу, и не видать тебе Библиотекаря. – Убиться я тебе не дам, не надейся. Андреас сел в карету, подталкиваемый Филиппом. Так же как когда-то Лара. Нестерпимое чувство вины захлестнуло новой волной. Глаза затопило слезами, и Лара не увидела, как экипаж тронулся с места. Она поняла это лишь по свисту кнута и топоту лошадиных копыт. Лара не знала, сколько времени стояла, упёршись лбом в стекло и рыдая. И как бы ни ослабляли рыдания, ей хотелось крушить всё вокруг. Она ударила по подоконнику, потом по столу. Набегающая и жалящая боль успокаивала, облегчая боль внутри. С силой треснув по комоду, Лара увидела, как открылся верхний ящик, и с раздражением толкнула его обратно. Но ящик закрылся не полностью и без желанного грохота – что-то мешало. Она пригляделась и выдвинула ящик: в нём лежала одежда Андреаса. В нос проник запах табака, снова вызывая приступ слёз. – Его вещи, – прошептала Лара. И больше не плакала. Вместо этого она достала одежду Андреаса и разложила её на кровати. Живо сбросив с себя юбки, корсаж и сорочку, Лара облачилась в белую рубашку, чёрные штаны и камзол. Подвернув чересчур длинные рукава, она натянула ботфорты. Затем подошла к настенному зеркалу, чтобы повязать на шее белый батистовый воротник, и, перехватив волосы лентой, надела чёрную фетровую шляпу с красными перьями. Дорогая одежда Андреаса сидела на Ларе лучше, чем наряд покойного ландскнехта, который у неё отобрали в тюрьме, но всё равно заставляла чувствовать себя полуголой. В зеркале отразился уже знакомый мальчишка с отчаянным взглядом, что когда-то пытался бежать от инквизиторов. «Я не дам его убить», – мысленно решила Лара, собирая в узел остальные вещи – свои и Андреаса. Она повесила на руку плащ и спустилась вниз. В ботфортах ощущалась неприятная пустота. «Придётся ходить аккуратнее». – Вы кто такой? – насторожился сидевший у очага хозяин гостиницы. – Я со второго этажа, – не меняя голоса, ответила Лара. На лице хозяина проступило медленное осознание. – Госпожа из комнаты, в которой стреляли? Вы не ранены? – Нет. Я съезжаю. Пусть конюх закладывает мою карету. Положив плащ и узел в золочёную карету, Лара проверила, надёжно ли закреплён на крыше епископский шкаф, пока конюх запрягал лошадей. – А где ваш кучер? – не удержался от вопроса юноша. – Я сама себе кучер, – бросила Лара, сходя с ума от нетерпения. Дождавшись, когда конюх отойдёт, она села на козлы и взяла вожжи – но только для вида. – Мне надо проститься с семьёй. Поезжайте в проулок. Четыре лошади закивали головами. Дорога заняла не больше двух минут. Лара ещё издали увидела вывеску мебельной лавки. А рядом – чёрную карету с вензелем «К», запряжённую шестёркой лошадей. Похожая карета перекрывала ей путь во время ареста. «Не может этого быть…» Лара сказала лошадям остановиться, спустилась на землю и прошла вперёд, чтобы взглянуть на крыльцо отчего дома. У входа темнела знакомая грузная фигура. Фонарь в руке отца освещал не только его бледное лицо, но и тонкий профиль стоявшего перед ним господина в окружении четырёх охранников. «Сталеглазый канцлер!» Сдвинув шляпу на лицо, Лара отступила в тень и побежала к карете, слыша в каждом своём шаге биение сердца. «Какого чёрта? У него дел других нет, кроме как ловить по Саксонии сбежавшую ведьму?! – Её одновременно трясло от страха и негодования. – Теперь мне совершенно точно придётся уехать…» – Снова вы? – удивился хозяин, едва она показалась на пороге гостиницы. Лара вытащила из кошелька клочок бумаги и один рейхсталер. – Вы не могли бы кое-что передать моему отцу? Вот адрес. – Конечно. Что ему передать? – Шкаф. Когда конюх вместе с хозяином, пыхтя от усилий, сняли с крыши кареты великолепный ясеневый шкаф, Лара приблизилась к кобылам и зашептала: – Тьма, Снежинка… Ромашка и Весна, нам предстоит долгий путь. Мы едем на север – к морю… Вероятно, это единственный способ спасти вашего хозяина. Глава 4 Колдуны и разбойники Ловя первые лучи восходящего солнца, Лара развернула карту Священной Римской империи германской нации. Мысленно провела линию от Дрездена до Ростока через Саксонию и Бранденбург и сделала в том месте залом. «Чтобы найти Крэха, мне придётся пересечь почти половину империи», – осознала она и с высоты козел посмотрела на четвёрку кобыл. – Лошади не съезжены, трое из них – мыши… – проворчала Лара, складывая карту и заталкивая её за пазуху. – Осилят ли они такую долгую дорогу? Она ехала всю ночь, Дрезден остался далеко позади. Впереди виднелись стены Кёнигсбрюка.