– Я не оборотень! – запротестовала Лара. – И уж точно не ведьма. – На чём основаны ваши невероятные домыслы, господин канцлер? – спросил сбитый с толку юридический советник. – Невероятные? – Чтобы видеть лицо юриста, общественный обвинитель перегнулся через кафедру и с подозрением воскликнул: – Господин советник, вы что, не верите в ведьм? – Разумеется, верю! – испугался тот. – В конце концов, я двадцать лет женат. Зал содрогнулся от смеха, а Лара с грустью вспомнила, что неверие в существование ведьм считается едва ли не величайшей ересью. Когда народ затих, канцлер неодобрительно кашлянул в кулак. – Вы желаете знать, на чём основаны мои домыслы? Вечером, когда я вернулся из деревни, ко мне в гостиницу пожаловал Пауль Мецгер. Его отец утверждал, что сорок лет прожил вороном у ведьмы и стал человеком, когда после её смерти одна девушка набрела на ведьмин дом и, нечаянно устроив пожар, сожгла колдовскую книгу. Сперва я подумал о Мерле Дарн, но держатель харчевни возразил: «Нет, девушке этой лет двадцать, и сейчас она спит в моём доме. Я явился к вам, потому что она выглядит точь-в-точь, как ведьма, которую вы ищете. Раз мой отец дружен с ведьмой, значит, он и сам колдун». Как могли истории девочки и харчевника, рассказанные в один день, быть так похожи? «Вот тебе и неправда, переплетённая с правдой…» – Подсудимая, мы ждём твоих объяснений, – потребовал судья. – Если ты будешь молчать, я закрою заседание, и больше оправдаться ты не сможешь. Лара решилась не сразу. Осознав, что молчание навредит ей сильнее, чем искренний ответ, она произнесла: – Да, я была кошкой. Но не по своей воле! Глава 26 Последняя попытка – А по чьей же? – ожил судья. Глаза затуманились, в горле совсем пересохло. – Когда я толкнула бабушку в жертвенную бездну, она успела превратить меня в кошку из мести. Ворон сказал, что в книге написано, как превратить меня обратно, но превратить саму себя невозможно. Для этого человек должен коснуться книги и произнести заклинание. Зная, что дочь мельника умеет читать, я обратилась к ней за помощью. Я заманила Мерле в дом не ради ведьмы – бабушка к тому времени уже умерла, – а ради себя, чтобы она вернула мне человеческий облик. Но девчонка не только не помогла, но и натравила на дом крестьян с вилами, из-за которых мне пришлось устроить пожар! – А ты мне чуть пол-уха не отгрызла! – завопила Мерле. – Не хочешь рассказать им, почему я это сделала, а? – пришла в возбуждение Лара. – Потому что вы не хотели меня отпускать! Лара перевела взгляд на притихших судей. – Маленькая лгунья пыталась унести колдовскую книгу с собой. Разумеется, нам пришлось её отнимать. – Неправда! – закричала та. – Ты сама хотела стать ведьмой, Мерле! Всё смолкло. Было слышно только, как ноет дочь мельника, уткнувшись в отцовскую куртку: – Я не хотела стать ведьмой… Я не ведьма… Я не читала… – Касалась ли ты дьявольской книги, дитя? – прогремел голос епископа. – Нет! – рыдала девочка. – Меня там не было… Я всё выдумала! «Хорошо бы ты сказала это раньше», – со злой горечью подумала Лара. – Мерле, мы нашли в доме ведьмы твою корзину, – невозмутимо молвил канцлер. Ни капли сочувствия не обнаружил он к своей подопечной, чему Лара совсем не удивилась. – Я полагаю, девочке нужно прийти ко мне на исповедь, – сказал епископ. – Ваше преосвященство, вы же её не накажете? – заволновался мельник, с надеждой глядя на священнослужителя. – Моя дочь – ревностная католичка, она чтит Господа и посещает церковь. Она не виновата в том, что… Епископ остановил его, подняв ладонь. – Приводите её завтра ко мне. Теперь уходите. Когда стража вывела мельника и его дочь из зала, судья обратился к Ларе: – Куда же подевался особняк? – Особняк был плодом колдовства и исчез, когда сгорела колдовская книга. – Вот отчего молодые господа вновь превратились в людей? – Видимо, да. – Почему ты не рассказала Паулю Мецгеру правду? «Какую именно из правд?» – на миг растерялась Лара. – Я не собиралась ничего рассказывать Паулю Мецгеру, потому что не была с ним знакома. Но по просьбе Крэха мне пришлось выступать свидетельницей в его истории о вороньей жизни. Рассказать Мецгерам, кто я такая, мы не могли, чтобы меня не заподозрили в колдовстве. Как видите, это не помогло. – Она показала вокруг, намекая на своё положение. – Крэх Мецгер, – начал судья, – ты подтверждаешь слова подсудимой? – Нет. Лара медленно повернулась к старику. – Крэх. Тот смотрел в пол и выглядел так жалко, что она искренне усомнилась в его рассудке. – Как я и думал, – раздался бодрый голос общественного обвинителя. – Обратите внимание, господа, именно после беседы с монахом Иоганном у старика наступило просветление, и чары ведьмы рассеялись. Стало быть, вчера он был околдован! – Я его не околдовывала! – воскликнула Лара, чуть не падая со скамьи. – Тогда как ты объяснишь ответ своего пособника? – допытывался епископ. – Это из-за вас! Вы решили, что он сумасшедший, а сумасшедший не может быть колдуном. Подтвердить мои слова – всё равно, что заявить: «Я не сумасшедший, я в самом деле был вороном». Поэтому он меня и предал! – Но ведь девочка говорила, что видела в доме большого ворона, – напомнил дознаватель. – Это мог быть любой другой ворон, а вовсе не наш подсудимый, – отмахнулся судья. – Вероятно, Лара Лихт навела на старика чары, заставляя его думать, что он был вороном. – Ваша честь, и для чего же мне это делать? Судья словно вышел из забытья и вытаращился на Лару. – Подсудимая, здесь не ты задаёшь вопросы, а мы. – Но ведь это вы взялись вершить мою судьбу, так отвечайте за свои слова, – строго сказала Лара. – Прошу простить моё любопытство, ваша честь, но мне интересно понять ход ваших мыслей, потому что пока я не вижу в нём логики. Зачем мне убеждать Крэха Мецгера, что он был вороном, и отправляться с ним к его семье, рискуя свободой? Судья онемел, дознаватель заулыбался, а обвинитель возмущённо вскричал: – Затем, что ты хитрая ведьма! Но нас тебе не одурачить! – Какой мне от этого прок? Неужели не ясно, что совершить такой глупый поступок можно только из чистого бескорыстия? – настаивала Лара. – Подсудимая, подобными речами ты лишь усугубляешь свою вину, – предупредил дознаватель. – Я-то готов поверить в женский ум, но мои коллеги скорее решат, что тебе помогает дьявол, чем признают твои мыслительные способности. – А ещё, – горячо добавил обвинитель, – она наверняка заставила Мецгера лгать о том, что старуха принимала её облик! – О том, что бабушка принимала мой облик, я узнала лишь на допросе из слов Крэха, – заспорила Лара, стараясь не сорваться на крик. – Как я могла просить Крэха сказать то, чего я не знала? – Так докажи, что ты не знала! – Да как такое можно доказать?! – Ведьма! Ведьма! – твердили сзади. – Вы ошибаетесь! Я не ведьма, клянусь! Я не знаю ни одного заклинания, и вообще у меня память дырявая – вы же сами видели…