– Если бы ты знал, какой ужас я пережила, ты бы сейчас не шутил. – Так то и обидно, что я не шучу. Ты хоть книгу видела? – Нет. Зато нашла сотни две её подделок. Он весь кабинет ими уставил, змеёныш! Это он меня нарочно из себя выводит, паскуда кривомордая! – Да что он с тобой сделал? – встрепенулся Крэх. – Пытал он тебя, что ли? – Что он делал, не знаю, да только я такого в книге не читала. Сам ни слова не проронил, ручонкой взмахнул, а я уже в воздухе вишу, можешь себе вообразить? Другой раз взмахнул – я к нему в объятья лечу! Вот где он такому научился, котище чёртов? – Так это же немые заклинания, – будничным тоном заметил ворон. Лара с трудом поднялась. – Какие-какие? – Немые. Они действуют даже на расстоянии двадцати локтей, но раз в семь длиннее обычных и произносятся мысленно. Это самые сложные магические формулы, поэтому они находятся в конце книги. Как раз для опытных колдунов. Если Андреас и такую магию освоил, плохи твои дела, Лара. Ох, как плохи. Та совсем приуныла и поникла. – Мне такого в жизни не вызубрить. – Даст бог не понадобится. Как книгу отыщем, сразу в огонь её бросим. Зависимость от книги – его единственное уязвимое место. Лара слабо покачала головой. – Не дам книгу сжечь. – Андреас день ото дня становится сильнее. Ты с ним не справишься. Других методов против него нет! – Я сама его сотворила! Если я его не одолею, то кто? Крэх поглядел на неё с искренней жалостью. – Меня трогает твоя вера в себя, но… – Кто сказал, что я верю в себя? – Лара посмотрела вдаль. – Если до осени не стану человеком, в лес уйду. А там уже по настроению. Будет плохое – в озере утоплюсь, будет хорошее – пойду в деревню искать себе хозяев. – Ты что, лапы на себя решила наложить? – Пока не решила. По правде говоря, я бы лучше к людям пошла. Одна беда… – скривилась Лара. – Какая? – Я их терпеть не могу! – Они тебя тоже не больно жалуют, – поведал Крэх. – Знаешь, как тебя в деревне кличут? – Как? – Зазнайкой. Лара хотела рассмеяться, но вышло что-то среднее между стоном и фырканьем. – То, что ты кошка, не означает, что ты должна сдаваться человеку в рабство. – Знаю. Но я отлично понимаю, что сама не проживу. Это ты как птица вольная. В том смысле, что… ты же и есть птица. А я уже в рабстве. Чужое тело – мои цепи. Я не могу быть свободной, пока не являюсь собой, понимаешь? – Как раз сейчас ты свободна как никогда. Ты не зависишь от общества, ты вообще ему не принадлежишь. Вспомни, сколько давления было раньше, несмотря на то, что ты живёшь в лесу. Всем вокруг было важно, как ты одета, как выглядишь, как молишься, почему не ходишь в церковь, насколько ты благочестива, почему не замужем? А теперь ты обычная кошка, Лара, и можешь просто жить. Это ли не истинная свобода? Та испустила горький вздох. – Ты, может быть, и прав, но пока моя свобода слишком похожа на борьбу и слишком мало похожа на жизнь. Будь я кошкой с рождения, тогда другое дело, а так… Ворон лукаво подмигнул. – Хочешь, я помогу тебе почувствовать себя вольной птицей? – Что? Ой, нет, не хочу! – заволновалась Лара, поняв намёк. – Другого хода с крыши ты не наколдовала! – Ты не представляешь, как я себя за это проклинаю. Каждый раз лечу с тобой и проклинаю! Крэх понёс Лару за конюшню. «Это в последний раз, в самый последний раз…» – успокаивала она себя, боясь дышать. Только оказавшись на траве, Лара позволила себе глубокий выдох. Но в конюшне заржала лошадь, и она нервно отпрыгнула в сторону. – Неважно, прикончит меня Андреас или нет, я всё равно умру. От остановки сердца. – Куда бы тебе спрятаться? – вслух размышлял ворон. – Опять под кровать в гостевой комнате? – Нет. Боюсь, он разозлится, увидев, что я сбежала, и наверняка начнёт меня искать. Ты не знаешь, есть ли в книге заклинания, облегчающие поиск? Ворон задумчиво воздел к небу глаза. – Нет, это чересчур туманно. Есть рецепты зелий, чтобы убить, одурманить или приворожить. Есть заклинания, чтобы стереть человеку память или заставить говорить правду… Но заклинаний, чтобы кого-то отыскать, в книге нет. – Откуда тебе всё это известно? – поразилась Лара. – Слушай, мне семьдесят девять лет. Я не намного моложе твоей бабки. Было бы крайне странно, если бы, сорок лет прожив подле ведьмы, я ничего не знал о ведовстве. Лара вспомнила о бабушке и загрустила ещё больше. – Не обрати я кота в человека, бабушка осталась бы жива, а я была бы собой. – Ты бы предпочла, чтобы в жертвенном огне погиб Андреас? – После того, что он со мной сделал… возможно, – пробормотала Лара. В глазах ворона как будто блеснул интерес, и он сказал: – Спрячься там, где Андреас никогда не подумает тебя искать. – Найти такое место не менее трудно, чем найти книгу. – Если бы ты была человеком, куда бы ты реже всего заходила? – В погреб. Погреб я устроила исключительно для удовольствия Андреаса. Он тот ещё выпивоха. – Значит, там пока и схоронись, – посоветовал Крэх. – В погребе достаточно тёмных углов. – Но ведь котяра туда часто заходит. Вдруг он меня увидит? – Твоё преимущество в том, что он вряд ли ожидает тебя там увидеть. Лара так и не узнала, разозлился враг, обнаружив вечером пустую спальню, или нет. Однако на следующий день Крэх рассказал ей, что Андреас один за другим перевернул все четыре этажа, и Козетта теперь ругается, потому как наводить порядок он не желает, а она «в служанки не нанималась», на что Андреас грозится превратить её в козу, отчего Козетта орёт, Снежок рыдает и все в бешенстве. – В общем, довольным он точно не был, – подытожила Лара. – Сама понимаешь, время для поисков нынче не подходящее, – сказал ворон. – Поесть я тебе принёс. Сиди тихо, отсюда ни ногой. А я опять за ними со двора понаблюдаю. – Всё-таки как хорошо ты придумал – спрятаться в погребе, – восхитилась Лара. – И не говори. Погреб сейчас самое спокойное, самое безопасное место в доме! На другое утро Лара проснулась от стука, звона и брани. Лёжа за бочонком, она вся подобралась и застыла, боясь высунуть нос. – Сюда поставь, – велел ненавистный голос. – Нет, ротозей, вот сюда! – Простите, господин Ботманн. Опять раздались стук и звон. – Осторожно, не разбей. Я за этот ящик бургундского тридцать гульденов отдал.