По классу стаей пересмешников пролетает хохот. Я тоже невольно улыбаюсь. Что он несёт? — О полигамии? — красивые брови мисс Мур ползут на лоб. — Да. — Эйден пристально смотрит на учителя. — Чарли сказал, что нельзя иметь все сразу в одной женщине, мисс Мур. — Это звучит так, будто в его словах есть какой-то скрытый подтекст. Он что, клеит нашу учительницу? Совсем сдурел! — И… ты согласен с ним? — мисс Мур отводит взгляд. И, мне кажется, или она немного занервничала. — Нет, — Эйден криво улыбается. — Но у него просто не было шансов найти ту единственную. Сначала герой был слишком глупым, потом — чересчур умным… Никто не любит крайностей, все мы — заложники стереотипов, — и переводит взгляд с учителя на меня. Со всех сторон доносятся смешки и шёпот. Мои щеки вспыхивают. Это он обо мне, что ли? Или о себе? Или о ком? Ничего не понимаю! С задних парт в моем ряду раздаётся громкое фырканье. Я уже подозреваю, кто его источник. — Вы гляньте, кажется, Мерфи в кого-то втрескался! — громко заявляет Крис Эванс. — Эй, мужик, давай расскажи нам, кто эта цыпочка?! Мы ее знаем? — Заткнись, Эванс! — повернувшись к нему, произносит Эйден. — Я тут, как бы, умную речь толкаю. Не порть мне монолог. — Нет, вы слышали?! Мерфи сказал «монолог»?! — с притворным ужасом говорит Крис. — Наверное, он заболел, — раздаётся слева от меня голос Уилла. Эйден встречается с ним взглядом, а затем смотрит на Логана. — Да, — говорит он, — на днях меня поцарапал один псих… С тех пор я сам не свой. Пожалуй, стоит сдать анализы. Логан мрачнеет, но предпочитает проигнорировать подкол Эйдена. Хотя бы ему хватает здравомыслия. — Довольно, юноши! — мисс Мур наконец-то вспоминает, кто тут главный, — Кристиан, Уилл, я тоже дам вам слово, наберитесь терпения. Что ж, интересное мнение, Эйден. Похвально, что ты прочёл книгу. Это как-то, знаешь ли, неожиданно. Мне будет любопытно взглянуть на твое сочинение в четверг. И мне тоже… Эйден сползает по спинке стула и, приняв независимую позу, заявляет: — Боюсь, что на этой неделе у меня слишком плотный график. Не уверен, что смогу выкроить на это время. — Вот теперь я вижу обычного Эйдена Мерфи, а все так замечательно начиналось, — изогнув бровь, говорит мисс Мур и поджимает губы. И не одна она так считает. Что не так с Эйденом? Надеюсь, он не новый Билли Миллиган[4]? — Итак, кто хочет поделиться мыслями? — учитель снова обращается к классу. — В чем же, на ваш взгляд, основной философский посыл этого произведения? Мерфи поднимает руку с зажатым в ней мобильным. — Эйден? — удивленно произносит учитель. — Что ж… удиви нас еще раз. Эйден улыбается. — Нет, я хотел выйти. — Вот оно что, — разочарованно бормочет она. Эйден получает свой пропуск и выходит, а мисс Мур возвращается к вопросу, адресовав его Эвансу. Тот говорит, что ему тоже нужно отлить. И как можно быть таким невоспитанным?! Когда Эванс уходит, Уилл решает блеснуть красноречием и берёт слово. — Я хочу сказать о такой важной проблеме, как защита животных. Ведь тот мышонок пострадал не меньше главного героя… Даже слушать не хочу этого лицемера. Надо же, пожалел несчастного мышонка! Зато на людей ему плевать. Отвернувшись к окну, несколько минут блуждаю взглядом по школьной парковке и замечаю идущего между рядами машин Эйдена. Что он задумал? Неужели решил свалить с уроков? Что ж, это вполне в его стиле. Вытянув шею, немного отклоняюсь назад, чтобы увидеть, как Эйден сядет в своего старика GMC и уедет в закат. Да, сейчас только восемь утра, но это неважно. Я все равно завидую Эйдену, его смелости, пусть она и граничит с мальчишеством. Он делает, что хочет. К примеру, может с лёгкостью строить из себя придурка и смущать мисс Мур, размышляя над философским смыслом произведения. Расстояние до парковки приличное, но теперь я отчётливо вижу тех парней. Это те же ребята, что приезжали за Эйденом в воскресенье. Примерно нашего возраста, оба высокие и темнокожие, их без труда можно принять за игроков «Чикаго Буллз». Парни движутся навстречу Эйдену, а затем все вместе подходят к машине Мерфи. — Скарлетт! — раздаётся голос мисс Мур. — Уверена, созерцание пейзажа за окном подождёт. Может, поделишься с классом своим видением на прочитанное? Меня охватывает растерянность. Все головы повернуты в мою сторону. Заметив насмешливый взгляд Стефани, я еще больше паникую. — Я думаю… — неуверенно мямлю, решая, с чего начать. Но, взглянув на Уилла, быстро нахожу отправную точку. — Я думаю, что проведение опытов над животными — лишь одна из проблем, поднятых автором, — мой голос звучит более решительно. — Потому что в книге можно выделить сразу несколько проблемных уровней. И, скорее, я согласна с… Эйденом. — Смотрю на его пустующую парту. — Ведь, в первую очередь, речь идёт об отношении общества к людям… необычным, не обязательно, в плане умственных способностей… Это было актуально и шестьдесят лет назад, и, к сожалению, актуально и сейчас. Любое отклонение от нормы… будь ты глупец или гений… или… — Толстый? — громко спрашивает Ковальски. — Прости? — Я растерянно смотрю на неё. — Ну… полнота — это, в своем роде, тоже отклонение от нормы? Так ведь? — Стефани улыбается. — Я… В горле возникает спазм, а в голове — ни одной связной мысли. Ей снова удалось вывести меня из равновесия парой каких-то фраз. Так мне и надо. — Продолжай, Скарлетт, — с ободряющей улыбкой произносит мисс Мур. — В общем… Знаете… — я так и не могу вернуться к прежнему настрою. — Хотя… не важно, — и опускаю голову, жалея, что этим утром толпа тупых и голодных зомби не ворвалась на наш урок английского. Я снова сдаюсь. Потому что Стефани права. Возможно, она не осознала этого в полной мере, но я-то знаю, что между мной и Чарли Гордоном есть кое-что общее. Я тоже веду дневник и ощущаю себя изгоем, разве что уровень моего интеллекта не скачет, как артериальное давление у пациентов Эдди. А еще я вряд ли когда-нибудь смогу сделать что-то полезное для человечества в глобальном масштабе. Да я даже своё мнение, как следует, не могу высказать! Какая же я жалкая!.. Ханна, как и обещала, не появилась в кафетерии, поэтому за обедом сижу в компании овощного салата, рыбного стейка и яблока. Руки так и тянулись ухватить кусок мясного пирога… или пару. Но я выстояла, вспомнив свой головокружительный результат. Ладно, пусть он и не такой уж головокружительный, но он есть, и это главное… Или все же сходить за пирогом? Ну что мне будет от одного маленького кусочка?.. — Привет. Рядом со мной садится Эйден. Утром он так никуда и не уехал, а вернулся в класс после встречи с теми парнями. Я сразу забываю о пироге. Сердце делает неожиданный кульбит, пока выдаю еле слышное: — Привет. — Ты… одна? Где Ханна? — спрашивает парень. — Она… в библиотеке. Какой-то важный доклад, — вру я, ковыряя вилкой свой салат. Надо же! За последние четыре дня он сказал мне целых шесть слов, включая его «привет» в минувший уик-энд. — Ясно… Мы можем поговорить? Он зачесывает пальцами волосы назад, но несколько темных прядей выбиваются и небрежно падают ему на лоб. Я пожимаю плечами, стараясь выглядеть расслабленной. — Валяй. — Наверное, мне следовало спросить это еще в воскресенье… Но я очень спешил, да и ты напугала меня в тот вечер своим суровым видом. — Я? Напугала? Кусая нижнюю губу, Эйден прищуривается. — Да… Ты… все ещё злишься на меня? — спрашивает тихо и мягко. — Нет, — сдержанно отвечаю, потому что единственное, что я сейчас чувствую, так это нарастающую неловкость. — Хорошо, — он кивает, а уголки его губ неуверенно ползут вверх, озаряя лицо Эйдена смутной улыбкой. — Эйден, мы… — я озираюсь, словно хочу поведать парню свой самый страшный секрет, — мы можем сделать вид, что того вечера не было? Он выглядит немного озадаченным. — Да, конечно, — пожимает плечами, — без проблем. А что тогда было? Я теряюсь от его вопроса. Он что действительно ничего не помнит? Тогда к чему весь этот разговор? Или это очередной прикол? — Я шучу, Брукс, — парень смеётся, подтверждая мои подозрения. — И… знаешь, я не хочу делать вид, что ничего не было. Вот. Он медленно скользит взглядом по моему лицу, словно впервые видит и старается запомнить каждую мою черточку, и наконец останавливается на губах.