Один долго смотрел на нее и вспоминал свои сны. Затем он сказал: – Это дитя будет правительницей темнейшего и глубочайшего из мест. Мертвые всех девяти миров соберутся под руку ее. Она станет владычицей тех несчастных душ, что умерли недостойно – от болезни и старости, в родах или от недоброго случая. Воины, павшие в битве придут к нам сюда, в Вальгаллу. Но умершие иным способом станут ее народом и будут служить ей во тьме. И впервые с тех пор, как ее забрали у матери, Хель улыбнулась – половиною рта. Один отвел ее вниз, в бессветный мир, и показал чертоги без конца и края, где станет она принимать своих подданных. А дальше стоял и смотрел, как она дает имена своему имуществу. – Чашу эту я назову Жаждой, – сказала Хель. Потом она взяла нож и добавила: – А его – Голодом. А мою постель – Одром Болезни. Так разобрались боги с двумя детьми Локи от Ангрбоды: одного отослали в океан, а другую – в подземную тьму. Но что же делать с третьим? Когда третьего и младшего из детей Локи привели из страны великанов, он был размером со щенка, и Тюр чесал ему шейку и за ушами и играл с ним – конечно, сняв предварительно ивовый намордник. То был волчонок, серо-черный, с глазами цвета темного янтаря. Мясо он ел сырым, но говорил, подобно человеку, на языке богов и людей, и тем был очень горд. Звали маленького зверя Фенрир. Он тоже очень быстро рос. Вчера он был размером с волка, сегодня – с пещерного медведя, а завтра – с крупного лося. Боги очень его испугались – все, кроме Тюра. Он один играл с ним, и возился, и каждый день кормил его мясом. И каждый день волк съедал больше мяса, чем накануне, и каждый день рос и становился все сильнее и свирепее. С недобрым предчувствием взирал Один на волчье дитя, ибо встречал его в видениях – там, в самом конце времен. И последним, что видел Один в снах о будущем, были топазовые глаза и острые белые зубы Фенрира-Волка. И устроили боги совет, и решили, что Фенрира надобно связать. Они выковали тяжелые цепи и кандалы в кузницах Асгарда и принесли их Фенриру. – Гляди! – сказали они, будто предлагая новую игру. – Ты у нас уже совсем большой, Фенрир, – самое время проверить твою силу. Мы сделали для тебя самые тяжелые цепи и кандалы – как думаешь, сможешь ты их порвать? – Думаю, что смогу, – сказал Фенрир-Волк. – Давайте, свяжите меня. И боги обмотали его огромными цепями и сковали лапы. Он все это время смирно ждал и не шевелился, боги же, закончив свое дело, хитро улыбнулись друг другу. – Давай! – прокричал Тор. Фенрир потянулся и напряг мускулы лап, и цепи полопались на нем, будто сухие прутики. Огромный волк поднял морду и завыл на луну – песней восторга и победы. – Я разорвал ваши цепи, – сказал он богам. – Не забывайте об этом. – Будь спокоен, не забудем, – заверили его боги. На следующий день Тюр пришел задать волку корма. – Я разорвал все путы, – похвастался ему Фенрир. – Это было совсем нетрудно. – Это правда, – согласился Тюр. – Как думаешь, они будут еще меня проверять? Я ведь расту и становлюсь сильнее с каждым днем. – Да, они проверят тебя снова. Готов правую руку прозакласть, – сказал Тюр. Волк рос, а боги день-деньской пропадали в кузнях – ковали ему новые цепи. Даже одно звено было таким тяжелым, что его не поднял бы и взрослый мужчина. А металл они взяли самый прочный, какой только смогли найти: железо из недр земных пополам с железом, упавшим с небес. Этой цепи они дали имя Дроми. И вот принесли они плоды своих трудов туда, где спал Фенрир. Волк открыл глаза. – Что, опять? – сонно спросил он. – Если ты одолеешь и эти цепи, – сказали ему боги, – то воистину будешь славен, и все миры узнают о мощи твоей. Если и такие оковы тебя не удержат, значит, сила твоя превосходит силу любого из богов и великанов. Фенрир кивнул в ответ и поглядел на цепь по имени Дроми, что была больше всех цепей на свете и крепче всех пут. – Не бывает славы без риска, – молвил волк, немного подумав. – Полагаю, и эти узы мне по плечу. Давайте, сковывайте. Так боги и поступили. Великий волк тянулся и напрягался, но цепи были нерушимы. Боги смотрели друг на друга, и в глазах их уже разгоралась заря победы, но тут огромный зверь принялся корчиться и извиваться, и брыкать ногами, и напрягать каждый мускул и каждую жилу. Глаза его сверкали и зубы не отставали от них, а с челюстей закапала пена. Волк рычал, извиваясь, и боролся изо всех своих сил. Боги непроизвольно попятились, и хорошо, что они так сделали, ибо цепи потрескались и затем лопнули с такой силой и яростью, что куски полетели высоко в воздух. Долгие годы боги потом находили осколки разбитых оков в стволах громадных деревьев и на склонах гор вокруг Асгарда. – Да! – в восторге завопил Фенрир и провыл свой триумф небесам по-волчьи и по-человечьи. Он, однако, заметил, что боги, созерцавшие его упражнения, как-то не слишком обрадовались одержанной победе. Даже Тюр. И крепко призадумался Фенрир, сын Локи – об этом и о всяком другом заодно. Тут надобно сказать, что аппетит его тоже рос с каждым днем. Один в это время тоже думал, и размышлял, и взвешивал то и это. Вся мудрость Мимира была в его распоряжении, а с нею и вся мудрость, обретенная, когда повесился он на мировом древе, принеся себя в жертву себе самому. Наконец, призвал он светлого альва Скирнира, посланника Фрейра, и подробно описал ему цепь под названием Глейпнир. Скирнир вскочил на коня и помчался по радужному мосту в Свартальвхейм, с указаниями карликам, как сковать цепь, какой еще свет не видывал. Карлики выслушали заказ и поежились. А потом назвали свою цену. Скирнир на то согласился, как его уполномочил Один, хоть и была цена высока. А карлики приступили к сбору ингредиентов, необходимых для изготовления Глейпнир. Всего их понадобилось шесть, и вот, каковы они были: Во-первых, поступь кошки; Во-вторых, борода женщины; В-третьих, корни гор; В-четвертых, жилы медведя; В-пятых, дыхание рыбы; В-шестых и в последних, слюна птицы. Каждый из них пошел в ход при создании Глейпнир. (Скажете, вы ничего этого отродясь не видали? Еще бы! Ведь карлики все употребили на цепь.) Закончив труды, карлики выдали Скирниру деревянный ящик. Внутри оказалось что-то похожее на длинную шелковую ленту, гладкую и мягкую на ощупь. Почти прозрачную и почти невесомую. Скирнир взял ящик и поехал обратно, в Асгард. Поздно вечером прибыл он, когда солнце уже закатилось. Он показал богам, что привез из мастерских Свартальвхейма, и поразились они. Вместе отправились боги к берегам Черного Озера и кликнули Фенрира. Бегом примчался он, как собака, когда ее зовут, и все подивились, каким большим и могучим он вырос. – Чего тут у вас происходит? – с интересом спросил волк. – Мы добыли самые прочные путы на свете, – сообщили ему боги. – И даже тебе не порвать их. Волк аж фыркнул. – Я смогу порвать любые цепи, – с гордостью заявил он. Один разжал ладонь и показал ему Глейпнир – она замерцала в лунном свете. – Вот это? – молвил презрительно волк. – Что за чушь. Боги взяли ее за концы и потянули, чтобы показать, какая она прочная. – Видишь, мы не можем ее разорвать, – сказали они. Волк прищурился на шелковую ленту у них в руках, переливающуюся, будто след улитки или отраженье луны на воде, и отвернулся, явно не заинтересовавшись. – Да ну, – сказал он. – Принесите лучше настоящие цепи, настоящие кандалы, тяжелые, большие, и я покажу вам мою силу. – Это Глейпнир, – сказал ему Один, – и она крепче всех цепей и всех пут на свете. Ты боишься, Фенрир? – Боюсь? Я? Вот еще. И зачем мне рвать такую тонкую ленточку? Что мне с этого будет – слава, известность? Чтобы люди собирались и судачили: «Вы слыхали? Фенрир-Волк так могуч, так силен! Он столь могуч, что сумел порвать шелковую ленточку!» Нет, не будет мне славы, если порву я Глейпнир. – Вижу, ты боишься, – подытожил Один. Великий зверь втянул носом воздух. – Пахнет хитростью и предательством, – сказал он, и его янтарные глаза полыхнули в свете луны. – И хоть ваша Глейпнир может и правда оказаться всего лишь ленточкой, я не соглашусь, чтобы меня ею вязали. – Тебя ли я слышу? Тебя, кто разорвал самые крепкие, самые большие цепи на свете? И ты испугался этой ленты? – вмешался Тор. – Я ничего не боюсь, – прорычал волк. – Уж скорее вы, мелкие твари, боитесь меня.