– Да что? Что такое?! Я потеряла самообладание, мечась между ними взглядом. – Сделай это еще раз, – сказал он, по всей видимости, нам обеим. – Что сделать? Я потерла шею рукой, пытаясь разобраться в происходящем. – Сделай так, чтобы она опять кивнула. Пожалуйста, – последнее слово он произнес нерешительно, будто признавал поражение. Покусывая нижнюю губу, я уставилась на него, словно он только что прилетел из космоса в шляпе в форме ананаса и юбке из травы. – Ладно… – Я наморщила нос, глядя на Луну. – Ну что, хочешь глотнуть еще колы? Девочка кивнула и потянулась за банкой. Трент рассмеялся. Боже мой, он рассмеялся. И совсем не так, как он смеялся надо мной, когда поймал за попыткой ограбить его мать. Он смеялся так, будто наступил конец света, и его это совершенно не заботило. Будто этот офис не был адской бездной, а мы с ним не питали друг к другу ненависть. В его смехе слышалась надежда, мелодичность, приятный уху звук, который пробрал меня до самого нутра и заставил сердце биться чаще. Колени подкосились, как тонкие ветки, и я едва не рухнула на пол от потрясения. Он был таким… мужчиной. Конечно, Вишес, Дин и Джейми тоже были мужчинами, как и восемьдесят процентов сотрудников на этаже. Но только Трент Рексрот выглядел достаточно серьезным и измученным, чтобы перейти через все в мире мосты и сжечь их дотла, лишь бы добиться своего. Только Трент Рексрот казался способным разрушить чужую жизнь, если бы всерьез захотел. Меня возбуждал страх, который он вызывал во мне. И меня это беспокоило. Очень сильно. – Могу сделать так еще раз, – пробормотала я, отчасти от безрассудного желания снова услышать, как этот звук срывается с его губ, отчасти надеясь, что тогда он увидит во мне нечто большее, чем потенциальную жертву. Он вскинул озорную, густую бровь. – Давай посмотрим. Но никакой колы. Я присела на корточки перед Луной и зашептала ей на ухо. Девочка наклонила голову и попыталась подавить смех своим крошечным кулачком. Восторжествовав, я подняла взгляд, чтобы оценить реакцию Трента. Но на сей раз он не улыбался. Я даже не была уверена, что он был способен испытывать чувства, которыми искрились его глаза. На краткий миг что-то промелькнуло между нами, но я не знала, что именно. Он смотрел на меня с таким напряжением, что я ощущала его груз на плечах. Словно у меня была суперсила, которой он хотел обладать. Я испытала облегчение, когда Камила вошла в комнату отдыха, и поспешила выбросить банку из-под колы в мусорное ведро, когда Трент отвернулся к выходу. – Мистер Рексрот! П-простите, пожалуйста. Я велела ей не давать Луне содовую. Я бы ни за что не оставила девочку с незнакомкой, – женщина запиналась, лихорадочно переводя взгляд между нами, и прижала ладонь к щеке. – Луна, милая, пойдем. Понимаете, я восемь лет была няней Эди и очень хорошо ее знаю. И отлучилась я недалеко, в уборную рядом по коридору… Вот это да. Видимо, он тот еще говнюк в роли начальника. Хотя мне не нужно было наблюдать реакцию Камилы, дабы понять, что он был бескомпромиссным типом. Трент отмахнулся, потеряв интерес к ее болтовне. – Все нормально. Камила, можешь отвести Луну в игровую комнату на десятом этаже? Я сейчас спущусь. – Конечно. Тревога все еще омрачала каждую клеточку лица моей старой няни. Она подхватила Луну на руки и поспешила прочь из просторной кухни, то и дело оглядываясь на своего начальника-диктатора через плечо. Мы с Трентом остались одни, и, испытывая отвращение к самой себе, я почувствовала, как внутри все затрепетало, как обычно бывает перед первым поцелуем. Одним быстрым шагом он вторгся в мое личное пространство. Осознав, что он выше меня на двадцать пять с лишним сантиметров, я шумно сглотнула. – Злить меня – твоя главная цель в жизни? – Его голос прозвучал с безучастной интонацией бегущей строки, глухо и мрачно. Я не растерялась, а только пожала плечами. – Нет, но это приятный бонус. Он улыбнулся. В его улыбке скрывалась угроза. Его запах творил глупости в моей голове. Пробуждал в моем теле места, которые, как оказалось, были способны испытывать тянущую боль, и уводил мой разум в неверном направлении. Я с усилием сглотнула и сделала шаг назад. Трент проигнорировал мою мольбу дать мне больше пространства и снова сократил разделявшее нас расстояние. Я уперлась поясницей в холодный, темно-желтый стол. Почему все здесь было золотым и испорченным? – В субботу у Луны в детском лагере пройдет вечеринка Веселого Феликса. На пляже Тобаго. Я хочу, чтобы ты пришла. Его просьба была прямой и грубой. Как рука, которой он уперся в стол у меня за спиной, когда навис надо мной. Я замотала головой. – Я… Я не могу. – Думаю, ты не поняла, Эди. Я не зову твой малолетний зад на свидание в семейный ресторан. Вопрос не обсуждается. Это входит в твои должностные обязанности. Почитай договор. Согласно четвертому пункту четвертого раздела ты каждый месяц обязана отрабатывать несколько дополнительных часов, в том числе в выходные. Коммерческая сделка. Ничего более. – Это ты не понимаешь. – Я сжала руками столешницу стоящего позади меня стола, пока не побелели костяшки пальцев, отчетливо осознавая, что его правая рука была в паре сантиметров от моей. Мысль прикоснуться к нему была безумной и заманчивой. Даже соблазнительной. – Я не работаю по субботам. Субботы полностью в моем распоряжении, я провожу их за пределами города в Сан-Диего. Могу без проблем работать по воскресеньям. Но только не по субботам, – я с трудом проговорила каждое слово. На напряженном лице Трента не дрогнул ни один мускул. Его губы были так близко к моим, что я сама засомневалась, то ли я все придумала, то ли между нами и правда формировалось нечто иное. Наши тела не соприкасались, но я чувствовала, как его грудь движется в такт дыханию. Такая близость напрочь лишила меня привычной язвительности, за которой я всегда пряталась, как за мантией, чтобы никого к себе не подпускать. Пожалуйста, подойди ближе. Пожалуйста, держись подальше. – Почему? Что происходит по субботам? Его челюсть была словно из гранита, а глаза из титана. Если бы не его неприступный вид, я бы поддалась своему желанию и погладила по колючей щеке. Я посмотрела ему в глаза. – При всем уважении, это не должно тебя беспокоить. – Я и не беспокоюсь. Просто пытаюсь понять, насколько ты безрассудна, потому что строю планы для тебя и моей дочери. Похоже, она по какой-то причине прониклась к тебе симпатией. Я замялась, поморщившись. – С чего ты взял, что я безрассудна? – Ты отклонила приглашения университетов Лиги Плюща, чем хвасталась вслух, грабила прохожих средь бела дня на людной набережной, в первый же рабочий день вывела из себя самых влиятельных людей штата, и список можно продолжать. А притом, что мы едва знакомы, готов поспорить: я накопаю гораздо больше разной хрени, если копну глубже, – проговорил он, расстегивая верхние пуговицы рубашки. Его слова ранили, как лезвие ножа. Но я кое-что заметила. Например, он уже второй раз снял галстук и ослабил ворот рубашки в моем присутствии. И возможно, это означало, что ему становилось жарко, когда мы вместе оказывались в тесном пространстве. Я потупила взгляд в пол, пытаясь отвлечься от мыслей, которые зародились в моей голове, едва он расстегнул воротник. – Вплоть до минувшей недели я работала инструктором по серфингу. Ну да, граблю людей. Но не только потому что… – Я замолчала, пытаясь подобрать верные слова, чтобы не сболтнуть лишнего. – Слушай, у меня нет выбора, ясно? И поверь, пусть мой отец при деньгах, это не значит, что мне достается хотя бы цент от его состояния. Я не клептоманка, потому что стараюсь выбирать только определенный тип людей. Богатых. Тех, кто не испытывает нужды в деньгах на оплату электричества и покупку еды, – добавила я, потому что для меня это имело значение. – Черт возьми, браво, Робин Гуд. Вкратце сообщаю: еще пятнадцать лет назад моя мать не смогла бы оплатить счета за электричество, если бы ты украла у нее кошелек. Завязывай с праздными суждениями. Это неуместно. – Сам не забывай это делать – ты сейчас опрометчиво счел меня безрассудной, – заметила я. – Потому что ты такая и есть. Сомневаюсь, что ты подойдешь для общения с Луной. – Я и не участвовала в конкурсе на эту работу, поэтому невелика беда. Трент отскочил от меня с пугающей скоростью. Он одарил меня холодным взглядом с ухмылкой на лице. – Ты придешь на вечеринку. Обсуждению не подлежит, Ван Дер Зи. – Хватит, – возразила я и, прихватив телефон со стола, направилась к двери. – Я вижу, что ты пытаешься сделать. Мне нравится Луна, и я согласна быть рядом с ней даже в сверхурочное время, без проблем. Но на моих условиях. И в идеале, чтобы тебя при этом не было рядом. Камила – замечательная женщина, но вот мы с тобой не ладим. Трент уже собрался что-то ответить, но в комнату отдыха вошел Дин Коул. Он взял тарелку и, безразлично глядя на красочную корзину, нагрузил ее таким количеством фруктов, от которого и слон бы задавился. – Привет, дружище. Он вонзил шпажку в кусок арбуза, засунул его в рот и принялся громко жевать. Трент повернулся к нему лицом и одарил хмурым взглядом, который без слов вопил «пошел к черту». Но Дин невозмутимо продолжил: – Думаю, на правах лучшего друга я должен тебя справедливо предостеречь. Клеить дочь своего бизнес-партнера, которая едва ли не в дочки тебе годится, очень неразумный ход. Мы с того конца коридора заметили, что между вами царит напряжение, а всем известно: чаще всего ненависть превращается в кое-что другое. Так что вот мой совет: прячьте письки, детишки. Сейчас же. Черт побери. – Дин озвучил свою мысль с радостной улыбкой на лице. Любой сторонний наблюдатель, увидев его с той стороны стеклянной двери, подумал бы, что он обсуждает погоду или футбол. Я перевела глаза с одного мужчины на другого. Трент, поджав губы, одним взглядом прокричал Дину то, что тот явно смог понять. – Понял, чувак. Просто предупреждаю, – Дин поднял ладонь в притворном поражении. Я извинилась и поспешила прочь из кухни, оставляя мужчин сверлить друг друга взглядами. Но не успела уйти, как Трент схватил меня за руку. В отличие от отца он сделал это нежно и прошептал мне на ухо: – Что ты сказала, чтобы рассмешить Луну? Я закрыла глаза и, потянувшись к его шее, задержала дыхание, дабы не вдыхать его запах и не распалять мою крепнущую зависимость. – Я сказала, что ее папочка – чопорный придурок. Я не стала оборачиваться, чтобы узнать, кто из них победил в игре в гляделки. Это не имело значения, ибо проигравшей была я. Я проигрывала свое здравомыслие, логику и разум. Преимущество было не на моей стороне, а значит, мне нужна была быстрая победа, если я хотела сбежать с Тео. А я хотела. Очень. Глава 6