Он внутренне воспротивился сказанному – уж очень двусмысленно прозвучала фраза. Но Щедрый подтекста не заметил и даже вроде обрадовался. – Ну что? По пирожкам? – спросил он с энтузиазмом. – По пирожкам, – отозвался Рыбак. В его голосе энтузиазм тоже присутствовал, но в гораздо меньшей степени. А зря – пирожки действительно оказались достойными. Иван даже набрал два больших бумажных пакета с собой, чтобы разделить радость вкуса с Асей. Но до нее пирожки не доехали. Кризисного менеджера Александра Михайлова зоркий взгляд Рыбака выцепил мгновенно. – Александр? – спросил он, подходя к высокому молодому мужчине, одетому, несмотря на летний зной, в светло-серый костюм, причем все пуговицы пиджака были застегнуты. Выглядел Михайлов очень представительно, хотя при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что костюм явно куплен на распродаже, к тому же на несколько размеров больше своего хозяина. Мужчина кивнул, пожал протянутую Иваном руку и оглянулся в поисках своей половины. – Жена сейчас подойдет. Вон она! Лена! – Он призывно помахал рукой, и от группы женщин, выпорхнувших из офисного здания концерна «Кит», отделилась стройная фигурка в строгом сером платье, в белых кроссовках на тракторной подошве и с белой сумкой через плечо. Сумка и кроссовки явно выбивались из дресс-кода, но с платьем очень даже сочетались. И вообще, чем-то она напомнила Рыбаку Асю, хотя была совсем на нее не похожа. Стоило супругам устроиться на заднем сиденье, как Александр стал проявлять признаки нервозности – ерзать, оглядываться, принюхиваться. Рыбак хотел было поинтересоваться причиной такого поведения, но Михайлов его опередил: – Это что у вас в полиции, такие методы давления на подозреваемых? Разве вы не в курсе, что пытки запрещены Женевской конвенцией 1949 года и другими международными документами? – язвительным тоном, напомнившим Лебедева, поинтересовался он. Щедрый от неожиданности нажал на педаль тормоза, вызвав тем самым недовольство едущего следом «Ларгуса». – Что вы имеете в виду? – спросил он, строго посмотрев на Михайлова в зеркало заднего вида. При этом он заметил, что Елена ущипнула мужа за плечо. – Что? Этот запах! – не обращая внимания на возмущение супруги, продолжил Михайлов. – Мы с работы, уставшие и голодные, а в машине со страшной силой пахнет едой. – Ах, это, – с облегчением произнес Щедрый. – Именно это, – подтвердил кризисный менеджер. – Поэтому либо мы сейчас выходим из машины и не делимся с вами информацией, либо вы немедленно делитесь с нами своей едой. Щедрый резко свернул к обочине. Похоже, он забыл про поворотники – «Ларгус», по-прежнему следующий за ним, истерично засигналил. – Ваня, давай, тут нельзя долго стоять, – скомандовал майор, и Рыбак, выскочив из машины, достал из багажника пакеты с пирожками и вручил их парочке. От него не ускользнул полный любви взгляд, которым Елена наградила мужа. И снова мысленно сравнил ее с Асей. А потом, уже застегивая ремень безопасности, подумал, что Михайлов похож на Лебедева: не внешне – внутренне, словно слеплен из теста с аналогичными ингредиентами. И ему снова стало тревожно за Асю, оставленную на попечение Федора, которая почему-то не звонит, хотя уже должна была связаться с доктором, чтобы узнать о состоянии здоровья Кристины. Не будь Михайловых, он бы обязательно позвонил сам, но разговаривать при потенциальных источниках информации Иван считал признаком дурного тона. Пока Рыбак раздумывал о житье-бытье, Александр вытащил из пакета пирожок и со словами: «Ну и о чем вы хотели с нами поговорить?» – разом откусил половину. – О квартире, – развернувшись, насколько это позволял ремень безопасности, сказал Иван. – Как вы ее нашли, как купили. Насколько я понял, она досталась вам за какие-то смешные деньги. – Ну, я бы не сказал, что смешные, – сказал Михайлов. – Вы, кстати, угощайтесь. – И он протянул Рыбаку пакет с пирожками. – Благодарю, я уже поел. – А я, с вашего разрешения… – Михайлов достал еще один пирожок. – Да, конечно, скажи кому, сколько мы отдали за эти хоромы, никто не поверит. Я и сам не поверил, когда прочитал объявление в интернете. Было это в мае позапрошлого года. Мы с Леной тогда только приехали в ваш город и устроились в «Кит». До этого я прошел сквозь мельчайшее сито профотбора, причем не только по специальности, но еще и анализы какие-то сдавал, как будто в космос готовился. Честно говоря, хотелось послать их с этими анализами сами догадываетесь куда, но уж очень заманчивая была вакансия. Зарплата с пятью нулями, льготный займ на приобретение квартиры – у нас в Поречье такого нет и никогда не будет. Вы себе, наверное, думаете: разводняк какой-то. Ну не мог житель Поречья без чьей-либо помощи устроиться на работу в престижную фирму, да еще купить квартиру в центре города. Иван помотал головой, мол, ничего подобного и в мыслях не держал. – Думаете, думаете, – не поверил ему Михайлов. – Только я уже в пятом классе знал, что возьму от школы максимум, окончу институт, женюсь на самой красивой девочке школы. – Елена что-то смущенно пробормотала, Александр взял ее за руку, и было в этом обычном жесте столько нежности, что Рыбаку снова вспомнилась Ася. Вот бы сейчас не Михайловы, а они сидели на заднем сиденье! Михайлов тем временем продолжал: – Вышло, правда, немного не по плану: я окончил школу, поступил в универ в Рослани и тогда же, в сентябре, женился. Но так даже лучше получилось: удалось выбить комнату в общежитии, Леночку устроить в колледж. Но вам, наверное, это совсем неинтересно. – Рыбак помотал головой: интересно, мол. – Одним словом, на двоих получили мы с Леночкой два красных диплома. Работу я начал искать еще до окончания универа, зимой. Нет, я, конечно, работал – надо же семью содержать. И родителям помогали, моим и жены, хотя они отказывались. Но мы деньги каждый месяц посылали. Вагоны я не разгружал, нет. Можно зарабатывать не только физическим, но и умственным трудом. Леночка окончила свой колледж на год раньше меня и устроилась в строительную фирму менеджером. А я присмотрел три фирмы, в которых хотел бы работать, в том числе и «Кита». Менеджеры по персоналу из «Кита» любят выискивать среди студентов самородки типа меня. Звучит, конечно, не очень скромно, но чего скромничать, если так оно и есть. Всем, чего я достиг, я обязан в первую очередь себе, потом жене и потом родителям. «Лебедев, ну точно Лебедев!» – подумал Иван. – Защитил диплом, отметили это дело как полагается и с понедельника отправился на работу. Тут сразу пошли нестыковки – обещали взять на ставку, а придумали какую-то стажировку на два месяца. Но я добился, чтобы в трудовом договоре прописали обещанную сумму, пусть даже после стажировки. И еще льготный займ на получение квартиры. Из общежития университетского нас, разумеется, попросили, пришлось поселиться в хостеле. Достаточно бюджетно, но не очень, конечно, удобно. Стал просматривать объявления о продаже квартир. Выбирал вторичное жилье, не в центре, а где-нибудь в спальном районе, чтобы подешевле. Эту квартиру, в Благодатном переулке, я увидел утром, буквально через три минуты после того, как опубликовали объявление. Сразу подумал, что это не мой вариант, но цена на сайте не была указана, поэтому я позвонил. Ответили после первого же звонка. Это была Наннерль. Она сказала: если я готов сегодня же внести задаток, три с половиной миллиона наличными, то она будет разговаривать. Я пообещал, и мы договорились встретиться в два часа дня. А у меня на карточке тысяч двадцать оставалось. У Леночки немного больше – она позже меня зарплату получает. Но я решил: постараюсь сделать все, чтобы квартира была нашей. На работе я отправился прямиком к генеральному директору. До этого я его в глаза не видел и не уверен, что он знал мою фамилию. Но на трудовом договоре стояла его подпись. Секретарша меня не пустила, но отступать я не собирался. Просидел в приемной почти час. Тут гендиректор вышел, и мне удалось подкатить к нему со своим договором. Начал я ему рассказывать примерно то же, что и вам. Сначала он на меня как на дурачка смотрел, но постепенно проникся. Недаром я три года подряд занимал первое место в области на олимпиадах по переговорам и деловому взаимодействию. «Каких только олимпиад не придумали», – подумал Иван, который за всю жизнь участвовал только в одной олимпиаде – по шашкам. Дело было в школьном лагере, и Рыбак тогда занял почетное третье место. Немного омрачал радость победы тот факт, что желающих участвовать в олимпиаде было немного, народ предпочитал лес и речку, а потому победы его, в большинстве случаев, были техническими и присуждались в связи с неявкой противника. Может, и у Михайлова аналогичная ситуация? Александр почувствовал его сомнения. – По глазам вижу, что вы мне не верите, но так оно и было, – сказал он и апеллировал к супруге: – Лена не даст соврать. Да, Лен? Девушка снова одарила его влюбленным взглядом и уверенно кивнула. – Да. Только я потом обо всем узнала, когда мы у нотариуса сделку оформляли. – Ну да, – подтвердил Александр. – Я не хотел ее напрасно обнадеживать. Конечно же, было ощущение авантюры, ведь меня могли кинуть, отнять деньги и бросить умирать где-нибудь в придорожной канаве. Но я верил в себя, знал: главное – не бояться. И все обошлось. Ведь если подумать, скольких возможностей мы себя лишаем, боясь изменений, которые неизбежны на пути к претворению мечты в реальность? Заставляя замолчать свою интуицию, которая толкает нас на решительные действия? Сколько судеб поломано из-за страха потерпеть неудачу? Сколько блестящих талантов зарыто в землю из страха перед критиками, которые сами ничего из себя не представляют? Шеф отвел меня к главбуху, Николаю Максимовичу. Он у нас совсем молодой, круглый такой, как колобок, но очень умный. Я просидел под кабинетом минут двадцать, потом шеф ушел и сказал, что Николай Максимович все устроит. И правда: еще через полчаса дали мне подписать допник к трудовому договору, то есть дополнительное соглашение, и расходный ордер на четыре миллиона. Я отправился в кассу и вышел оттуда с целой кучей денег – восемь пачек пятитысячных купюр. Красивые такие, две в банковских упаковках, а шесть просто резинками перетянуты. Распихал по карманам и поехал на маршрутке в Благодатный переулок. Без пяти два был на месте. Показал деньги Наннерли, одну пачку дал в руки. Она ее полистала и пустила меня в квартиру. Провела по комнатам. Вы там были? – Рыбак покачал головой. – Красота! Один рояль чего стоит. Ну все, думаю, если родится у нас с Леной девочка, отдадим ее в музыкальную школу. Будет играть на рояле. Тут Наннерль меня на землю спустила. «Хочу, – говорит, – за квартиру двадцать миллионов». А я ей и отвечаю: больше восьми не дам, и пачку, ту, что дал ей, тяну на себя. А она уже не может ее отдать. Это такой прием психологический – если человек взял деньги в руки, ему крайне тяжело отдать их обратно. Тем более, насколько я понял, деньги ей нужны были позарез, именно три с половиной миллиона. В общем, столковались на десяти. Три с половиной сразу и шесть пятьсот в течение месяца после оформления договора купли-продажи. На следующий день с утра мы с Леной уже были у нотариуса. Отдал я Наннерли все имеющиеся деньги, а где еще раздобыть – не знаю. Тут Леночка предложила попросить помощи у родителей. Я, конечно, не хотел их напрягать. Попробовал взять кредит в банке – больше миллиона не дают. Но и за это спасибо. С ипотекой не сложилось. Пришлось идти на поклон к родителям. Тут оказалось, что деньги, которые я своим переводил, они не тратили, а собирали. Там, конечно, мало было, но они подзаняли, машину продали. Леночкины тоже в стороне не остались. Одним словом, через месяц мы стали полноценными хозяевами квартиры. С роялем, но практически без копейки денег. А тут еще пандемия эта. Правда, когда все только начало закручиваться, я подкинул шефу идею начать производство одноразовых масок. Он поначалу не воспринял всерьез, но я умею убеждать. И когда основная деятельность просела конкретно, масочки нас удержали на плаву. Да еще для ассортимента стали возить из Китая крупным оптом пульсоксиметры, термометры, санитайзеры, перчатки, антисептики, рециркуляторы и т. д. Направление вроде как новое, и я предложил Леночку взять менеджером для работы с клиентами. Работы – завал. Приходим чуть свет, уходим за полночь, лишь бы успеть на общественный транспорт – ни на машину свою, ни на такси денег нет. По выходным, как сегодня, тоже пашем – выгодно, двойная оплата идет. Вся моя зарплата и половина Леночкиной уходит на погашение долгов. Вот мы и приехали, спасибо, что подвезли. Надеюсь, мой рассказ был для вас полезен? За разговорами Иван даже не заметил, как они оказались возле дома, в котором когда-то жила Нана. Был ли полезен для него рассказ Александра, он еще не понял. – Может, хотите чаю с пирожками? – предложила Елена. – Чай у нас хороший, с экологически чистыми травами, из Поречья. Чай с травами Иван терпеть не мог. Он считал чаем только то, что рождено чайным кустом. Все остальное – от лукавого. Но экологически чистые травы Поречья каким-то образом заинтересовали Щедрого. – Хотим, – ответил он одновременно за себя и Рыбака. Иван хотел предложить перенести чаепитие на какой-нибудь другой день, но тут придушенно пискнул его смартфон, извещая о полученном сообщении. Решив, что оно от Аси, Рыбак полез в карман за телефоном, и нужный момент был упущен. Сообщение было вовсе не от Аси – это Светлана, подруга Виктории Нестеровой, прислала свадебные фотографии. Иван пролистал их и переслал Федору, снабдив просьбой узнать все что можно о Валентине Нестеровой, сотруднике банка. Хотя эти манипуляции заняли не больше трех минут, остальная компания уже успела подняться на второй этаж и по изменившемуся тону разговора Иван понял – что-то произошло. Перешагивая через ступеньки, он взлетел по лестнице. – Что стряслось? – Похоже на проникновение, – прокомментировал ситуацию Щедрый. – Дверь была открыта, но замок цел. Иван окинул взглядом длинный коридор с разбросанными по полу газетами и какими-то шарфами, присел на корточки и в слабом свете лампочки, освещавшей лестничную клетку, постарался рассмотреть замок. – Следов взлома незаметно, – сказал он, вставая. – Вы меняли замки после покупки квартиры? – Зачем? – пожал плечами Александр. – Они здесь дорогие, надежные. Серова отдала мне два комплекта ключей, сказала, что больше нет. А нам больше и не надо. Да, Леночка? Женщина вдруг заплакала, хотя до этого держалась. – Лен, ну ты чего? Ну не надо плакать, ты же знаешь, что я не могу видеть, как ты плачешь, – с несчастным видом заговорил Александр. – Пойдем, родная, гости же у нас. Ты обещала их чаем напоить. С травами. Да? – Да, – согласилась Елена и даже нашла в себе силы улыбнуться. – Ну и отлично! Вы пока идите в столовую, а я пройдусь по квартире, осмотрюсь, – сказал Александр. – Может, есть смысл вызвать полицию? – предложил Щедрый. – Смысла нет, – покачал головой Александр. – Из ценностей тут только один рояль, но он, как вы можете убедиться, никуда не делся. – Это хорошо, что чувство юмора вас не покидает, и все-таки проверьте, все ли на месте. На кухне уже вовсю шумел чайник, гудела микроволновка, наполняя квартиру ароматом разогревающихся пирожков, и Рыбак, не желая мешать хозяину оценивать понесенный ущерб, пошел на запах еды. – Завтра же поменяем замки, хотя бы один, – сказала Елена, наливая в разнокалиберные кружки густо пахнущий лиственным лесом чай. – Замечательно, – потянув носом аромат, одобрил Щедрый. – Да, – согласилась женщина. – Тут всего понемногу: чабрец, мелисса, листья малины, вишни, черной смородины, календула, бузина, шиповник, боярышник… Листья вишни и смородины бабушка Рыбака добавляла в маринованные огурцы. Получались они знатные – тверденькие, хрустящие. Но чтобы в чай… Откуда-то пришло на ум новомодное словечко «нонсенс». – Скажите, Елена, Серова приходила сюда после того, как вы купили квартиру? – спросил он, так и не рискнув попробовать дымящийся напиток. – Нет, никогда. К нам вообще почти никто не ходит, – в словах Михайловой только глухой не услышал бы грустных ноток. – Почти? – зацепился Рыбак. – Почти, – подтвердила Елена. – Пару раз дедуля приходил с первого этажа, разговорчивый такой. Только мы поздно с работы возвращаемся. Это сегодня повезло – быстро добрались. А обычно, когда к дому подходим, у него уже темно. А еще в субботу приходила какая-то странная женщина. Кстати, искала Нану. – Странная? – Щедрый отставил кружку и стал похож на гончую, взявшую след. – Она была очень высокая, худая. Лицо, знаете, такое изможденное, высохшее, как у мумии, и злое. Было уже поздно, почти полночь, и я очень испугалась. Почему-то решила, что это умершая хозяйка пришла поиграть на своем рояле. – И что она сказала? – Спросила Нану. – А вы? – Саша с ней разговаривал – у меня от страха язык отнялся. Сказал, что Нана здесь не живет, она нам продала эту квартиру. Женщина попыталась еще что-то сказать, но Саша быстренько захлопнул дверь у нее перед носом. Я потом полночи не могла заснуть, все казалось, что она не ушла, стоит под дверью и ждет, когда мы впустим ее.