– Она принесла ее мне, госпожа. – недовольно поджала губы Оленка. – Одежду я вечером постирала, скоро она высохнет. Нейка всегда перекладывает свои обязанности на других. Однажды граф ее погонит со двора. Сильно сомневаюсь. Похоже, граф благоволит убогим. Камеристка ушла в спальню начинать уборку, а я подошла к сундукам. Набор посуды был превосходным, я с удовольствием в него закопалась, просматривая изделия, пока не услышала тихое ойканье за спиной. Обернувшись, я увидела, что служанка держит в руках мой дорожный плащ, а на пол из него выпал бархатный мешочек, про который я совсем забыла. Нельзя, чтобы кто-то увидел кольцо. Может, и не признают, но рисковать не стоит. Поспешно поднявшись, я молча забрала мешочек и вернулась к сундукам. Пока девушка продолжала убирать спальню и перестилать постель, я быстро стянула с шеи цепочку с ключом от библиотеки и повесила на нее кольцо. Раз эти вещи никто не должен увидеть, значит, они должны остаться при мне. Осмотр сундуков с платьями занял куда больше времени. Я увлеченно примеряла одежду, на одно кресло складывая ту, что мне подошла, а на другую то, что было совсем не моего размера. В доме герцога у меня была отдельная комната для одежды, где хранилось более трех сотен платьев, но, что интересно, тоски эти воспоминания совсем не вызывали. Почти все они были изначально подарены Тее, и впоследствии ею же и отвергнуты. Да, я носила то, что не захотела носить сестра. Но меня все устраивало, потому что наши предпочтения в одежде разнились. Когда с сортировкой платьев было покончено, я вошла в спальню и застала служанку под кроватью, выметающей пыль и недовольно кривящейся. – В чем дело? – и не подумала я делать вид, что не заметила ее гримасы. – Простите, госпожа. – подняла на меня испуганный взгляд девушка. – У меня... ммм... спина! Спина болит. Ну разумеется. А выглядит, будто ты тоже не в восторге от работы. Кажется, я начинаю понимать, почему матушка меняла слуг каждые три месяца. Постоянными работниками в поместье были только Дорин и нянюшка, но это потому, что их нанял отец. – Так обратись к лекарю. – склонила я голову набок. – Ой, это дорого. – надула она губы, макая тряпку в ведро с водой. – Замковый лекарь должен принимать жителей крепости бесплатно. – снисходительно улыбнулась я. Кажется, кто-то пытается обвести меня вокруг пальца? – Ну уж нет. Она знаете какая жуткая? Лучше я накоплю серебра и в Триполье съезжу. Она? Женщина-лекарь? В пограничной крепости, где положено принимать только опытных и крепких врачевателей? Занятно. В любом случае, думаю, мне лучше подобрать себе другую камеристку. Зачем мучить девушку с больной спиной? Покачав головой, я развернулась и ушла. Со скорыми делами было покончено, и пришло время заняться обучением. Сжимая в руке ключ, я поспешила к лестнице. Замок библиотеки отворился с большим трудом. Похоже, его и правда давно никто не открывал. Войдя внутрь, я закрыла за собой дверь и заперла ее на ключ. Первое, что я увидела, толстый слой пыли на полу. Никогда такого не видела, поразительно. В огромном помещении все было заставлено стеллажами и шкафами с книгами и свитками, а проход между ними занавешивали очень пыльные занавески из паутины. Я читала, что на юге Лаодикеи весной случается нашествие каких-то пауков, которые за считанные часы покрывают леса и поля толстым слоем паутины. Думаю, это должно было выглядеть примерно так. Очень занимательно. Осторожно отодвигая эти занавеси, чтобы не поднимать в воздух пыль, я стала бродить вдоль стеллажей, водя пальцем по корешкам книг. Здесь была собрана довольно интересная библиотека: труды по фортификации, военному ремеслу, охотничьему ремеслу, оружейному делу, морскому делу и ни одной книги по экономике и торговле. В углах комнаты стояли плетеные корзины с большими свитками, на которых были изображены карты. Но это были старые карты, и описанное в них сильно отличалось от того, что мы знаем сейчас. Расстелив на полу одну такую карту, я с головой ушла в ее изучение. Если верить рисунку, начерченному пять сотен лет назад, то никакого острова Брандт никогда не существовало. Заинтересовавшись вопросом, я стала расстилать поверх первой остальные карты, сверяясь с датами их составления. Занятно, что здесь была карта полуторатысячелетней давности. Она была очень хрупкой, рассыпалась от неосторожного касания, но я сумела разложить на полу ее обрывки и стала всматриваться в полустертые линии. И здесь я нашла остров, о котором нельзя говорить, но все знают, что он есть. Это был довольно приличный участок суши на юго-востоке мировой карты. Он располагался южнее Лаодикеи и восточнее Артахана. От нашего Сихейма его отделяли моря и океаны, множество островов и Проклятый Риф. Я представила, сколько пришлось отцу графа плыть, чтобы сбежать с того острова в наше графство, и прониклась уважением. Это было бы очень долгое путешествие. Но что получается? Полторы тысячи лет назад этот остров ничем не выделялся, имел право находиться на картах, а потом что-то произошло. Это должно было быть событием мирового масштаба, чтобы все дружно решили стереть немалый участок суши, богатый, если верить карте, самоцветами и золотом, со всех карт. Задумчиво кусая губу, я стала вспоминать свои уроки истории. Полторы тысячи лет. Что случилось полторы тысячи лет? Поняв, о чем идет речь, я едва по лбу себя не хлопнула за долгое раздумье! Ну конечно! Наше летоисчисление ведется с того периода! И сейчас тысяча пятисотый год – годовщина окончания Первой Священной Войны. Празднование должно состояться во втором месяце осени, насколько я помню. Но, что интересно, раньше я никогда не задавалась вопросом, почему такую победу никогда нигде не праздновали. А ведь это событие было настолько грандиозным, что от него даже летоисчисление повели! В чем же причина? Историю самой войны нам не преподавали. Учителя обходились общими фразами, что это была война всех королевств с идолопоклонниками, победу в которой одержала... Церковь. Достоверные записи о ходе сражения не сохранились, битвы носили хаотичный характер, потому что схватки проходили в каждом городе и в каждой деревне. Служители Церкви собирали людей, предлагали им пройти обряд Посвящения, а тех, кто отказывался и упорствовал в своем невежестве, сжигали, не взирая на возраст и титул. И в это же время со всех карт пропадает целый остров, на котором, оказывается, живут колдуны. Это совершенно точно связано. Получается, что Священная Война была между адептами Единого и колдунами Проклятого? А еще это означает, что до войны колдуны свободно жили среди народа. Для такой сильной ненависти должны были быть причины. Что-то произошло полторы тысячи лет назад. Что-то серьезное. Что-то, что раскололо мир на две части. Но меня заинтересовал еще один вопрос. Я отдаленно могу представить, на что способно колдовство. В фантазиях могу представить, на что способен обученный колдун. И никак не могу вообразить, как можно такого колдуна победить. Но адепты Единого одержали победу. Как? Что они использовали против колдовства? Ответы свои я собиралась искать в колдовских гримуарах, которые спрятаны где-то здесь. Не знаю, писал ли об этом отец графа, но хоть какая-то зацепка или оговорка должна найтись. Оставив карты на полу, я стала быстро шерстить полки, выискивая нужные книги. Но ни в первом шкафу, ни в двадцатом нужного не смогла найти. Ох, как же я сразу не подумала? Наверняка такие опасные книги матушка графа не держала на видном месте. Тут должен быть или запертый сундук, или тайник, или тайная комната. Подгоняемая охватившим меня исследовательским азартом, я отправилась на поиски тайн. Глава 10. Отец-настоятель и сказ о дочери морей Чтобы найти тайник, мне понадобилось немногим более часа. Это был не сундук в укромном месте, как я думала изначально, а скрытая дверь в одной из стен. Я обнаружила ее случайно, когда уныло бродила по библиотеке, потеряв надежду найти искомое. Мой взгляд скользил по шкафам и стенам, и вдруг я заметила странное несоответствие в каменной кладке. Квадратный участок стены был будто отделен от остальных камней ровным швом, а не шел внахлест, как другие плиты. Радость охватила мое сердце, разжигая надежду с новой силой. Я в шаге от тайных знаний, которые помогут мне взять магию под контроль. Бросившись к стене, я стала искать способ открыть дверь. Едва ли не носом исследовав всю стену, я не нашла ничего, что могло бы мне помочь: пробовала нажимать на плиты пола, на камни в стене (сначала подозрительные, потом все по порядку), дергала за кольца для факелов – но все это было впустую. Тогда я расширила ареал поиска. Подумалось, что рычаг открывающего дверь механизма может располагаться в каком-то шкафу или вообще возле входной двери – но это были пустые предположения. Еще час я потратила на поиск способа открыть дверь, но это не принесло успеха. Если здесь использован более хитрый замок, то мне и жизни может не хватить, чтобы разгадать его загадку. И тогда стало очевидно, что к тайным гримуарам мне не пробраться. Я даже проверила соседнее с библиотекой помещение, найдя несоответствие в размерах комнат. За каменной дверью определенно есть скрытая комната, но войти в нее не представляется возможным, увы. Грустно вздохнув, я решила, что придется довольствоваться теми книгами, которые находились в библиотеке. И так как после нескольких часов поиска я не нашла здесь ни одной запрещенной книги, то решила, что библиотеку можно открыть. Позову сюда служанок, чтобы убрали все хорошенько, а сама, наверное, займусь восстановлением старых карт. Пока эти обрывки еще читаемы хоть частично, надо их сохранить. Поэтому, перенеся корзину с картами к столу, я отправилась на выход из помещения. Кроме служанок, надо озаботиться еще чернилами, кистями, линейками и песком. Учитывая, что я не знала, чем мне вообще заниматься в этом графстве, раз учителей у меня больше нет, такое дело – тоже дело. Сначала восстановлю карты, а потом возьмусь за изучение книг из библиотеки. Каталог опять-таки составить можно... – Ваша Светлость! – воскликнула одна из служанок, едва я вышла за дверь. Обернувшись, я увидела шумно дышащую от бега девушку, которая при виде меня вздохнула одновременно с облегчением и страданием. – Мы уже полчаса вас ищем и найти не можем! Где же вы пропадали?! – Что случилось? – спокойно спросила я, даже не думая отвечать на вопросы слуг. – Там отец-настоятель храма Вечных Врат прибыл. – пытаясь отдышаться, стала рассказывать девушка. – Говорит, что к вам приехал. Отец отцом, а плюшки уплетает, будто и нет поста нынче никакого. Ой, простите, госпожа. Ляпнула, не подумав. Проводить вас к нему? – Я смотрю, ты его не особо жалуешь? – задумчиво протянула я, не спеша бросаться на встречу с церковником. Странно, раньше я к ним хорошо относилась, а сейчас в груди поднимается какое-то глухое раздражение. Единый! Неужели это потому, что я колдунья?! – Да его никто тут не жалует, госпожа. – насупилась служанка, а я немного выдохнула. – У графа с ним обычно был разговор короткий: "денег нет", так он и не хаживал сюда давно уже. А теперь прознал про маленькую госпожу и... Ой, простите. Я снова... не подумав. Эвоно как. Одна из причин, по которой Церковь не подчиняется королю – финансовая обособленность. Храмы существуют не на деньги короны, а на пожертвования прихожан. И основными источниками золота для них всегда были лорды земель. Но ни для кого не секрет, что граф в финансах не силен, а значит, денег действительно нет. И тут я вспомнила про его дары этим утром. По самым приблизительным подсчетам там находилось небольшое состояние, на которое я могла бы пару храмов отстроить и год содержать. Вопрос: откуда деньги? И должна ли я в это лезть? Так передо мной встала настоящая дилемма: принять подарок и радоваться или отказаться и обидеть отказом графа, или отказаться и не обидеть графа, или принять и полезть в бумаги казначейства, или отказаться и полезть в эти бумаги? Похоже, мою проблему может решить только граф, но не обидится ли он, что я влезу в его дела? Конечно, согласно титулу, я могу здесь хоть что делать, но согласно закону о лордах земель, владетелем был только он, а не я. Обряд Единения не делает меня частью семьи графа, поэтому пока что я являюсь лишь гостьей на его земле. Ох, что же делать? Голова кругом. – Ясно. Веди меня к отцу-настоятелю. – так и не придя ни к какому решению, приказала я. Подол платья был немного пыльным после библиотеки, но в целом я выглядела прилично. Поэтому идти переодеваться перед встречей с церковником не стала. Облегченно поклонившись, служанка повела меня коридорами на первый этаж замка. В главном зале у окна стоял небольшой диван и стол с закусками. На диване том восседал необъятных размеров старик, который едва ли не с урчанием поглощал плюшки, щедро сдобренные сиропом, а я задалась вопросом: почему герцогиню так не кормят? Надо бы гостей тоже ухой потчевать, дабы они не задерживались в замке лорда дольше положенного. Запивал все это дело церковник ароматным отваром и меня даже не замечал. Может, покормить его да и отпустить с миром? Я так и стояла, задумавшись, пока толстяк меня не заметил. – Ваша Светлость? – широко и радостно улыбнулся он, не с первой попытки встав с дивана. – Долго же вы шли. – Благословите, отче. – соблюдая традиции, склонила я голову, подойдя к настоятелю. Он возложил мне на голову перемазанную в патоке руку и удовлетворенно выдохнул: – Благословляю, дитя. В церковном календаре за одним постом следует другой, из чего возникает закономерный вопрос: чем таким постился настоятель, что так раздобрел? Неужто вера так питательна? Скрыв свое отвращение светской улыбкой, я посмотрела на церковника: – Что привело вас в мой дом сегодня? – Ох, госпожа... Вы так юны, это такое горе! Быть просватанной в столь юном возрасте за столь пожилого лорда наверняка тяжело? – притворно опечалился настоятель. – Назовите свое имя, отче. – спокойно приказала я, продолжая держать улыбку. В дворянской иерархии архиепископ стоит на одной ступени с герцогами. Таким образом этот отец настоятель был где-то на уровне сквайра, который даже не относится к высшему дворянству. Поэтому в данный момент из нас двоих главная – я. Даже граф заметно выше его по положению. – Ульфин, Ваша Светлость. – сохраняя лживое участие на лице, ответил настоятель. – Отец Ульфин, – мягко начала я, но постепенно мой голос становился все жестче: – да будет вам известно, что сей брак нам был дарован Его Величеством Теруаном Девятым и является большой милостью для меня и честью для Его Сиятельства графа Даранийского. Вы здесь, чтобы оспаривать решение... короля? Толстяк громко сглотнул остатки плюшки и сделал шаг назад. Но так как сзади у него был диван, то его ноги подогнулись и настоятель резко сел на несчастную мебель, жалобно заскрипевшую от такого непотребства. Снисходительность и печальное участие сошло с лица отца Ульфина, а взамен них начало проступать недоумение и... опаска? – Что вы, госпожа, никак нет. Я бы не посмел... Просто, вы столь юны и... – на крупном лбу проступили капли пота, которые он утер грязной рукой. – И теперь, когда живете в нашем графстве, станете частью моей паствы. Вы же планируете посещать богослужения, как положено благочестивым девицам? Да и пожертвования надобно бы сделать. Во славу Единого. Я планирую выжить тебя отсюда, как положено благочестивым колдуньям. И почему слово "пожертвования" так созвучно с "жертвоприношением"? – Разумеется, отче. – еще доброжелательнее улыбнулась я, а на моих запястьях стали проступать черные узоры. Заведя руки за спину, чтобы церковник ничего не заметил, я постаралась успокоиться и продолжила: – Я стану часто посещать храм, дабы принимать участие во всех богослужениях, как и положено благочестивой девице. Мы будем с вами видеться очень... очень часто. Там вы сможете заодно показать мне фортификационные грамоты, которые мы с вами вместе изучим. По дороге в замок я видела ваш славный храм, и у меня появились вопросы касательно территории, которую оный занимает. Кажется, он должен был занимать на две трети меньше земли? Да и колокольня выше положенного... Надо бы снести часть. К тому же, как вы знаете, я – дочь герцога Феранийского, к которому приходят казначейские грамоты со всех храмов наших земель, поэтому мне известна сумма налогов, которые вы платите в казну королевства. Мой отец, знаете ли, занимается экономическими реформами с разрешения короля, и имеет доступ к церковной канцелярии. Последнее время, если память меня не подводит, ваш доход с прихожан вырос, но налогов почему-то уплачивалось меньше. Надо бы разобраться, отче. Хотя... Если вы позволите мне скромно молиться нашему Единому богу в своих покоях, я бы обязательно помолилась и за будущее финансирование графства. Ведь после того, как наступит мое совершеннолетие, я стану госпожой этих земель и корона увеличит вливание золота в эти места, а значит, пожертвования в наш замечательный храм заметно возрастут. Но это, наверное, неуместно? Да и грамоты ваши наверняка стоит проверить... – Почему же неуместно?! – всплеснул руками толстяк, скатываясь с дивана и обильно обливаясь потом. Согласна, здесь довольно жарко. Лето на юге очень щедрое на тепло. – Молитесь, пожалуйста, дома, госпожа! Я тут подумал, ни к лицу герцогине с простолюдинами быть в храме. – А как же грамоты и казначейские ведомости? – ласково спросила я. – А как-нибудь в другой раз, Ваша Светлость! – излишне поспешно и радостно ответил настоятель. – Времечко-то еще будет, не беспокойтесь! Да и послушники у нас там бумажками этими занимаются, так что бардак в тех грамотах, наверное. Я там пока сам поразбираюсь, чего вас беспокоить? Вы уж помолитесь о нас, госпожа. Ваши молитвы быстрее наших услышаны в столице будут. – Всенепременно, отче. – удовлетворенно покивала я, полностью соглашаясь с наставлениями такого мудрого служителя Единого. – Молиться нас учили с детства. Раньше, чем наукам, мы обучались Слову Божьему и всем канонам. Также мы изучали распорядок церковного календаря. Если я не ошибаюсь, сейчас идет седьмичный пост? И если я не ошибаюсь, он довольно строгий. Лично я завтракала кашей на воде, отче. А вам понравились плюшки с патокой? – Меня угостили, я не мог отказаться, да и идти пора. – испуганно зачастил настоятель. – Задержался я что-то, негоже злоупотреблять вашим радушным гостеприимством. – Рады были вашему визиту, отче. – понимающе покивала я. – Вы очень занятой человек, а дела божьи нельзя заставлять ждать. Я обязательно навещу вас и ваш храм, коль появится свободное время. – Не извольте беспокоиться, госпожа! – нервно улыбался Ульфин, бегло озираясь по сторонам. – У вас наверняка имеется множество важных дел, так что ни о чем не переживайте и молитесь о нас в своих покоях. А мы помолимся о вас, Ваша Светлость. За сим спешу откланяться. – Доброй дороги, отче. – улыбалась я во след поспешно укатывающемуся к выходу толстячку. Едва за церковником закрылись двери замка, в зал высыпала вся прислуга. Люди смеялись, хлопали в ладоши и залихватски свистели, будто то был не отец-настоятель, а опростоволосившийся актер уличного балагана. Ну просто изгнание Проклятого из Града Всех Святых. Отца Ульфина здесь, похоже, и правда не любили. Интересно, а много кто к нему на службу приходит? Учитывая его нежную любовь к золоту, вряд ли. Может, и правда сходить к ним с проверкой? Я, конечно, только в теории с этим знакома и то поверхностно, но что-то же ведь знаю. Где-то даже угадала со своими предположениями, потому что отче очень настоятельно просил меня молиться дома. – Ай да герцогинюшка! Ай да госпожа! Лихо пса плешивого со двора погнала! Слыхали, как она его?! – веселились слуги, очень радуясь произошедшему. – Тише вы! – вклинилась я в народное гулянье, усмиряя слуг. – Он же услышать может. Так, мне нужны четыре служанки. Берите воду и идите в библиотеку, надо там все хорошенько вымыть. Еще принесите туда писчий набор: чернила, кисти, песок и линейки. И бумаги. И купальню подготовьте, а то у меня все волосы в благословении настоятеля. И, наконец, почему ему дали плюшки, а мне нет?! *** После купальни, в которой мне прислуживала Оленка, я ощутила прилив новых сил и тяги к знаниям. Граф все еще не вернулся с верфей, так что это время я решила потратить на древние карты. Даже в библиотеке герцога я таких не видела, а ведь была там очень частым гостем. Может, он их прятал? Скорее всего так. Углубившись в свои размышления о картографии и истории королевств, я прошествовала в библиотеку, где шла полным ходом уборка. Письменный стол и пол под ним были уже чисто вымыты, а на столе лежало все, что я просила принести. Даже грифели принесли, о которых я забыла напрочь. И, что меня порадовало еще больше, рядом со стопкой бумаг стояло блюдо с плюшками, щедро сдобренными патокой, и исходящая паром чашка отвара. Пока я счастливо их ела, краем глаза наблюдала за тихо переговаривающимися служанками. Временами слышались взрывы тихого смеха. Кажется, сегодняшний инцидент был излишним. В отличие от них, я считаю, что переусердствовала в разговоре с настоятелем. Можно было более дипломатично решить эту проблему. Но с тех пор как я стала колдуньей, очень боюсь, что такой вот церковник меня уличит в темной магии. Поэтому, когда в наш замок заявился настоятель храма, нервы были, как натянутая тетива. Даже узоры проявляться начали. А если бы я причинила ему вред? Даже мне не справиться с последствиями тогда. Но все закончилось хорошо: никто не пострадал, церковник от двора отважен, плюшки опять-таки... Хороший день. Закончив с трапезой и отерев руки влажным полотенцем, поданным слугами, я обратила свой взор на корзину со старыми картами. Кончики пальцев зудели, предчувствуя новую загадку древности, и я начала раскладывать на столе обрывки полуторатысячелетней карты. Многие названия и города сохранились и по сей день, но были и такие, о которых я никогда не слышала. Конечно, это не показательно, ведь преподавали нам в основном новую историю, не углубляясь в такие дебри, о которых даже легенд не осталось. Это одна из причин, по которой мне мало что известно о Священной Войне. Положив поверх старой карты чистый рулон плотной бумаги, я приступила к черчению. Наметив грифелем меридианы, я столкнулась с первой проблемой: полное несоответствие исчисления широты и долготы в старой и новой картах. Запустив пальцы в волосы, я напряженно думала, склонившись над обрывками старой бумаги. Почему так? Что все это значит? Цифры с тех времен сохранились и в нашей письменности, но тогда получается, что... На новой карте явно была изображена полная карта мира. Этому свидетельствуют и нулевые широты на полюсах, и ровная линия меридиана в центре. Но на старой карте меридиан пролегает там, где нынче принято видеть южный полюс. Получается, что старая карта – не карта мира, а только северной его части? Получается, южнее есть еще ровно столько же земли? Получается... Ничего не получается. Как так вообще? А может, я просто бездарный картограф, который ничего не понимает? Скорее всего так и есть. Смирившись с собственной глупостью, я занялась тем, чем и собиралась – перечерчиванием старой карты на новую бумагу. Линии мягко ложились на положенное им место; я чутко следовала всем изгибам материков и островов; краем глаза поглядывала на новую карту десятилетней давности, чтобы во время работы видеть, как изменились очертания суши за полторы тысячи лет. Конечно, разница в меридианах немного сбивала с толку, но я просто приняла ее как данность, решив попробовать еще раз разобраться с этим позже. Возможно, когда карта будет восстановлена, я что-то пойму?