Близился вечер. Райлин Майерс склонилась над сканером кассы, считая минуты до конца своей смены в «Эрроукиде». С работой ей повезло: здесь платили больше, чем на монорельсовой станции, да и график был лучше, но время тянулось мучительно медленно. «Эрроукид», розничный магазин детской одежды, находился в торговом центре пятисотого этажа манхэттенской Башни. Раньше Райлин не бывала в подобных магазинах. Сюда табунами стекались родители со средних этажей: в разноцветных спортивных штанах, за руку с малышами, с плывущими возле них колясками на невидимых магнитных поводках. Райлин осмотрелась, вбирая головокружительный калейдоскоп звуков и цветов. Из колонок орала поп-музыка. Воздух был пропитан приторно-сладким запахом самоочищающихся подгузников «Эрроукид». На каждой полке грудами валялась детская одежда – от ползунков пастельных тонов до платьев для девочек-подростков, – и все с изображениями стрел[2]. Джинсы для малышей с вышитыми стрелами, футболки с принтами. Даже на одеяльцах светились крошечные стрелочки. У Райлин уже рябило в глазах. – Рай, помоги покупателям в двадцатой примерочной. Я постою у кассы. К Райлин подплыла Элия, двадцатилетняя менеджер магазина, и взлохматила ее коротко остриженные темные волосы. На футболке девушки красовалась ярко-лиловая стрела, которая медленно поворачивалась, словно показывала время. Райлин отвернулась, чтобы унять головокружение. – Конечно, – ответила она, скрывая досаду. Элия называла ее сокращенным именем, что позволяли себе только близкие Райлин. Сейчас начальнице, по-видимому, хотелось одного – забраться под стойку и позвонить своей новой девушке, считая, что подчиненные ничего не заметят. Райлин постучалась в примерочную номер двадцать. – Я лишь хотела узнать, как у вас дела, – громко сообщила она. – Помочь вам с размерами? Дверь распахнулась, и Райлин увидела сидевшую на пуфике усталую мамашу со стеклянным взглядом – наверное, что-то смотрела на линзах. Перед зеркалом вертелась розовощекая девчушка с россыпью конопушек, скептически изучая свое отражение. Она примеряла белое платье с надписью «Будь головокружительной» и со стрелой, выложенной крошечными стразами. Обута она была в сапоги со стрелами. Девочка в них пришла, иначе Райлин заметила бы неяркую круглую голограмму, знак новой покупки, напоминавшую о необходимости пробить пару на кассе. А ведь были времена, когда они с Люкс, ее лучшей подругой, таскали из магазинов нижних этажей всякую всячину, но по мелочи: флакончик духов, губную помаду и даже коробку шоколадных слоек. Здесь такие фокусы не прошли бы. – Что думаешь? – спросила девочка и повернулась, чтобы Райлин взглянула на нее. Райлин слегка улыбнулась и посмотрела на мать – все же платить ей. Но женщина, казалось, не собиралась вмешиваться в выбор дочери. – По-моему, здорово, – неуверенно проговорила Райлин. – А ты бы это надела? – спросила девочка, очаровательно сморщив носик. Отчего-то Райлин вспомнилась одежда, которую они раньше носили с Криссой. Кое-что отдавали Андертоны, семейство с верхов, где она подрабатывала горничной. В шесть лет любимым нарядом Райлин был хулиганский пиратский костюм с аксессуарами – шляпой с перьями и шпагой с золотым эфесом. Только сейчас она осознала, что эта экипировка наверняка принадлежала Корду. Или Брайсу. Вместо смущения Райлин испытала странное чувство утраты. С Кордом они не общались уже целый месяц. Возможно, она больше никогда его не увидит. «И к лучшему», – сказала себе Райлин. Она каждый раз повторяла эту фразу, когда думала о Корде, но с нулевым результатом. – Очевидно, нет, – фыркнула девочка, снимая платье, и надменно распорядилась: – Можешь идти. Райлин слишком поздно поняла свою ошибку и решила пойти на попятную: – Простите, я на секунду задумалась… – Забудь, – выдохнула девочка, захлопывая дверцу перед носом Райлин. Мать и дочь вышли из магазина, оставив в примерочной горы отвергнутых вещей. – Рай! – Элия разочарованно цокнула языком. – Девочка была легкой добычей. Что пошло не так? «Не называй меня Рай!» – со злостью подумала Райлин, но вслух ничего не сказала: она держалась на этом месте благодаря Элии. Пытаясь устроиться официанткой в соседнее кафе, Райлин увидела на головитрине летящую стрелу со словами «Требуются сотрудники» и, повинуясь порыву, зашла внутрь. Элия даже не посмотрела на отсутствие опыта работы в сфере продаж. Она мельком глянула на Райлин и восторженно завизжала: – Тебе идеально подойдут наши подростковые вещи! Какие узкие бедра! Какая маленькая ножка – как раз для наших сандалий! Так Райлин и оказалась здесь. Одевшись в самые скромные вещи, какие смогла найти в магазине, – топ на лямках и черные джинсы, без всяких стрел, – она вяло продавала вещи обитателям средних этажей. Неудивительно, что у нее плохо получалось. – Прости. В следующий раз буду лучше стараться. – Надеюсь на это. Ты проработала почти месяц, но не выполнила минимума продаж даже за неделю. Я тебя выгораживаю, ссылаясь на то, что ты новичок, но если в скором времени ничего не изменится… Райлин подавила возглас. Нельзя, чтобы ее уволили. Снова. – Ясно. Элия заморгала, переводя взгляд на часы у себя на линзах. Райлин с удивлением отмечала, что большинство работавших здесь девушек носили их, пусть даже самую дешевую модель. Правда, в основном они подрабатывали здесь в свободное от школы время, и им не приходилось обеспечивать младших сестер и оплачивать нескончаемые долги. – Иди-ка ты домой и отдохни немного, – мягко предложила Элия. – Я сама закрою магазин. К завтрашнему дню будешь как новенькая. Хорошо? Райлин слишком вымоталась, чтобы возражать. – Супер, – проговорила она. – Хочешь, возьми что-нибудь из этого… – Элия указала на полку рядом со входом, где лежали футболки с принтами ярко-лимонного цвета, покрытые лиловыми стрелами. – Надень завтра на работу. Вдруг это тебя немного воодушевит? – Вещи для десятилетних девочек? – не сдержалась Райлин, растерянно глядя на майки. – Здорово, что ты такая худышка! Райлин задержала дыхание, схватила верхнюю футболку из стопки и выдавила улыбку: – Спасибо. Но Элия уже говорила шепотом по линзам, приложив руку к уху и посмеиваясь. Помахав идентификационным кольцом перед сенсорной панелью на двери, Райлин зашла в квартиру. Здесь витали соблазнительные ароматы выпечки и горячего шоколада. Ее мучила совесть оттого, что Крисса пришла домой раньше. Теперь Райлин уходила на работу во второй половине дня, а не с первыми лучами солнца, как на монорельсовой станции, и на плечи сестры легла бо́льшая часть готовки и покупок. Райлин чувствовала себя виноватой: ведь раньше всем этим занималась она. Ей следовало самой заботиться о своей четырнадцатилетней сестре. – Как дела на работе? – жизнерадостно спросила Крисса. Взглянув на новую футболку Райлин, она поджала губы, чтобы сдержать улыбку. – Не смей ничего говорить, а то подарю тебе на день рождения огромный пакет нижнего белья со стрелочками. Крисса склонила голову набок, обдумывая предложение. – И сколько стрелочек будет на каждой паре? Райлин усмехнулась: – Да уж, с такими темпами меня уволят задолго до твоего дня рождения. Продавец из меня так себе. Она подошла к Криссе: сестра стояла у варочной панели и готовила банановые блинчики, любимые обеими сестрами. – Завтрак на ужин? – Райлин достала из коробки горстку шоколадных хлопьев. – А что за повод? Крисса шутливо хлопнула ее по руке, потом высыпала оставшиеся хлопья в тесто и принялась перемешивать с помощью инфраложки. Потом с нескрываемой радостью посмотрела на сестру и кивнула на конверт на столе: – Для тебя новости. – Что там? Сейчас мало кто отправлял бумажные конверты. Тот, что Райлин прислали в последний раз, содержал счет из больницы – она и без того получала еженедельные напоминания с всплывающими окнами и сигналами, но в тот раз задолжала выплату за целый год. – Открой и посмотри сама, – загадочно произнесла Крисса. Конверт показался Райлин увесистым: явно что-то очень важное. Радоваться надо или бояться? На оборотной стороне красовался знакомый синий герб с золотистой надписью сверху: «Беркли-скул, основано в 2031». В этой школе, расположенной где-то в девятисотых этажах, кажется, учился Корд. Но зачем они прислали ей письмо? Райлин ногтем подцепила тонкий край конверта и достала листок, не обращая внимания на подошедшую к ней Криссу: все мысли сошлись на этом странном, неожиданном письме. Уважаемая мисс Майерс, мы рады сообщить, что Вашу кандидатуру выбрали в качестве дебютного соискателя Памятной премии в честь Эрис Миранды Додд-Рэдсон в Академии Беркли. Данную стипендию учредили в память об Эрис, чтобы поощрить непризнанный потенциал малопривилегированных студентов. Подробности о размере стипендии Вы найдете на следующей странице. В нее включена полная оплата обучения, а также расходы на учебные материалы и другие сопутствующие нужды… Райлин заморгала, удивленно глядя на Криссу. – Что это, черт побери, такое? – медленно проговорила она. Крисса завизжала от радости и крепко сжала Райлин в объятиях. – Я надеялась, что пришло одобрение, но не была уверена! Без тебя открывать не хотелось! Райлин! – Крисса отступила на шаг и посмотрела на сестру, светясь от счастья. – Ты получила стипендию в Беркли. Это же лучшая частная школа в Нью-Йорке, а может, и в стране. – Но я не подавала анкету, – заметила Райлин. Крисса засмеялась. – Я подала вместо тебя. Ты ведь не сердишься? – проговорила она, будто эта мысль явилась ей впервые. – Но… – В голове Райлин роился миллион вопросов. Она выхватила один наугад: – Как ты вообще узнала о стипендии? Конечно, Райлин знала о ней: слышала в видеонекрологе Эрис, который после той судьбоносной ночи пересматривала десятки раз. Тогда вся ее жизнь перевернулась с ног на голову – Райлин отправилась на вечеринку элиты Башни, на тысячный этаж, и увидела своего любимого в компании другой девушки. А потом, прямо на глазах Райлин, та девушка погибла: ее столкнула с крыши накачанная наркотиками подружка. И она же угрозами заставила Райлин молчать о случившемся.