* * * Теперь Нора увидела темные фигуры и в заднем вагоне – они буквально высасывали пассажиров одного за другим. Желая как можно быстрее выскочить из потерпевшего крушение поезда, она пнула под коленку стоявшего перед ней мужчину, протиснулась мимо него, увлекая за собой маму и Зака, затем отпихнула плечом женщину в деловом костюме и кроссовках и… и как-то умудрилась спустить маму, не уронив ее, с высокой ступеньки вагона на землю. Нора посмотрела вперед, туда, где сошедший с рельсов головной вагон, сильно накренившись, упирался в стену тоннеля, и поняла, что надо двигаться в обратном направлении. Одна клаустрофобия сменила другую: на место боязни замкнутого пространства в застрявшем вагоне пришел ужас пребывания в тоннеле, пробитом глубоко под руслом реки. Нора расстегнула молнию на боковом отделении своей большой сумки, вытащила лампу черного света и включила ее. Батарея с тихим гудением вернулась к жизни. Колба лампы быстро раскалилась и, тихонько потрескивая, налилась индиговым сиянием. Колея вспыхнула феерическим светом. Испражнения вампиров были повсюду – флуоресцентное гуано покрывало колею и чудовищными мазками пятнало стены. Очевидно, вампиры не один день пользовались этим путем, перебираясь с острова на материк, – и прошло их здесь тысячи и тысячи. Тоннель был для них прекрасной средой обитания: темно, грязно и, в отличие от поверхности, никаких чужих глаз. Позади Норы и ее спутников на землю сошли другие пассажиры, иные из них освещали себе дорогу дисплеями мобильных телефонов. – О боже! – раздался вопль. Нора повернулась и в свете мобильных телефонов увидела, что колеса вагона покрыты густой кашей белой вампирской крови. С поезда свисали ошметки бледной кожи и черные хрящеватые сгустки размозженных костей. У Норы хватило самообладания задуматься: эти погибшие вампиры – они попали под колеса случайно или же сознательно бросились под несущийся на полной скорости состав? Больше походило на то, что бросились сознательно. Но если так, то – зачем? Нора поняла, что ответ ей известен. Образ Келли в ее сознании был по-прежнему ярким и четким. Одной рукой Нора приобняла Зака, второй ухватила маму и побежала к хвосту поезда. Путь до Нью-Джерси лежал неблизкий, и они были в тоннеле не одни. Теперь уже по всему поезду раздавались визг и вопли пассажиров, терзаемых бледными тварями, которые шли от вагона к вагону, мародерствуя на людской крови. Нора пыталась держать Зака так, чтобы он не поднял голову и не увидел сплющенные лица, прижатые к стеклам, чтобы уберечь его от перекошенных ртов, изрыгающих кровь и слюну. Нора добралась до хвоста поезда и обогнула его, переступая через раздавленные тела вампиров на рельсах. Каждый шаг она делала осторожно, держа наготове ультрафиолетовую лампу, чтобы уничтожить кровяных червей, которые могли таиться в этом месиве. Затем Нора двинулась вперед вдоль левой стороны поезда – здесь путь к головному вагону был свободен. В тоннелях звуки разносятся далеко и при этом сильно искажаются. Нора не могла бы сказать с уверенностью, что именно она слышит, но само присутствие этого звука вселило в нее новый ужас. Она сделала знак своим спутникам остановиться и замереть хотя бы на несколько секунд. Когда Зак и мама – даже мама! – затаились, Нора услышала неясный шум, словно бы шарканье, только многократно повторенное и усиленное тоннельным эхом. Источник звука располагался позади и, судя по всему, приближался, двигаясь в том же направлении, в каком еще недавно шел поезд. Дробная поступь множества – целого полчища! – ног. Света, излучаемого экранами мобильников и ультрафиолетовой лампой Норы, не хватало. Что-то приближалось к ним из темной пустоты тоннеля. Подгоняя перед собой маму и Зака, Нора пустилась бежать в противоположную сторону. * * * Охотник отступил назад, но его спица по-прежнему была нацелена в шею Василия. Сетракян рассказывал Патриархам о связи между Элдричем Палмером и Владыкой. Мы давно это знаем. Много лет назад он пришел к нам с прошением о бессмертии. – И вы отказали ему. Поэтому он перебежал на другую сторону улицы. Он не отвечал нашим критериям. Вечность – чудесный дар. Это приглашение в аристократическое общество бессмертных. Мы неумолимо разборчивы. Звуки, гремевшие в голове Фета, больше всего походили на голос отца, выговаривающего непослушному ребенку, только голос этот был усилен тысячекратно. Фет посмотрел на стоявшего рядом с ним охотника и задумался: кто он? какой-нибудь давно умерший европейский король? Александр Великий? Говард Хьюз? Нет, эти охотники были из другого теста. Фет предположил, что его сосед в прошлой жизни был солдатом какой-нибудь отборной гвардии. Возможно, его выдернули с поля сражения, а может быть, забрали во время спецоперации. Так сказать, призвали для несения последней – и особой – воинской повинности. Но – из какой армии? И из какой эпохи? Кто знает… Вьетнам? Высадка в Нормандии? Фермопилы? – Патриархи связаны с миром людей на самых высоких уровнях. – Сетракян излагал факты так, словно доказывал самому себе теории, которые изучал на протяжении своей долгой жизни. – Они присваивают себе богатства посвященных, что позволяет им оставаться в тени и вместе с тем сохранять свое влияние на дела людей по всему земному шару. Если бы прием в бессмертие был простой деловой операцией, тогда он мог бы преуспеть: его состояние весьма существенно. Но мы взимаем нечто большее, чем богатства. Мы ищем власти, привилегий и покорности. Ему недоставало последнего. – Получив отказ и не добившись великого дара, Палмер пришел в ярость. Поэтому он пустился на поиски раскольника – Владыки, самого молодого из… Ты, Сетракян, стремишься познать все. Ты жаден, Сетракян, жаден до знаний даже на пороге конца. Согласимся: ты прав во всех своих догадках, но прав лишь наполовину. Возможно, Палмер и пустился на поиски Седьмого. Да, действительно: он принялся разыскивать Младшего. Но будь уверен: это Седьмой нашел его, а не он Седьмого. – Известно ли вам, чего он добивается? Да, нам это известно. – Тогда вы должны знать и то, что вы в большой беде. Владыка творит своих приспешников тысячами. Их слишком много, чтобы ваши охотники смогли истребить их до последнего. Штамм Владыки распространяется все дальше. Он состоит из тварей, которыми вы не можете управлять – у вас нет для этого ни сил, ни влияния… Ты говорил о «Серебряном кодексе». Мощь голосов Патриархов возвысилась до такого уровня, что Фет даже зажмурился. Сетракян сделал шаг вперед: – Все, что мне от вас нужно, – это неограниченная финансовая поддержка. И я требую ее немедленно. Аукцион. Неужели ты думаешь, что мы не рассматривали этот вариант? – Но если бы вы сами приняли участие в торгах или же наняли какого-нибудь человека выступить от вашего имени… И в том и в другом случае вы сильно рисковали бы, что вас раскроют. И уж вовсе не было бы никакой гарантии сохранения в тайне ваших истинных мотивов. Лучшая тактика – избегать каждой потенциальной продажи, что и делалось долгие годы. Но не в этот раз. Я убежден, что выбор времени для нынешней широкомасштабной атаки, падение на Землю лунной тени и тот факт, что книга снова всплыла на поверхность, – не просто совпадение. Все это тщательно выстроено. Здесь налицо явная симметрия космического масштаба – разве вы станете отрицать это? Нет, не станем. Но опять же – результат воспоследует из общего плана вне зависимости от того, что мы сделаем или не сделаем. – Ничегонеделание – тоже план, только, на мой взгляд, весьма порочный. И что ты хочешь взамен? – Всего лишь мельком заглянуть в книгу. Она облачена в серебро. Это единственное творение человека, которым вы не можете обладать. Я уже видел этот «Серебряный кодекс», как вы изволите его называть. Даю вам гарантию: он содержит премногие откровения. Вы поступили бы благоразумно, если бы поинтересовались, что именно известно человечеству о вашем происхождении. Все это полуправда и домыслы. – Да ну? И вы сможете взять на себя такой риск? Вы, малах элохим? Пауза. Фет почувствовал, как в его голове что-то расслабилось – пусть всего лишь на несколько секунд. Он готов был поклясться, что увидел, будто Патриарх скривил рот в презрительной гримасе. Малоприятное союзничество часто оказывается наиболее эффективным. – Позвольте, я выскажусь с предельной ясностью. Я не предлагаю никакого союзничества. Это не более чем перемирие в ходе войны. В данном случае враг моего врага не является другом ни мне, ни вам. Я не обещаю ничего, кроме того, что внимательно прогляжу всю книгу и за счет этого получу шанс одержать победу над бежавшим из ваших рядов Владыкой, прежде чем он уничтожит вас. Но когда это соглашение исчерпает себя, я обещаю вам только одно: война продолжится. Я опять буду преследовать вас. А вы – меня… Когда ты, Сетракян, проглядишь книгу, мы не сможем оставить тебя в живых. Ты должен это знать. Это относится не только к тебе, но к любому человеку. Фет шумно сглотнул. – Ну, я-то, во всяком случае, не особо охоч до чтения… – вставил он. – Договорились, – сказал Сетракян. – А теперь, когда мы поняли друг друга, должен сообщить, что есть еще одна вещь, которая мне понадобится. Не от вас – от вашего человека, который здесь находится. От Гуса. Гус сделал несколько шагов и встал перед стариком и Фетом. – Только при условии, что нужно будет убивать, – заявил он. * * * Церемонии с перерезанием ленточки не было. Как не было и гигантских символических ножниц. Не присутствовал ни один сановник, ни один политик. Не было никаких фанфар. Атомную электростанцию в Локаст-Велли запустили в 5.23 утра. Местные инспекторы Комиссии по ядерной регламентации наблюдали за ходом пуска из главного щита – зала управления этим объектом энергетики, строительство которого обошлось в 17 миллиардов долларов. «Локаст-Велли», как теперь назывался объект, – это атомная электростанция, использующая энергию распада атомных ядер. Ее сердце – два ядерных реактора третьего поколения: тепловые, на медленных нейтронах, легководные. Все проверки сооружений станции и систем безопасности закончились еще до того, как топливные – содержащие уран-235 – и управляющие стержни были введены в воду, находящуюся внутри надежно загерметизированной активной зоны реактора. Управляемую цепную реакцию часто сравнивают с взрывом ядерной бомбы, разве что взрыв этот происходит не за миллисекунды, а идет медленно, в спокойном, размеренном темпе. Тепло, вырабатываемое реактором, используется для получения электрической энергии, которая затем доставляется потребителям точно так же, как если бы источником ее была обычная электростанция на твердом топливе. Палмер понимал принцип ядерного распада лишь в том смысле, что этот процесс походил на деление клеток в биологическом организме. При расщеплении выделялась энергия – в этом и была ценность, а также магия ядерного топлива. Снаружи станции возвышались две градирни, извергавшие клубы пара, – больше всего они походили на гигантские мензурки, только не из стекла, а из бетона. Палмер смотрел на станцию с нескрываемым восхищением. Вот он перед ним – заключительный кусочек потрясающей головоломки. Последний язычок секретного замка, встающий на свое место. Завершающий момент: сейчас засов выйдет из паза и дверь великой сокровищницы наконец-то откроется. Наблюдая за облаками пара, которые поднимались к зловещему небу, словно призраки, возносящиеся над огромными котлами с кипящим варевом, Палмер вспомнил Чернобыль. Черный город Припять, где он впервые встретился с Владыкой. Авария на Чернобыльской атомной станции, как и концентрационные лагеря Второй мировой войны, стала для Владыки уроком. Племя человеческое само показало ему, куда следует двигаться. И само же обеспечило Владыку именно теми инструментами, которые сулили роду людей неминучую гибель.