Но раз уж неведомый перст судьбы решил устроить меня в одну из престижнейших государственных организаций Шолоха — я, пожалуй, хотя бы разведаю обстановку. **** По спальне бесшумно, но панически металась Кадия. Дахху дрых, слегка посвистывая на выдохе. Заботливо свернутый нами с вечера кулек с мальчишкой был размотан и обескураживающе пуст. Судя по всему, именно это превратило мою подругу в подобие безмолвного траурного вихря. За последние часы я так устала удивляться и искать свою челюсть на уровне солнечного сплетения, что безэмоционально спросила: — Сбежал? — Сбежал! — трагическим шепотом возвестила Кадия. — Я очнулась уже от хлопанья ставни. — Вот прах! Слушай, мне на работу пора, вы его найдите сами, хорошо? — Какую работу? У тебя нет работы, алё! — Да вот… — я перебирала вещи в шкафу в попытках найти что-то уместное. Судя по ехидному уханью моего филина Мараха, надежды было ноль. Легкомысленные туники и тонкие шаровары, мой летняя одежда в этом году, явно не соответствовали дресс-коду. — Мне вообще-то тоже надо на работу, раз такое дело, — подбоченилась Кадия. — И в моем случае это даже не будет Самой Левой Отмазкой в мире. — Слушай, это не отмазка. Скорее, бюрократическая ошибка, к которой надо приглядеться. Потом расскажу, — отмахнулась я, отчаянно, практически наугад нашаривая в глубинах шкаф подходящий комплект. Под руку вместо этого попалось заброшенное туда в сердцах письмо с отказом в тренерской должности. Я нетерпеливо отбросила его в сторону. Люблю тринап, всю юность в него играла, но Иноземное Ведомство… Если каким-то чудом я попаду в Иноземное Ведомство… Ох. Даже победа в мировом чемпионате стоила бы меньше![2] — Возьми это, — посоветовала Кадия. Она ловко выудила из глубин шкафа изумрудное шелковое платье в пол, — Вместе с твоими глазами даст отличный эффект. Да и вообще, зеленый цвет успокаивает. Правда, вряд ли это спасет такую невротичку, как ты. — Оно же вечернее! — Ну… — Кадия критическим взглядом окинула сначала меня, потом платье. — Не сказала бы. Скорее, нечто среднее между праздничными монахинями и целомудренными дриадами. Всяко лучше, чем остальное. Главное, «летягу» сверху не надевай. — Без «летяги» я никуда не пойду! — я возмущенно сдернула предмет спора со спинки стула, пока этого не сделала Кадия. Тоже мне, блюстительница моды! Мой бирюзовый плащ по прозвищу «летяга» заслуживает отдельного абзаца. Пойти на какое-либо серьезное мероприятие без него было бы предательством. Это вещь, благодаря которой меня можно узнать за версту. У него вполне стандартный для Шолоха фасон, тот самый, который иностранцы в шутку называют «белкой-летягой». Сходство с этим зверьком одежде придают объемный треугольный капюшон и широкие длинные рукава, сделанные таким образом, что, когда поднимаешь руки до параллели с полом, их нижние углы свисают до земли. Некоторые шолоховские детишки сдуру пытаются прыгать в таких плащах с деревьев, смутно надеясь на красивый полет. Уставшие заращивать переломы лекари регулярно подают петиции против такого обманчивого фасона. Но тщетно: несколько лет назад Торговая палата объявила «летягу» традиционным нарядом королевства. Но мой плащ все же сильно отличается от остальных. Во-первых, он невероятного бирюзового цвета, тогда как большинство горожан предпочитают приглушенные оттенки в бежевой гамме. Редкую аквамариновую краску много лет назад привез из командировки мой отец, и это был лучший подарок на свете. — Значит, вчера из Ведомства мне присылали ташени? — уточнила я. — Да. В одиннадцать вечера. Светло-сизую, — вежливо отвечал Полынь без тени иронии. — То, что я ее не получила… Это проблема? Полынь глянул на часы: — Только если вы задержитесь еще сильнее. Нам пора идти. И, да, давай сразу договоримся, раз уж формальности позади: ко мне можно обращаться на «ты» и без смущения задавать любые, даже самые глупые вопросы. Хорошо? — Да, — кивнула я. — Раз уж такое дело… Вопрос первый: может, зайдем в булочную по дороге? Я не успела позавтракать. Ответом мне был очень тяжелый и осуждающий взгляд. Кажется, я немного неправильно оценила неформальную внешность своего куратора. * * * А теперь нам, думаю, надо с вами побеседовать, что называется, по душам. В подведение итогов утра, так сказать. Меня зовут Тинави из Дома Страждущих. Дом Страждущих — один из семнадцати знатных родов в Лесном королевстве, но прах меня побери, если бы в нашем веке это кого-то интересовало. Я живу в маленьком, но гордом коттедже в Мшистом квартале, люблю размышлять о вечном-бесконечном, играю в тринап на региональном уровне и сносно говорю на трех языках. Периодически порываюсь отправиться в какое-нибудь долгое путешествие, но каждый раз решаю остаться дома и попробовать влюбиться. Говорят, любовь — главная отгадка в жизни, а я люблю находить ответы на незаданные вопросы. Кто-то называет это любопытством, другие — хамством, а по мне так чистое веселье и эстафета наперегонки с мирозданием. Хотя главное удовольствие в жизни мне приносят победы. Над собой, над судьбой, в меньшей степени — над окружающими. Но в плане побед последний год оказался на удивление дерьмовым. Прошлой осенью я на пару с Дахху и Кадией закончила высшее образование у наставника Орлина. По закону подлости, одновременно с выпуском мне не повезло потерять способности к магии. Вообще. Напрочь. Попросите меня разогреть вам яичницу без плиты — и я позорно скроюсь в соседней комнате под звуки отвлекающей внимание мелодии. И да, сейчас я рассказываю вам это, как забавную байку — натренировалась уже. На самом деле, сердце разбито до сих пор. Просто переживать это легче с гордой поднятой головой и самоиронией. Не то чтобы в Шолохе — нашей блистательной столице — совсем не было возможности заработать, не прибегая к волшебству, но… Знаете, как это бывает? Ты очень долгое время мечтаешь стать бегуном, а потом оказывается, что твои ноги на пятнадцать сантиметров короче нормы, сердце бьется едва-едва, легкие размером с кешью и тело твое физиологически не подходит для бега. В общем, я активно рассылала резюме туда и сюда, но все время натыкалась на отказы. Последний месяц так расстроилась, что в большинстве своем даже не интересовалась судьбой по старинке посланного голубя (волшебные ташени тоже отказываются иметь со мной дело). Разве что на должность тренера рассчитывала всерьез — ну какое, казалось бы, может иметь значение магия для спортсмена? Эх. В детстве я мечтала о жизни, полной магии и чудес, опасных мистических приключений, колдовских изысканий и регулярного заглядывания за звездную ширму вечности. Тем более, во время учебы мне удалось проявить себя как очень толкового целителя и заклинателя. Но что поделаешь… В итоге пришлось смещать приоритеты, иначе бы я сдохла от тоски. Мечтать о заведомо недостижимом — не лучшая идея для самосохранения. Тем более, когда все за глаза называют тебя «бедняжкой». Это разрушает изнутри, потому что изо дня в день ты понимаешь — снова и снова — что обречен на проигрыш. У ребят этот водораздел — окончание учебы — прошел иначе. Кадия уже на следующее утро после возвращения домой переоделась в военную форму и бодрым шагом отправилась на службу. Она в течение многих лет мечтала стать Стражем, и поэтому не стала сидеть на попе, жуя сопли. У Кадии механизмы в голове вообще как-то лучше, чем у большинства, работают. Если она чего-то хочет, она идет и пробует это. Если ее обижают — мигом выбрасывает эту чепуху из головы (предварительно врезав обидчику как следует). Если ей страшно, она говорит «Че-то мне боязно, ух!», и все равно идет напролом, пусть и покрывшись мурашками. Небеса всемогущие, мою подругу явно создавал какой-то очень умный, очень логичный бог! А вот Дахху тоже влип, хотя и не так, как я. У него возникли свои сложности с адаптацией к «миру взрослых». Поначалу он относился к выпуску с восторгом, как и все вокруг. В Шолохе учатся гораздо дольше, чем в любых других государствах, и поэтому ждут диплома с особым нетерпением. Финал учебы означает торжество твоих прокаченных мозгов и легкую дрожь в коленях, когда ты видишь, как огромен внешний мир. Сколько у тебя возможностей. Сколько дорог. Сколько развилок… Они паутиной разбегаются перед тобой каждый день, даря головокружительную свободу. Но проблема в том, считал склонный к рефлексии Дахху, что тебе обязательно нужно выбирать, из раза в раз, правильную тропинку. Каждый день сосредотачиваться и выбирать, не позволяя себе расслабиться. А то заблудишься и больше никогда не сможешь вернуться назад. «Это было похоже на то, — говорил мне друг через две недели после выпуска, — что меня выкинули в бескрайнее Шепчущее море на крохотном плоту. Сказали: эй, смотри, ты свободен, греби себе в удовольствие в приятном темпе, наслаждайся свежим ветерком! И, с одобрением показывая большие пальцы, мол, здорово тебе, завидуем, растворились в прозрачном синем воздухе. И вот ты совсем один, и уже, если честно, глубоко наплевать на многообразие возможностей, потому что хотелось бы знать направление. Быть уверенным в том, куда ты плывешь. Чтобы трое суток спустя, когда ты начнешь медленно загибаться от жажды, те же самые лица не спросили тебя разочарованно, за каким прахом ты так упорно гребешь прочь от земли обетованной». В общем, как-то так себя чувствовал Дахху из Дома Смеющихся, из-за чего его все время мотало от одного занятия к другому. В итоге Дахху решил продолжить учебу и поступил на курс лекарского дела. Быть вечным студентом — это, знаете ли, очень удобно. Дахху и сам знает, что лекарская наука стала для него эскапизмом. Возможностью отложить выбор на туманное «потом». Это тем грустнее, что всем, кроме самого Дахху, совершенно очевидно, в чем его судьба. Дахху — прирожденный ученый. Такой, знаете, настырный теоретик, который может годами докапываться до истины в каком-нибудь идиотском вопросе типа «пользовались ли мотыгой народы Северной пустоши в IV–V веках?». Последние несколько лет Дахху мечтает написать «Доронах» — многотомную энциклопедию о культуре, общественной жизни и выдающихся личностей Шолоха. Впрочем, у друга все время находятся дела поважнее — поэтому исследование все еще в проекте. Мы с Кадией пытаемся его пинать и мотивировать. Но всем известно — пока человек сам не захочет, его с места не сдвинет никто. Ни кнутом, ни пряником. Возвращаясь к теме, в последние несколько дней я тоже начала было думать о том, чтобы последовать примеру друга и пойти учиться заново… На какую-нибудь непритязательную практическую специализацию для посредственностей. Посудомойкой, например. Чтобы саму себя добить, ага. И вот тебе на: некий Полынь ведет меня в Иноземное Ведомство на работу прямо сейчас. Что ж, посмотрим, что за фокус приготовила судьба. [1] Ташени — магический блокнот, из чьих страниц создаются маленькие бумажные птички, которые обязательно найдут адресата, и очень быстро. Что-то вроде магической воздушной почты. Ташени покупаются в башне магов. Нужно написать на листке послание, вырвать его, шепнуть нужное заклинание вкупе с именем нужного человека — и птичка сама сложится, а потом отправится в свое молниеносное путешествие. [2] Тринап (расшифровывается как «трижды-на-пригорке») — спортивная командная игра с мячом, лассо и битами двух типов. В каждой игре участвуют две команды по восемь человек. Поле для тринапа — большое, квадратное, с двумя воротами на противоположных концах и двумя насыпями-пригорками слева от каждых ворот. Игра начинается с того, что бьющий из нападающей команды, который стоит на пригорке, запускает мяч, пытаясь попасть в ворота противников. Вратарь отбивает его круглой битой как можно дальше, и тогда начинается "загон": игроки обеих команд с помощью плоских в сечении бит (они называются «лапта») пытаются закинуть мячи в противоположные ворота. Загон может идти как по земле, так и по воздуху. Защитники, вооруженные лассо, препятствуют загонщикам, вырывая у тех лапту или ухватывая самих игроков. Тем временем бьющий, как только сделал первый удар, бежит три круга вокруг поля. В третий раз запрыгнув на изначальную позицию, он кричит «Трижды-на-пригорке!». Если за это время никто не забил гол, то очко автоматически уходит нападающей команде. ГЛАВА 3. Иноземное ведомство Долой департамент Ходящих! Не дадим трусам в масках лезть в наши жизни! Никому не позволено шпионить за своими!