— Что, как в тот раз, биоматериал для сигнализации собираешь? Вырвал волосок на заклятье?… — попробовала отшутиться я, но я, кажется, не договорила фразу. А может, даже и не начала. * * * — Так-так-так! — бодрый голос Кадии не предвещал ничего хорошего. А еще в нем проскользнула такая нотка — хитрая, предвкушающая и чуть стыдливая, — какую я с недавних пор научилась вычленять в эмоциональной палитре подружки. Поняв, что сейчас будет, я успела скатиться с тапчанчика за мгновение до того, как Кадия в своей излюбленной манере вылила туда стакан ледяной воды. — Ты ж моя хорошая! — умилилась эта белобрысая поганка. — А теперь посмотрим, как обстоит с реакцией у него… — азартно протянула стражница. — У кого у него? — открыла глаза я. На дедовском кресле-качалке, поскрипывающем у окна, возлежал спиной к нам Полынь, почему-то накрытый моей летягой вместо пледа. — Кадия, я давно не сплю. Просто жду ответов на свои ташени. А если б и спал, то меня все равно разбудили бы твои шаги. В корпусе Ходящих мы часто шутили, что стражникам делают металлические набойки специально для удобства скрывающихся преступников, — Ловчий перевернулся на другой бок и у него в руках мы углядели крохотную чашечку для кофе. Батальон из таких чашечек уже много лет пылится у меня в кухонном серванте, и я никогда не знаю, куда их применить. Пить из таких, на мой взгляд, абсолютно бессмысленно — даже на один нормальный глоток объема не хватает. Ну, если ты только не любитель черного, смолистого, мерзкого варева объемом тридцать миллилитров, которое некоторые мазохисты почему-то считают единственной возможной ипостасью кофе. — С каких это пор твой куратор ведет себя тут, как дома? — возмутилась Кадия, от чьего взора так же не укрылась симптоматичная чашечка. — Что б я знала… — я заворчала. — Видимо, это ты ему успела подать пример! — добавила я, углядев, что, несмотря на действительно наличествующие ведомственные сапоги, голова Кадии укутана тюрбаном из полотенца. Моего полотенца. — Ты что, у меня голову мыла? — Ага, — весело кивнула Кад. — По твоей вине, кстати говоря. Ты зачем на меня вчера этих гавриков сбросила? — Каких гавриков? — Мела и рыбьеголового. Вот это был сюрприз, скажу я тебе! Выхожу из департамента, а тут такая делегация. Стоят у главного входа, права вовсю качают. Гномов вокруг уже собралось видимо-невидимо, опять мою честь принялись защищать, не разобравшись, что к чему. Какую-то не такую Мел себе позволил шутку… Что-то там про то, что он заморский герцог, приехал меня спасать от злобных бородатых старикашек. Старикашки, как водится, принялись ему доказывать, что меня очень любят, и что, прежде чем меня звать, хотят проверить, насколько качественно заморский князь умеет сгибаться в загогулины, якобы для меня это важный показатель. Ну, думаю, ща Кеса-то и побьют: но он стоит посреди толпы, сияет, и загар такой красивый, прям завидую. Ну и лодочник рядом, как вестник смерти в своем плаще. И обоих, кажется, уже исподтишка привязывают к переносной гномьей дыбе… А Мел так же исподтишка вытаскивает у них из голенищ припрятанные кинжалы. В общем, я еле разрулила. Живо представив картину, я содрогнулась. Мел и гномы! Нашла коса на камень. — А при чем тут полотенце на голове? — Я так поняла, что чуваков надо было где-то разместить. А куда я их дену? Повела к себе. Тайком от родителей и прислуги поселила в дальней гостевой комнате. Наслушалась баек от Мела, привыкла — хотя не сразу — к физиономии лодочника… Ну и пошла к себе в летний флигель. Через полчаса вдруг все поместье на уши встает! «Что за фигня?» — думаю. Иду в особняк. А там служанки бегают, вопят, за головы хватаются. Я испугалась, что они со Шлэйлой в коридоре столкнулись, или Мел кого-то не того за попу ущипнул… Но нет. Оказалось, Шлэйла решил принять ванную. И сквозь трубы к нам — тадам! — приплыла со всего Шолоха рыба, приветствовать своего друга. Забилась по всей длине канализации. Изо всех раковин полезла — я не шучу! Шлэйла в шоке и депрессии — рыбы-то сдохли, Мел в шоке и хохочет, весь особняк в шоке — домашним совсем плохо, они причины не понимают. В общем, мы вызвали Мастеров Бегущей Воды из Лесного Ведомства, но они только сегодня в одиннадцать придут. Папочка там какой-то не такой закон против них инициировал на днях, вот и мстят помаленьку, как могут… А я хотела перед работой голову помыть, поэтому и пришла к тебе, — и Кадия улыбнулась широко-широко. Я покосилась в сторону окна: не мелькнет там газетный иллюстратор? По моему глубокому убеждению, если появляется такая улыбка, то сразу должны набегать журналисты, писать статьи о пролившейся на мир наш красоте и благости. Полынь смотал мою летягу валиком, встал, потянулся, разминая косточки. Косточки захрустели. Хотя я не поняла — это у него в скелете или в амулетах. — А почему ты просто не наколдовала себе черпак с горячей водой? — сощурился он на Кадию. — Заклинание очень простое. Подруга сощурилась в ответ: — А почему бы тебе не пойти себе еще кофейку плеснуть, Ловчий? И прекрасным дамам заодно? Полынь вызывающе щелкнул пальцами. Крохотная чашечка наполнилась вновь, еще две таких же материализовались на ковре рядом со мной и прямо в руке Кад. — Готово, — подмигнул Ловчий. — А я не пью такой крепкий. Еще щелчок — и в другой руке стражницы появился стакан молока. — Всегда пожалуйста, — осклабился Полынь. Кадия растерялась, силясь придумать другой предлог, чтобы избавиться от куратора. Он с любопытством посмотрел за тем, как ее глаза обшаривают комнату, и, не переставая победно улыбаться, просто ушел вниз, предварительно кинув мне свернутую стрелой ташени от Дахху, уже прочитанную. Записка гласила: «Пиония в порядке, ваш шеф тоже. Хотя он был готов избить меня, когда я заявился к нему в ночи… Десяток жертв все равно есть, но могло быть хуже. Еду к Теннету обсуждать варианты». — Так в чем настоящая причина твоего визита? — я поднялась с пола и начала потихоньку собирать вещи — нужно срочно двигать к магам, разбираться с порталами. — Ты что, не могла просто так прийти, Кад? Зачем изобретать? — Так я и пришла просто так, чисто поболтать! — Кадия заговорщецки понизила голос. — А в прихожей вижу — ботинки Внемлющего. Ну я испугалась, мало ли, блин. Но ведь любопытно! Вот и обеспечила себе повод прошлепать туда-сюда через твою спальню — в ванную. Убедилась, что там все в норме, и уже с полотенцем в качестве прикрытия пошла рыскать по всему дому. На всякий случай. Я молча накрыла покрасневшее лицо ладонью. — Слушай, Кад… — решила сменить тему я. — У нас тут опять драма вселенского масштаба. Хочешь знать подробности? — Конечно, — Кадия вылила густой кофе в молоко, накрыв его рукой, потрясла, и, как ни в чем ни бывало слизнув капли с ладони (меня передернуло), начала потягивать напиток. Под уютное прихлебывание подружки (Кад с детства, назло гувернанткам, все пьет вприхлеб — эдакий бунт благородной девицы), я рассказала про уничтоженную Пустоту и портал в Лиссае. — Придурок он и есть придурок, — констатировала Мчащаяся с каменным лицом, услышав про просьбы Давьера пожертвовать ему магию. — К этому я и веду. Ты не могла бы сегодня вместе с Дахху провести допрос Анте на тему закрытия портала? Я боюсь, наш милый друг слишком верит маньяку, перестал видеть в нем врага… Тот скажет — «отстаньте, Дахху!», и Дахху беспрекословно отстанет. — А сама почему не поучаствуешь? — Кадия удивленно выпятила губки. Я вспомнила лицо Давьера, когда он потратил последние крохи чужой магии на столь желанную для него левитацию, и с сожалением цокнула языком. — О нет! — ужаснулась Кад, все правильно поняв. — Ты тоже размякла, что ли? — Типа того, — прикусила губу я. — Мозгом понимаю, что он маньяк и редкостный ублюдок, но уже как-то привыкла жалеть и считать за «своего». Глуп человек, да разуменьем слаб… — Воистину! — подружка вскочила и взволнованно заходила туда-сюда по комнате. — Лады, — решилась она. — Выпытаю у придурка все, что смогу, на тему порталов. И Дахху хорошенько потрясу. А то чего вздумал — на людей горшками замахиваться! Это чисто моя прерогатива, — гордо подмигнула она и, чмокнув на прощанье в щеку, ускакала прочь. Я переоделась и спустилась вниз. Полынь на пороге строчил кому-то все новые и новые ташени. — Никогда до сего дня, — гордо провозгласил он, — в Шолохе так не интересовались порталами, как сегодня. К вечеру мы будем знать о них все, что можно. Я одобрительно подняла скрещенные пальцы вверх. Моя летяга ответила на этот жест острым ароматом мяты и эвкалипта. * * * — Это исключено! — я в ярости пнула ногой корзину с бельем. Корзина завалилась набок, круглая крышка слетела с нее. Будто чей-то рот открылся в изумлении: ты глянь, что творит! Но у меня были причины негодовать. — Тинави, поверьте, это единственный выход, — Анте Давьер пилочкой подтачивал ногти. Звук от сего действа издавался мерзкий, но мне было плевать на звук. — Единственный доступный нам выход, — уточнил Полынь и невесело скрестил руки на груди. Кадия ничего не сказала. Только опустила голову еще ниже и положила руку на изголовье торчащего из ножен меча. Это не угроза, нет. Это у нее такая попытка напомнить себе, что она — страж, чрезвычайник. Справедливая. Жестокая. Не боится чужих смертей. Я не знала, что еще мне расколошматить. Дело было дома, и желание уничтожать обстановку соседствовало с нежеланием потом выслушивать ругань домоуправительницы… Хотя, боги, о чем я говорю. Вечно пытаюсь снизить градус паники отвлеченными мыслями. Все трое моих гостей — маньяк, куратор и подруга — внимательно следили за мной. Все трое опасались. — Мы не станем убивать Лиссая, — почти прорычала я. — Никогда. Ни за что. Только через мой труп. Давьер окинул меня взглядом с головы до ног и, кажется, задумался… — Тинави, — он на мгновение перестал пилить свои праховы ногти, — Еще раз. Портал может закрыть только кто-то из действующих хранителей. Портал — это не телепорт. Телепорты разделяют пространства в пределах одного мира. Порталы ведут из мира в мир. Это не шуточка. Это реальная работа. Никого из хранителей в зоне досягаемости нет и не предвидится. Еще можно было бы отправить носителя прочь из Лайонассы — но это нам тоже недоступно, ведь Карланон взорвал все двери. Соответственно, остается только уничтожить портал вместе с его носителем. Это не мои придумки. Вы сами, господин Полынь, я провели свои исследования — и у нас у всех разные источники. Но все сводятся к этим трем пунктам. Так что постарайтесь поскорее смириться. — Нет, — глухо ответила я. Маньяк пожал плечами: — Тогда завтра моя заморозка перестанет работать, и пришествие Зверя возобновится. Портал будет шириться, твари станут серьезнее, ваша удача отвернется от вас… Мелисандр Кес сжимал в руке переплетеную бутылку облепихового сока — распространенный в Шолохе, он очень ценился в родном Саусборне патологоанатома. Поймав на себе все взгляды, асеринец широко улыбнулся и приветливо помахал нам рукой. Дахху же обвел нас удивленным взглядом: