Хотя мелькавшие контекстом муравьи меня пугали. И не потому, что я в принципе не любитель насекомых. Но потому, что их фанатом был Зверь. * * * От Давьера и Дахху все еще не было никаких вестей. Выйдя из Башни Магов, я в нерешительности остановилась: куда теперь идти? Продолжить, что ли, брататься со всеми подряд горожанами, дальше искать Пустоту? И, заодно, спрашивать их имена, составлять список на лечение? Да… Чувствую, в ближайшие дни государственное медицинское страхование волшебным образом расширится за наш с ребятами счет. Я с сомнением оглядела лица прохожих — было четыре часа пополудни, «время сладостей», как у нас говорили. Считается, что в четыре организм Человека Рабочего приходит в упадок… Уже столь долго ты впахивал, уже устал, а впереди еще несколько часов — ужас! Поэтому в четыре многие служащие выбегают на перекус, раздирая на груди тесные ведомственные одежды: хватают с уличных прилавков конфеты, цукаты, сахарные грозди винограда и, проклиная жизнь свою, жестянку, мчатся обратно на рабочие места. Глядя на разношерстную толпу, пестрящую татуировками Башни магов и Правого ведомства (именно эти две организации находятся на проспекте Старых Королей) я поняла, что некоторые лица — немногие, каждое десятое — слишком уж грустные. Даже для четырех часов буднего дня. К этим рыцарям и рыцаршам печального образа я и рванула знакомиться, дважды чуть не получив по лбу и укрепив свой нарастающий авторитет городской сумасшедшей. Да. Пустота была в них. Вот зараза. Кажется, чем шире она распространяется, тем сильнее влияет на людей… Надо поскорее с ней разобраться. Пока не стало поздно. Только одна молоденькая девчонка, хлюпающая носом, оказалась грустной сама по себе. Ее тоску мы исправили быстро: я, не мудрствуя лукаво, купила ей кулек миндаля в сахаре и, похлопав по плечу, пообещала, что все будет хорошо. — Точно-точно будет? — всхлипнула пигалица. — Карланоном клянусь. Он мне сам передавал, — подмигнула я. Девушка улыбнулась, и я умчалась вдаль. Ладно. Раз я свободна — пойду домой. Мараха покормлю. Моя кухарка уже это сделала, конечно, но из хозяйских рук еду получать приятнее. Всегда можно закатить свои птичьи глазки и изобразить, как ты недоволен. Клюнуть в руку, мрачно заклекотать и — получить халявные полчаса чесания в подарок. * * * На пороге коттеджа сидел мальчишка-разносчик. Вельветовая кепи, штанцы в заплатках и соломенная корзинка в руках. Покосившись на него, я поднялась на крыльцо и повернула ключ в замке, ничего не говоря. — А вы Тинави из Дома Страждущих? — встрепенулся мальчишка. — Предположим! — Тогда это вам! — и он на вытянутых руках с трудом поднял ко мне корзинку, так и не вставая. Я дугой изогнула брови: — А что это? И от кого? — Что — не моё дело, — пожал плечами мальчишка. — А посылает… эээ… — он вынул из кармана грязную бумажку и, нахмурившись, по слогам прочитал: — Ти…Нав…Страж…Ди… Я так и подпрыгнула. Ого-го! Поблагодарила и уже схватила было корзинку за ручку, но… — Оплата вперед! — непреклонно заявил мне рассыльный. — Какая оплата? — я опешила. — За корзинку. С вас два четверть шолоховского золотого. — Погоди, то есть Мел… в смысле, Тинав не оплатил ее? — я подавилась возмущением. Мальчик лишь сочувствующе развел руками. Я порылась в карманах и все-таки обнаружила искомую монету. Потом, двумя руками удерживая корзину — тяжелая, зараза! — толкнула дверь и ввалилась в коттедж. Сгорая от любопытства, я сразу же подняла клетчатую скатерку. Корзинка была наполнена… Галькой. Морской галькой иссиня-черного цвета. Мое лицо разочарованно вытянулось. В гальку была воткнута записка: «Хей-хеюшки! Разочарована? Вот и я разочарован! Возвращаюсь в Шолох, увы. Судьба-нахалка. Четырех оказалось недостаточно. Ты там, надеюсь, уже всех из тюряги вытащила, кого надо? Сама как? Короче, помоги с жильем. И с артефактами. Буду ждать тебя в постоялом дворе «Жеваные тапки». Как слышно по названию, местечко не очень, но монет на другое уже не хватает. Короче, жду. Вот там-то тебя ждет настоящий сюрприз. Спасибо! Твой, Тинав». Мда… Я еще раз скептическим взглядом окинула письмо. Пойти или не пойти? С одной стороны, тон меня немного покоробил — с чего это саусбериец решил, что я рвану помогать по первому зову? Хоть бы «пожалуйста» сказал! С другой стороны, мне интересно, почему поиски артефактов привели его обратно в Шолох. И что за сюрприз меня ждет. И вообще. Хм. Ладно. Я заглянула в спальню. Марах свирепо воззрился на меня из своей большой — честное слово, очень большой! — клетки. — Друг, прости! — повинилась я. Покормила филина и прицепила ему на ногу записочку для Дахху: «Очень жду новостей от вас! Что да как?». — А ты, пушистое мое недоразумение, как отнесешь письмо, возвращайся домой, — я почесала Мараха над клювиком. — Вот, видишь? Сыплю тебе дополнительную порцию корма. Только для хороших птичек! — Ухххху, — глаза Мараха блеснули жадностью и он, тяжело взлетев (мда, надо сокращать количество кормежек), умчался с посланием прочь. * * * Постоялый двор и впрямь был не очень. Темный зал, низкие, плохо сбитые столы, и бармен, он же администратор, он же разносчик, с такой тоскливой физиономией, что я заподозрила в нем Пустоту. На мою просьбу указать местоположение некоего Тинава Стражди он ткнул костлявым, пятнистым пальцем в угол зала. Там, почти невидимые в тусклом свете факелов — руководство пожалело денег на магсферы — сгорбились две фигуры в капюшонах. Я подошла. — Эээ… Мел? Ближайшая ко мне фигура скинула капюшон. Я узнала в уродливом рыбьеподобном лице Ол`эна Шлэйлу и вскрикнула от удивления. Обладатель второго капюшона тотчас сорвал его с радостным воплем: — Ха! Ха! Как я, а? Вот это сюрприз, что скажешь? — Мелисандр вскочил, чуть не уронив топорно сделанную деревянную скамью и бросился похлопывать меня по плечам, рукам и голове, будто проверяя, все ли на месте. Рыбьеголовый лишь моргнул пару раз огромными, слегка затуманенными глазами, приветственно приложил руку ко лбу и поскорее накинул капюшон обратно. — Хей, официантишка! А ну давай сюда… чего-нибудь! — приложив руки ко рту рупором, крикнул Мел кислому администратору. Ол`эн Шлэйла тем временем начертал на маленькой табличке: — «Твой друг вернулся за мной. Я буду жить в Шолохе». Я показала ему большие пальцы, искренне обрадовавшись. И лукаво подмигнула: — Что, Олэн, мир уже не падет? Раз ты рискнул покинуть Рамблу? Уголки рта у рыбьеголового опустились… Он обреченно затряс головой. — Рискнул! Покинуть! — прервал нас Мелисандр, и его белые зубы жемчугом сверкнули на фоне загорелого лица. — Да кто его спрашивал! Я вытащил беднягу из такой же, как была у меня, клетки со скатами. Поди не покинь селедочное царство после такого! — Когда ты же успел за ним вернуться? — поразилась я. — И как? Мел снял с себя темный плащ, приобретенный, видимо, для одной лишь эффектной встречи, и остался в куда более привычных ему льняных штанах и рубахе: — Вернулся я в тот же день, как мы расстались. Очень меня разозлила твоя ремарка про эгоиста. А так… Жизнь любит храбрецов, Ти. Очень любит. Я дошел до небольшой деревушки, на краю Смахового леса, закупился всякими вещами. Потом снял у какого-то рыбака лодку, заплыл подальше и давай орать посреди моря, что морская владычица…гм…не очень хорошая дама. Блёсны мигом повылезали, давай в меня своими трезубцами тыкать, а я и согласился на арест. Безропотно весьма с ними вниз проследовал. Но там… — он заговорщицки подмигнул — Но там я уже был готов! Подорвал кучу рыбацкого динамита, за которым как раз в деревеньку и ходил, быстро нашел Шлэйлу, взорвал вход в клетку, а там по накатанной — хватаем эх-ушкье и айда на свежий воздух. В общем, знатно повеселились. Да, Ол`эн?