Дахху, развалившись на бархатном сиденье, мгновенно уснул — ослабший организм не справлялся с нагрузками. Я ткнулась носом в холодное стекло кэба и задумчиво смотрела на город. Снаружи начал накрапывать слабый дождик, постепенно усиливающийся. Уже через несколько минут небо разорвала первая вспышка молнии. Раз, два… Тыдыыыыыыыщ. Гроза довольно близко. Я подняла окошко и крикнула: — Хей, Полынь, мокро же! Пересядешь, может? — Нет, спасибо, — раздался спереди упрямый ответ. — Тут зонтик есть, давай тебе дам? — У меня все отлично. Я насупилась. В душе зрело какое-то странное недовольство… Стыдное недовольство, в котором мне не хотелось себе признаваться. Ну что за ерунда — ведь все нормально. Нормально! Все идет, как я планировала. Я умничка. Я просто какой-то прахов гений. Поставила цель — добилась цели. Как сказал был Мел: «Ваще красотка!». Куратор спасен, и дело за малым — забрать у Карла принца. А потом, наверное, валить из этого дурацкого Шолоха, сверкая пятками, пока не стало еще стыднее. Будем искать артефакты. Точно будем. Плевать, что я не чувствую себя аферисткой. Быть ей — очень даже круто. Решено. Стану эдакой леди-миледи в стиле приключенческих романов. Кинжал на поясе и ветер в голове. Я прикрыла глаза и тоже попробовала уснуть, баюкая себя мыслями об увлекательном грядущем. Безрезультатно. Вдруг кэб затормозил. Я жутко испугалась, решив, что сейчас обязательно последует какой-нибудь профилактический пинок под зад от нахалки-судьбы. Но нет: деревянная дверца возле меня открылась, и под пронзительной белой вспышкой рассерженных небес угловатая, замотанная в бордовые шелка фигура Полыни запрыгнула в салон. Куратор громко хлопнул дверью и бесцеремонно впихнулся между мной и стенкой кэба — почему-то именно с той стороны, где места было меньше, ибо до того я вольготно развалилась почти посередине сиденья. Я поспешила отодвинуться, пока капающая с Ловчего вода не вымочила мой плащ. — Что-то там и впрямь мокро, — улыбнулся Полынь. — Кажется, я переоценил романтику наружности. Я горделиво поджала губы и развела руками, мол, «я же говорила!» — Ты это бросай, — Ловчий погрозил мне пальцем, который уже успел украсить всеми своими традиционными кольцами. — Что именно? — Пытаться обо мне заботится. И играть в главную. — Да я не… — слабо запротестовала я, но куратор уже отвернулся к окошку, скрестил руки на груди, примял затылком бархатный подголовник, устраиваясь поудобнее, и демонстративно закрыл глаза. Дискуссия была окончена. Маленький кэб, поскрипывающий на поворотах, неспешно ехал через центр города. Праздник завершился, Шолох затих, и гроздьи промокших цветочных гирлянд тяжелыми перевернутыми арками приветствовали наш дождливый путь. Изредка мы подпрыгивали на ухабах, и тогда Дахху особо пронзительно вздыхал во сне, а Полынь легонько стукался лбом о стекло. Всю дорогу его многочисленные амулеты нестройным хором позвякивали в такт перестуку колес, то тише, то громче, набираясь смелости и умолкая вновь. Я свернулась калачиком в уголке и, разморенная уютом поездки, никак не могла стереть с лица довольную улыбку. ГЛАВА 13. Некрополь После такой мирной, я бы даже сказала сладостной, поездки из тюрьмы, я никак не ожидала, что в пещере Дахху разразится скандал. Гроза снаружи не шла ни в какое сравнение с тем, какие страсти бушевали внутри — в каменной кухонке со сводчатым, будто в храме, потолком. Снежок тихо поскуливал, забившись под шкаф в прихожей. Марах ехидно пушил перышки — вредная птица вовсю наслаждалась бесплатным зрелищем. А рыбки в волшебном матрасе вылупили свои и без того круглые глазки и лишь безмолвно распахивали безгубые рты. — Никуда мы, блин, не пойдем! — неистово орала я уже порядком севшим голосом, — Пересидим у разлома ночь — и все! Кадия, стоявшая напротив меня в центре кухни, с энтузиазмом бахнула об пол очередную глиняную чашку. Это Дахху предусмотрительно выделил ей горстку посуды, которую-давно-пора-выкинуть-но-что-то-духу-не-хватает. Чашка разлетелась вдребезги, разноцветными осколками усеяв полкомнаты. Магический веник тотчас бросился на них, как хорошо обученная овчарка — на подлого контрабандиста. Ненасытная жадность соломенной метелки, зачарованной Дахху еще на далеком первом курсе, на секундочку выбила всех нас в состояние транса. Первой оклемалась Кадия. Грохнув кулаком об некстати подвернувшийся стол, она по-военному рявкнула: — Отставить панику! Еще как пойдем! Я хочу орден за смелость! — Посмертно, что ли? — прошипела я, упирая руки в боки. Со стороны мы выглядели, как две безумных ведьмы из серии детских сказок про Кэнди и Вэнди. Встрепанные волосы, горящие глаза. Вот-вот обернемся кошками и поскачем по ночным черепичным крышам пугать нетопырей. Дахху, который все это время пытался заварить нам липовый сбор в дальнем, рабочем углу кухни, обернулся и, якобы ни к кому не обращаясь, протянул: — Я бы тоже не отказался изучить некрополь подробнее — раз выдается такая возможность. Уверен, по итогам экспедиции мне бы удалось написать прекрасные статьи в «Доронах». Да и новая встречи с бокки… Я нечленораздельно взвыла во всю мощь своих спортивных легких. Смеющийся ойкнул и поскорее отвернулся, внезапно очень заинтересовавшись оранжевой заваркой. — Полынь, ну скажи ты им! — я прибегла к помощи условно «старшего». Жизненный опыт Внемлющего был явно побогаче, чем у нас троих. Плюс Кад и Дахху слегка робели перед ним, как это нередко бывает при встрече с незнакомым дотоле человеком, героем увлекательных рассказов подружки. К тому же, Полынь воистину поразил их размахом своей эксцентричности. Стоило Ловчему в развевающихся шелках переступить порог пещеры, как он вытребовал у Дахху домашнюю аптечку, из коей в мгновение ока выхлебал все три пузырька мятного сиропа от кашля — того, что помогает скрыть земляной запах. Не поперхнувшись, не размениваясь на объяснения, Полынь с ногами забрался на высокий барный стул в углу комнаты, деловито стянул кожаный сапог и начал так и эдак примериваться к тюремному браслету. Дахху бочком-бочком приблизился к Ловчему с пачкой магических пластырей: «Ох, у вас так много порезов, давайте подлатаю…». Но Полынь смерил его таким взглядом, что друг быстро передумал поддаваться знахарским инстинктам и, попятившись, чуть не снес хлипкую этажерку с шахматной коллекцией. Если бы не метнувшаяся к мебели Кад — наш личный мастер быстрого реагирования — у волшебного веника появилось бы уйма работы, а у Дахху — повод для нытья на всю оставшуюся жизнь. На этом увлекательное шоу «Познакомьтесь с Полынью» не закончилось. К гостю подлетел заинтересовавшийся Марах. Филин сел на острые коленки Ловчего, растопыренные «бабочкой», и обольстительно ухнул, типа, эй, я слышал, у тебя есть совушка, так вот я тоже совушка — изволь почесать! Но Полынь не оправдал ожиданий моего питомца: он лишь сощурился, клешней искривил пальцы и вдруг метко выдернул у Мараха особо прельстительное серенькое перышко. Я возмутилась, птыц обиженно клюнул Ловчего в ладонь и улетел. Полынь покрутил перышко туда-сюда, любуясь, и, удовлетворенно хмыкнув, воткнул его в прическу. Я искоса глянула на Кадию: ну, как пройдет твое «обнюхивание» с новичком? Но подруга лишь тихонько покачала головой из стороны в сторону: спасибо, обойдусь, — достала из ножен меч и принялась его профилактически затачивать. Весомые, размеренные «шух-шух» в руках Кад всегда производят на людей неизгладимое впечатление: идеальное лицо, сосредоточенно склонившееся над темным металлом, блестящие локоны белокурых волос, которые Кадия метко сдувает, когда уж совсем нагло лезут в глаза, румяные скулы и особые феромоны чести и достоинства — как тут устоять? Но мы с Дахху давно привыкли к легендарному очарованию красотки, а Полынь закрыл глаза и замер, уйдя в себя. За следующие пару часов он не произнес ни слова, молча неся свою барную вахту Ордена Скрещенных Ног. Все это время я то ли бахвалилась, то ли исповедовалась, выстраивая истинную событийную цепочку последнего месяца. Боги, карлова магия, Зверь, путешествия в другие миры. В общем, сплошная «карусель, карусель, начинает рассказ, карусель, карусель, это радость для нас», — как поют актеры перед кукольными спектаклями в театре «Карусель»… И, кажется, в процессе я переборщила с оптимизмом. Потому что по итогам моего рассказа Дахху и Кадия не только не обвинили меня во лжи, не стали ныть и предсказывать конец света в стиле Ол`эна Шлэйлы, но, наоборот, внезапно вспыхнули горячей страстью по отношению к некрополю и возможностью туда «сходить». Причем «сходить» по полной, добраться до самого центра кургана, туда, где полегли предыдущие отряды — в поисках, видите ли, каких-то там исторических открытий, потенциальной славы и просто хорошего настроения. Я заламывала руки и громко стенала, но безбашенная удаль этих двоих отказывалась воспринимать возражения. Ребята свято верили в себя, в Полынь и в меня (вот последнее особенно прикольно). — Тинави, они правы, нам нужно по-настоящему спуститься под курган, а не ограничиться предбанником, — цокнул языком Полынь. — И тыыыыыы туда же?! — я негодующе повернулась к предателю. Ловчий ткнул пальцем в свой мерцающий антрацитом браслет: — Он записывает каждое мое движение, очень точно. Патент Дома Внемлющих. Как нам вчера сказали, тюремный наблюдатель будет в режиме настоящего времени следить за моими перемещениями. Подумай сама: если браслет замрет у входа в курган на долгие часы, он почует неладное. — Да какая разница, Полынь? Потом мы вернем Лиссая — Карлу-то вообще по барабану, откуда меня выдергивать в свое междумирье, хоть с этой кухни, — и вопрос о твоих не-перемещениях будет закрыт. Спектакль закончится, а победителей не судят! Ловчий задрал хламиду повыше и демонстративно постучал по круглому стеклянному шарику, венчающему браслет с обратной стороны ноги, под икроножной мышцей: — Видишь? — Ну. — Эта штука взрывается. Удаленно. Считай, компактная гномья бомба. Если тюремщики решат, что я сбежал — просто подорвут браслет. И меня вместе с ним, как ты догадываешься. — Но ты ведь не сбежишь! Полынь из Дома Внемлющих равнодушно пожал плечами: — Если б бывший Ходящий под моим присмотром вдруг перестал идти по обговоренному заранее пути и застопорился, да не где-то, а в самом сердце столицы, под Дворцом — я бы точно его ликвидировал. На всякий случай. Превентивность, помнишь? Главное правило любой госструктуры. — Но ведь у нас с Сайнором уговор — есть время до девяти утра! — Но тюрьма-то находится в управлении Совета, а не короля. А для Совета никаких «уговоров» не существует.