Хватая ртом воздух, с прыгающим сердцем, я дернулась назад и обмерла: — Батюшки-светы! Игги! 90 — Игги! Игги! — с радостными воплями мы все разом бросились к нему. Он скорчил лукавую рожу, которую я перевела на нормальный язык как «не-приставайте-я-счастлив-снова-быть-с-вами». Подлетаю к нему поближе, стараясь не запутаться крыльями, и нам даже удается поцеловаться. Мальчишки на лету приветственно хлопают его по спине, а Надж и Ангел посылают ему по сотне воздушных поцелуев каждая. — Я пролетал над школой. У них там что, какие-то неприятности? Я хихикнула: — Можно назвать это «неприятностями». — А внизу — тоже шум и суетня? — Тоже. — До меня наконец доходит, что Игги вернулся. — Игги, что случилось? — Ну, как бы это сказать… — лицо его мрачнеет. — Против крыльев они не возражали. Они даже были от крыльев в восторге. Особенно, когда девять журналов стали наперебой предлагать им кругленькие суммы за эксклюзивную историю моей жизни. Аукцион настоящий устроили, кто больше даст, только бы права получить на фотографии и интервью с самим уродом. Горечь в его голосе жжет мне душу. — Они собирались все рассказать о тебе в прессе? — Они собирались выставить меня напоказ. На потеху изумленной публики. Посмешище из меня хотели устроить. Вроде цирка или зоопарка! Во мне борются безумная радость видеть его снова с нами, острая боль за него и сочувствие. И что сильнее, сказать невозможно. — Игги, ничего, не расстраивайся. Какая жалость. — Я протягиваю руку погладить его по плечу. — А я-то думала, они по-настоящему хорошие люди. — В том-то и дело. — Гнев искажает его лицо. — Может, были хорошие. Может, не были. Откуда мне знать? Все в них было настоящее, все казалось искренним. Только они искренне хотели сделать на мне настоящие деньги. Не могу сдержаться и снова его не погладить: — Игги, мне очень-очень жаль, что так вышло. Но я так рада, что ты вернулся, и мы снова все вместе. — Я тоже. Даже когда они еще на деньгах и на прессе не свихнулись, я скучал без вас ужасно. — Все это прекрасно, и мы непременно еще устроим групповые объятия, — вклинивается Клык, — но нельзя ли в данный момент обратить внимание на то, что происходит внизу? Ладно, обратить, так обратить. Внизу Джеб, Ари и Анна по-прежнему орут друг на друга. Команды ирейзеров прибывают отчитаться, что мутанты не обнаружены ни в школе, ни на территории Анниного дома. Некоторые, прикрывая глаза от солнца, безуспешно пытаются разглядеть нас на высоте пятисот футов от земли. — Хм-м-м! Чего-то там не хватает. Какого-то важного действующего лица. Как же я раньше не догадалась! Недостающее лицо — это я. Подождите меня. Я быстренько! Одна нога здесь, другая там! И, сложив крылья, я нацеливаюсь к Анне во двор. 91 Устремляюсь к земле со скоростью двести миль в час. Несусь сломя голову. Какая-то доля секунды — и я уже торможу. Взмахивая крыльями, зависаю у самой земли на воздушной подушке. Ноги еще не достали до газона, а уже бегут и останавливаются как вкопанные в пятнадцати футах от Треклятой Троицы. Всем телом ощущая за спиной ирейзеров, подхожу поближе к Анне, Джебу и Ари, просто чтобы им было меня лучше слышно. — Похоже, все в сборе, — начинаю я, скрестив руки на груди. — Знакомьтесь: Анна — Джеб; Джеб — Анна. Ой, простите, простите! Вы, кажется, уже и сами давно знакомы. — Привет, моя хорошая, — говорит Джеб, глядя на меня, как будто я сосуд, в котором содержатся все тайны мира. Почему как будто? Согласно Джебу, я тот самый сосуд и есть. — Я не слишком хорошая и, уж тем более, не твоя. — Нет, ты — моя, — пролаял Ари, переминаясь с ноги на ногу. — Только в твоих ночных кошмарах. — Я отбрехиваюсь с притворной скукой, но он заводится и, оскалившись, дергается в мою сторону. — Назад! — выбрасывает руку Джеб. Анна озабоченно смотрит на меня: — Что случилось? Мне звонили из школы… — Да уж, конечно, звонили. Их планы экстренной эвакуации ни к черту не годятся. И сами они тоже не больно-то расторопны. — И я поворачиваюсь к Джебу: — Что тебе надо? Каждый раз, как ты возникаешь в моей жизни, ВСЕ идет в тартарары. И поверь мне, уже практически все туда ушло. У меня мало чего осталось. — Тут тебе в правоте не откажешь, — перебивает меня Ари. — Молчи, щенок! Мне жалко семилетнего Ари. Тот мальчонка — жертва. Но это хищное существо не имеет с ним ничего общего. — Макс, я, как всегда, поспешил тебе на выручку. Этот… эксперимент пошел наперекосяк. И вот я здесь, помочь тебе добраться до следующей его стадии. — Мистер Батчелдер, вы превышаете полномочия, — жестко обрезает его Анна. — Вы находитесь на моей территории. Буквально и фигурально. Джеб вспыхнул: — Вы не понимаете, что вы делаете. Макс — это многомиллионный, тонко настроенный инструмент. Вы его едва не испортили. Она вам не комнатная собачка. Она — воин. Самый лучший! Я сотворил ее такой как она есть, и я не позволю никому уничтожить мою работу. — Ну и ну! Ситуация накаляется. Даже мне становится жарковато. У меня идея. Как насчет вам всем троим пойти прыгнуть с обрыва? Большинство проблем разрешатся на месте. — Я с радостью, — рыкнул Ари. — Тогда только и останемся что ты да я. Меня устраивает. — Не бреши. Куда тебе, с твоими-то крыльями. Костей внизу не соберешь! — Все. Я ухожу. Раз и навсегда. И запомните, чтобы духу вашего рядом не было. Обнаружу — замочу. Это, между прочим, эвфемизм.[8] Джеб вздохнул и покачал головой: — Макс, все не так-то просто. Тебе некуда уйти. Все планета для тебя — один сплошной лабиринт, а ты — бегущая по нему лабораторная крыса. Мои глаза злобно сузились: — Это ты так думаешь. Разыгрывайте третье действие сами, ты и твои психи-белохалатники. А что касается меня, этот эксперимент, эти тренировочные упражнения закончены. Давно закончены. И не вздумайте снова пытаться меня в них вовлечь. — К несчастью, решение этих вопросов от тебя мало зависит, — терпеливо повторяет Джеб. — Я тебе это уже много раз говорил. Но, если ты мне не веришь, спроси у моего начальства. Спроси у того, кто все рычаги управления вертит. — Джеб… — никогда еще я не слышала, чтобы в голосе у Анны было столько угрозы. — Ладно, давай, спрошу, — я решаюсь сыграть в его игру. — Давай, доставай мобильник, звони своему начальству. Я подожду. — И звонить не надо. Вот она здесь, прямо перед тобой! — И Джеб слегка улыбается. Кроме меня, здесь только одна «она». Анна. Выходит, это она и есть Джебов босс. Выходит, это она нажимает на все кнопки! Выходит, я у нее под колпаком. 92 Как же я раньше не догадалась! Может быть, в глубине души я и знала. Может быть, поэтому я никогда не могла ей ни в чем доверять, не могла быть рядом с ней самой собой. А может, это моя всегдашняя паранойя не давала мне расслабиться. Сейчас уже сказать трудно. — Значит, ты в этой шайке за главаря будешь? — спрашиваю я ее. — Не удивляюсь. Меня никакие ваши штучки больше не удивляют. — А ну, давай проверим, — рычит на меня Ари. Тело его напряглось, глаза налились кровью, а когти судорожно впиваются в ладони.