– Нет. Она допустила оплошность, за которую, по идее, увольняют. Но, учитывая ее безупречную службу, гибель Егора, депрессию Веры, я решил не обострять ситуацию и оформил Никифоровой творческий отпуск на несколько месяцев с сохранением зарплаты. Марина легла в кризисный центр, справилась с нервным срывом и позавчера вернулась на работу, чему я очень рад. Теперь только осталось Вере за ум взяться. Однако мы отвлеклись от темы нашей беседы… Задавайте свои вопросы. – Вы пьете «Горную каплю»? – тут же поинтересовалась я. – Никогда ранее не пробовала эту воду из-за ее сильной газированности, и сейчас она мне показалась совершенно безвкусной. Даже, извините, просто противной. Рох посмотрел на бутылку. – Ну да, потому что напиток магниевый, без натрия, который придает воде чуть солоноватый вкус. «Горная капля» уникальна по своему составу, можете мне поверить, мы ее анализировали. Это не столовая вода, а лечебная. Она должна храниться в темном месте, на холоде, и перед употреблением необходимо удалить пузыри. Я не понимаю, по какой причине хорошую минералку газируют. Очень глупо. Кстати, первой о «Горной капле» узнала Марина Леонидовна. Она же нам всем о ней и рассказала. Отличное средство, но многих отвращает от нее отсутствие выраженного вкуса. Моя секретарь именует «Горную каплю» ватной и наотрез отказывается ее принимать. Вероятно, из-за этого в воду и решили добавлять углекислоту, забыв, что у многих она вызывает рези в желудке. Так вы пришли поговорить о воде? – Нет, – заверила я профессора. – Тогда давайте о деле, – приказал Рох. Глава 32 Лабораторию Георгия Яковлевича я покинула через час. Глянула на мобильный, увидела четыре звонка от Феликса Жановича, но решила пока не соединяться с ним и поспешила к своей тарантайке. В голове роились разные мысли, в основном не очень веселые. Минут через сорок я притормозила у блочной пятиэтажки, вошла в подъезд, позвонила в квартиру под номером семнадцать, не услышала никакого ответа, спустилась во двор, села в свой драндулет и просидела там некоторое время. Потом увидела, как на скамеечке у дома устроилась худенькая старушка в серой ветровке, направилась к ней и села рядом. Пару минут мы провели в молчании, потом я сказала: – Хорошая погода сегодня. – Тепло, – согласилась бабуля. – Надеюсь, дождь не начнется, – продолжила я. – Откуда ему взяться? Небо голубое, – подхватила разговор пенсионерка. – Красивый у вас двор. Небось жильцы хорошие, обустроили вон садик, – вкрадчиво произнесла я. Бабка нахмурилась. – Если узнать чего хочешь, спрашивай прямо, не подползай лисой. – Вы очень проницательны, – я не упустила шанса подлизаться к старухе. – Поживи с мое, народ насквозь увидишь, – чинно ответила она. – Меня зовут Даша, – представилась я. – Фаина Марковна, – назвалась собеседница. – Так что тебе надо? – Знаете Ирину Львовну Зимину? – спросила я. – Из семнадцатой? Конечно, – оживилась Фаина Марковна. – Мне посоветовали нанять ее няней к новорожденному, – защебетала я, – вот я и прибыла на разведку. Рекомендации от бывших хозяев у Ирины хорошие, но я не очень доверяю бумажкам, их легко можно подделать, вот и надумала осторожно расспросить соседей. – Слушай внимательно, – сказала бабулька. – Ирина не пьет, не курит, по мужикам не таскается. Положительная женщина. Но я тебе не советую ее к ребенку звать. – Почему? – удивилась я. Фаина Марковна крякнула. – Своей семьи у Ирки нет, детей она не родила, опыта обращения с ними не имеет, работала помощницей по хозяйству, не няней. Такую можно в дом впустить, она у тебя ничего не сопрет, полы помоет, приготовит вкусно, постирает, погладит, но ребенок – это не для нее. Поищи лучше медсестру или кого из ясель, воспитательницу бывшую. – Не знаете, где Зимина служит? Дома ее нет, – задала я главный вопрос. – Она в Москве? – Куда ж Ирке деться? – удивилась Фаина Марковна. – Пристроилась в парикмахерскую уборщицей. Заведение тут рядом, на проспекте, называется «Магнолия». Старуха не ошиблась, Зимина действительно работала в салоне красоты. Юная девушка на ресепшен, услышав, что я разыскиваю поломойку, скорчила недовольную гримасу, но все же крикнула: – Ира! Крепко сбитая, полноватая женщина вышла в холл и тихо спросила: – Звали? – К тебе пришли, – высокомерно заявила девица. – Имей в виду, у нас не клуб! Если человек не клиент, то ему незачем здесь топтаться. – Злая вы, Светлана, потому и замуж выйти не можете, – огрызнулась Зимина. – Мне обед положен, вернусь через час! Девушка за стойкой приоткрыла рот, но Ирина быстро вытолкнула меня на улицу и там горько спросила: – Слышали? Всякая соплюшка хочет власть свою показать. Вы кто? – Давайте пойдем в «Быстроцыпу», – предложила я, – там и поговорим. Мы устроились за шатким пластиковым столиком, и Ирина развернула гамбургер со словами: – Очень вредная, но вкусная еда. – И кофе у них ничего, – одобрила я, попробовав напиток из картонного стаканчика. – Сколько лет вы проработали у Стебункова? Зимина замерла и положила недоеденную булку с котлетой на тарелочку. – А вам какое дело? Откуда вы взялись? Чего хотите? – Меня зовут Дарья Васильева, – представилась я. Ирина уставилась на меня, прищурилась, поперхнулась и закашлялась. – Я тезка той женщины, которая умерла, поев крокодилятины, – быстро добавила я. – Совсем на нее внешне не похожа, совпадают лишь имя с фамилией. Ирина наконец-то справилась с приступом кашля. – Ага, – чуть слышно сказала она, – понятно. Так чего вы хотите? – Не стану делать долгих вступлений, просто ответьте на пару вопросов, – попросила я. – Зачем? – опустив голову, поинтересовалась Зимина. – Затем, что если не поговорите со мной, я дождусь, когда Стебунков вернется в Россию, встречусь с ним и посоветую подумать над тем, по какой причине домработница Зимина бросила службу, – спокойно сказала я. – Вы ненавидели хозяина? Ирина схватилась за щеки. – Нет! Что вы! Иван Гаврилович прекрасный человек, добрый, интеллигентный! – Значит, не поладили с покойной Викторией Николаевной? – предположила я. – Экономка вас шпыняла за плохую уборку? Зимина выдернула из вазочки бумажную салфетку и промокнула вспотевший лоб. – Виктория подслеповата, у нее зрение за последние два года сильно ослабло, но она в этом признаваться не хотела. Один раз экономка чуть не упала, споткнувшись о порог в туалете. Хорошо, я ее поймала! Держу под локти и советую: «Сходите к окулисту». А Вика в ответ: «Прекрати чушь нести. Я не старуха, чтобы очки носить». Не глупо ли? Молодых полно в очках ходит, и можно линзы заказать. Но Виктория считает, что проблемы со зрением бывают только у старух. Так что пыли она в упор не замечала. Скорее бы Степан замечание сделал. Он хозяина обожал, считал его квартиру родным домом. Мы с ним дружили. Но я очень тщательно убирала, мне совесть не позволяет накосячить, в самые дальние уголки с тряпкой лезу, так что к моей работе нельзя придраться. Постойте, почему вы сказали: «Покойная Виктория Николаевна»? Гости хозяина и Степан умерли, а она жива. – Уже нет, – мрачно объяснила я. – Ваша бывшая коллега скончалась, события в доме Стебункова до сих пор волнуют журналистов. О смерти экономки сообщили по радио в программе «Преступления в городе», сегодня утром я услышала новость в машине. – Ой, мама! – прошептала Ирина, поежившись. – О господи, как же так? Вика не молодая, но здоровая, у нее давления не было, сердце не болело. Я побарабанила пальцами по липкому пластику. – Интересное кино получается. Гости Стебункова мертвы. Умерла Виктория Николаевна, в тяжелом состоянии лежат в больнице Нина и Надя Сперанские. – Это кто такие? – жалобно пропищала Ирина Львовна. Я, проигнорировав ее вопрос, продолжала: – И все смерти случились после того, как домработница Зимина покинула дом. – Я ни при чем, – в ужасе прошептала женщина. – Думаю, Стебунков будет иного мнения, – пожала я плечами. – Он далеко не глупый человек, может сложить два и два, чтобы получить четыре. А складывать есть что: вы уволились с прекрасного места, и ладно бы ушли из-за того, что вам предложили оклад в миллион, так ведь нет, вы моете полы в парикмахерской, где платят намного меньше, чем у Стебункова, нет приятных бонусов в виде бесплатной еды в рабочее время, подарков к Новому году и на день рождения… Ирина Львовна, извините за бестактность, но вам не двадцать лет, а ближе к пятидесяти, в этом возрасте сложно устроиться на хорошую зарплату, но все же вы ушли от Ивана Гавриловича. Напрашивается простой вывод: кто-то вас попросил уйти, чтобы в дом Стебункова проник убийца. Сколько вам заплатили? – Боже, нет! – подскочила бывшая домработница. – Все не так!