– На метро быстрее добраться, – еле слышно произнес фэншуист. Я взяла его под руку, и мы направились туда, где над толпой возвышалась буква «М». Несмотря на вечерний час, стояла духота. – Хочешь мороженого? – спросила я у Вадима. – Нет, – поморщился тот, – здесь его не стоит покупать. – Но теперь мороженое завернуто, – возразила я, – продавщица прикасается только к упаковке. Вот бутерброды или булочки брать не надо, на них оседает уличная грязь. Вадим обвел рукой площадь. – Обрати внимание, все торговые точки окрашены в желтый цвет, поэтому на пятачке создается эффект раскаленной ярости. Никогда не покупай еду, если в интерьере магазина или в одежде продавщиц преобладает интенсивно-желтый – получишь сильный удар по своему энергетическому полю. Этот цвет приманивает болезни. – Постоишь секунду один? – спросила я. – Если я сейчас не слопаю пломбир, умру от голода. – Предупредил же тебя! – возмутился фэншуист. – Люди платят большие деньги за мои консультации, а тебе совет достался бесплатно. Повторяю: желтый цвет… – Он лимонный, – вздохнула я. Вадим осекся. – Что? – Палатки цвета кислого цитруса, – пояснила я, – к нелюбимому тобой охряному цвету добавили немного зеленого. Согласна, выглядит не очень привлекательно. – Они истошно-желтые! – начал спорить амулетчик. Но тут же умолк. – Заметил? – улыбнулась я. – Солнце зашло за тучку, и в желтизне проявилась зелень, не так ли? Очень многое зависит от освещения. – Зависит от освещения… – попугаем повторил Вадим. – Тебе такая мысль ранее не приходила в голову? – удивилась я. – Неужели фэн-шуй не учитывает лампы, фонари и прочее? – М-м-м… – лишь протянул Сперанский. И буркнул через секунду: – Ладно, ступай за мороженым. Я купила самый дешевый фруктовый лед и, грызя каменно-твердый конус, вернулась к тому месту, где оставила Вадика. Но его там не оказалось. Однако я не забеспокоилась, спокойно лакомилась мороженым, решив, что он пошел в туалет. Когда у меня в руках осталась одна палочка, появился Вадик – вышел из павильончика с надписью «Товары для дома», держа в одной руке небольшой пакет, а в другой открытую бутылку с лимонадом. – Что купил? – полюбопытствовала я. – Энергосберегающую лампочку, – ответил он и отпил из бутыли. – Если сейчас так жарко, что будет летом? – В июле – августе в Москве, как правило, идет снег, – усмехнулась я, – зато в декабре тепло и сухо. И если пять дней подряд в столице сохранялась солнечная погода, а на шестой-седьмой приключились ливень, град, ураган и прочие передряги, значит, наступили выходные. Природа словно чует приход субботы с воскресеньем. Вот такая примета. Могу еще про одну рассказать. Дождь начинается всегда, когда я помою машину. Исключений не бывает! – Вода притягивает воду, – с умным видом заявил Вадик и снова приложился к бутылке. – Значит, скоро польет как из ведра – почти все идут с бутылками, – хмыкнула я. – Зачем ты купил лимонад? Он слишком сладкий, только сильнее пить захочешь. – Мне его дала представитель фирмы, – похвастался психолог. – Я пошел за лампочкой и наткнулся на девушку. Ну, знаешь, такую, в футболке и бейсболке, их называют мерчендайзерами. Она спросила: «Молодой человек, какие напитки вы предпочитаете?» А потом предложила: «Попробуйте наш товар бесплатно». Я выхватила у Вадика «сувенир» и швырнула в урну, весьма кстати стоявшую неподалеку. – Что с тобой? – удивился фэншуист. – Ситро, кстати, вкусное, мне понравилось. Я потащила его в сторону метро. – Надя попила воды, которую ей предложили за подпись в поддержку какого-то мужика, рвущегося в президенты, и довольно скоро заболела. Интересный факт: похоже, студентка, работавшая на кандидата, явилась исключительно к вам в квартиру, остальные жильцы о ней не слышали. Думаю, отрава попала в желудок Нади вместе с «Горной каплей». А теперь тебе бесплатно предложили лимонад. Ох, не нравится мне вся эта история! – У тебя мания преследования, – усмехнулся психолог, когда мы вошли в вагон. – Девушка на площади всем подряд питье раздавала. Весь народ отравить решила? А Надя съела что-то испорченное, минералка ни при чем. – Что, например? – рассердилась я. – В доме были только свежие продукты! – Может, она, как и ты, купила на улице мороженое, – пожал плечами Вадим. – Еще до прихода к нам съела на вокзале брикет, а тот пару раз заморозили-разморозили, вот в нем и завелись микробы. Я резко повернулась к Вадиму. – Нет, думаю, кто-то нарочно отравил сестер. И ты тоже в зоне риска. – Весь шум из-за воды? – иронично поинтересовался фэншуист. – Но я ее тоже пил. – Действительно, ты пробовал «Горную каплю», принесенную в квартиру фальшивой собирательницей подписей… – пробормотала я. – Ага, – подтвердил Вадим, – выхлебал за ужином больше, чем Надя, и, как видишь, распрекрасно себя чувствую, нигде ничего не болит. Дело не в воде, а… Вадим замолчал. – А в чем? – жадно спросила я. – Сестры съели что-то несвежее, – как-то слишком уверенно произнес мой работодатель. Я хотела опять заспорить, но внезапно поняла: у него появилась своя версия случившегося. Правда, Вадим явно не собирается поделиться ею со мной. Надо отдать ему должное – он моментально почувствовал, что я насторожилась, и стал болтать без умолку: – Нина очень жадная, извини за откровенность. Жена предпочитала покупать продукты со скидкой, у которых почти закончился срок употребления, старательно выискивала на полках магазина такие йогурты, творог, колбасу и преспокойно несла харчи в дом. Я пытался ее вразумить: «Нинуша, лучше заплатить дороже и купить свежий кефир, а не хватать тот, который завтра надо отправить на помойку». Но она злилась, орала: «Надо откладывать деньги, а не транжирить на ерунду. Подумаешь, ничего с нами не случится, сейчас в еде столько консервантов, что она вообще не портится, и производители перестраховываются, ставят дату, мол, йогурт годен до первого марта, а на самом деле он к середине апреля еще свеженький». У Нины натуральная фобия – копить деньги, пополнять счет. Если она за месяц ничего не отнесла в банк, у нее истерика начиналась: «Мы умрем под забором». Не знаю, откуда у нее это. – Нищее детство часто делает человека скаредным, – вздохнула я. – В моем тоже материального достатка не было, но жрать испорченное я не привык, – огрызнулся Вадим. – Правда, я ссориться с Ниной не хотел. У меня старомодные понятия о браке: если уж женился, то живи с супругой, приспосабливайся к ней, только смерть разлучит нас. – У твоих родителей была крепкая семья? – сменила я тему разговора. Вадим медленно втянул носом воздух, потом резко выдохнул. – Нет. Отца я не помню, он маму из дома выгнал, когда я еще говорить не научился. Подонок. А мамочка… Создатель амулетов сгорбился. – Она была странной. Внешне – красавица. Большие голубые глаза, белокурые волосы кольцами, фарфоровая кожа, румянец, фигура – глаз не оторвать. Мужчины вокруг нее роями вились. Я очень хотел, чтобы она замуж вышла. – Обычно мальчики ревнуют матерей к посторонним мужчинам, – осторожно произнесла я. Пару минут мы молчали. Наконец Вадик снова заговорил: – Мама родила меня очень рано, ей едва девятнадцать исполнилось. Мужем ее стал человек много старше. Только не подумай, что она рассчитывала на обеспеченную жизнь. Вот уж чего мама никогда не умела, так это выгадывать. Просто влюбилась, вот и вышла замуж. А потом чем-то не угодила муженьку, и тот ее выпер, как кошку, вон. Вместе с ребенком. Алименты папаша никогда не платил, мы жили трудно… Похоже, Вадим испытал сегодня сильнейший стресс, потому что вдруг придвинулся ко мне и совершенно неожиданно стал рассказывать на ухо о своей юности и отношениях с матерью. Глава 16 Ксения Мирославская не успела получить профессию – вышла замуж, будучи студенткой первого курса, забросила учебу, посвятила себя супругу и новорожденному сыну. Представляете растерянность юной матери, когда после развода она очутилась с маленьким ребенком в крохотной квартирке на окраине Москвы? Комната пятнадцать квадратных метров, кухня три, совмещенный санузел, балкона и лифта нет, специальности и денег тоже. Что произошло между матерью и отцом, Вадим не знал – она не рассказывала, а с папой он более никогда не виделся. Родители Ксюши умерли, близких родственников у нее не было, поэтому Вадик отправился в ясли-сад. Мама забирала сына из группы последним под укоризненные замечания воспитательницы, типа: – Думала, уважаемая Ксения Ростиславовна, вы уже сегодня не придете. Ксюша принималась извиняться и оправдываться: – Простите, пожалуйста, с работы не отпускают. Тетка понимающе кивала и выжидательно смотрела на проштрафившуюся мамашу. Любой быстро бы сообразил: няньку надо отблагодарить – принести духи, конфеты или конверт с деньгами. Но Ксюша была очень наивна, она думала, что простого «спасибо» вполне достаточно. Воспитательница считала ее нахалкой и относилась к сыну бесцеремонной женщины соответственно. Не лучше дело обстояло и в школе. Второй класс Вадик окончил на одни тройки. Другая бы мать схватилась за ремень или наняла для отстающего по всем предметам сына репетитора. Но Ксюша спокойно подписывала его дневник и никогда не отчитывала за плохие отметки. В их неполной семье никогда не было материального достатка. Став постарше, Вадим один раз не выдержал и поинтересовался у матери: – Мой папа платит алименты? – Нет, – ответила Ксюша. – Но, пожалуйста, не осуждай его. Я очень виновата перед ним, именно я разрушила наш брак, мне и нести за все ответственность. К тому же твой отец уже умер, поэтому вопрос об алиментах закрыт навсегда. – Может, скажешь, как его звали? – попросил Вадим.