Он все еще дышит, он все еще жив. Для меня это настолько значимо, что словно все остальное становится несущественным. Надежда, которая до сих пор держится в моем сердце, продолжает гореть. Несмотря на темноту и неизвестность, она предоставляет мне силы и веру, что все еще можно изменить. Боль пронизывает мое существо, так как я понимаю, что стала причиной этой сокрушительной трагедии. Если бы не та злополучная ночь, ничего из этого не произошло бы. Захар, крепкий и здоровый, был бы здесь с нами, но сейчас он лежит в госпитале, полностью покрытый трубками, которые поддерживают его жизненные функции. Мои мысли заполняются скорбью и раскаянием, когда я осознаю, что из-за моих ошибочных решений и действий, жизнь Захара встала на край огромной пропасти. Вместо радости и здоровья, он теперь страдает в больничной палате, он зависим от этих проклятых трубок, которые проникают в каждую его клетку. Я ощущаю вину в каждом моем вздохе, в каждом моем движении. Как же я могла допустить, чтобы все дошло до такой страшной точки? Мое сердце разрывается от мысли о том, что моя неблагоразумность и неверные выборы причинили такую боль и страдание любимому человеку. Но я не могу сдаваться. Я должна найти в себе силы и сделать все возможное, чтобы помочь Захару побороть это испытание. Остается огромная надежда в сердце, что он сможет преодолеть все трудности и восстановиться. Пусть каждый день будет шагом к его выздоровлению, и я буду рядом, поддерживая и веря в него, неважно, что могут говорить эти трубки и аппараты. Мы будем бороться вместе, пока не вернем Захару его здоровую и радостную жизнь. — Заедем к Светлане? — спрашивает Демид, прижимая меня сильнее. Его слова теряются в пустоте, без ответа со стороны остальных. Невидимая стена из тишины витает внутри автомобиля. Однако спустя час мы наконец-то приближаемся к заманчивым зеленому придорожному кафе. Феликс и Ярослав со спешкой выбегают из автомобиля, оставив нас с Демидом вдвоем. Стремительный шорох захлопывающихся дверей наполняет воздух. Мы с Демидом смотрим друг на друга, ощущая наши сердца, наполненные размышлениями и ожиданием. В то время как другие отправляются на поиски чего-нибудь съестного, мы остаемся одни, сливающиеся в море волнений и эмоций. Жара сияла непримиримым солнцем, заставляя салон машины превратиться в невыносимую печку. От этой знойной погоды я просто изнемогала. Кто бы мог подумать, что такой грустный день может быть полон ярких красок. Ведь обычно в такие моменты небо становится серым и тучи покрывают весь мир, а холод проникает до самых костей. Как в фильмах. Но, оказалось, мои ожидания совсем не совпали с реальностью. Вокруг меня люди в легких летних нарядах сияли улыбками, смеялись, наслаждаясь этим солнечным днем. А мне хотелось выть отчаянным воплем, подобно дикой волчице, несущей свою боль сквозь пронизывающие лучи этого жаркого солнца. — С ним всё будет хорошо, — говорит Демид, поворачивая моё лицо к себе. Взгляд его окутывает меня, словно тонким прозрачным покрывалом. В этих глазах я теряюсь, погружаясь в их глубину. В них видна печаль, словно бездонная пропасть, но, что это? Какой-то маленький, едва заметный лучик надежды пробивается сквозь тьму. В этих глазах столько эмоций, столько загадок и противоречий, что я не могу не утопать в их мире, уставшей от повседневности. — Состояние слишком тяжёлое… — говорю я. — Нет. Захар молодой и сильный. Брат обязательно поправится, и всё будет как раньше, — перебивает меня парень. Я решаю отвести глаза от Демида, чтобы не причинять ему разочарование своим пессимистическим настроением. Но вглубь моей души я все же сохраняла надежду на лучшее, маленькую светлую искру, которая неугасала даже в самые трудные моменты. Все предостережения здравого смысла говорили мне, что нужно быть готовой к худшему, но в то же время я не могла отказаться от веры в лучшее, даже если это казалось нереальным. Демид нежно прижался ко мне, его теплое тело обволокло меня, словно окутывающий плед. Он погрузил свое лицо в мою шею, и я ощутила его горячее дыхание, ласкающее мою кожу. Едва осязаемые, но трепетные поцелуи, которыми он нежно осыпал меня, создавали неповторимую атмосферу полного спокойствия и расслабленности. В это мгновение его ласковые действия заполнили мое сердце теплом и умиротворением, словно целебный бальзам для души. — Всегда нужно надеяться на лучшее, — сказал Демид, целуя меня в ключицу. 62 глава Лилия. Начинался уже сумеречный вечер, когда мы наконец-то прибыли. Ночь и весь день прошли так быстро, будто они слились в один едва ощутимый миг. Но этот миг оказался страшным, пронзительным, словно игла, проникающая в самые глубины моей жизни. Снова я остаюсь одна, теряю тех, кого люблю. Возникают тяжелые мысли: может, это моё проклятие? Может быть, люди, находящиеся рядом, уходят от меня? Исчезают? Умирают? Сжимаясь сильнее, сердце неприятно сдавливает грудь, но я отбрасываю эти мрачные мысли в сторону. Выйдя из машины, я понимаю, что Ярослав уже отправился вперед, и я следую за ним. Мы приближаемся к парадной двери, когда вдруг возникает неприятный сюрприз. Как оказывается, дверь была открытой, словно приглашая кого-то непрошеного зайти внутрь. Внезапно ощущение дискомфорта и тревоги охватило меня, будто мы неожиданно оказались перед непредсказуемой ситуацией. — Что за херня? — выругался Ярослав, заходя внутрь дома. Я иду за ним, при этом не переставая оборачиваться и наблюдать за Феликсом и Демидом, которые, облокотившись о машину, явно обсуждают что-то неприятное — так можно было судить по их мрачным выражениям лиц. Мой внутренний инстинкт насторожился, словно предчувствуя нечто негативное и угрожающее. Волнения мешали мне сосредоточиться, но я не могла остановить свое любопытство, мои глаза были прикованы к ним. — Твою мать! — вскрикнул Ярослав и выбежал обратно из дома. Ошеломленная и в недоумении, я перевела взгляд на парня, пытаясь понять, что происходит. Неуловимый, но сладковато-гнилостный запах болезненно проник в мои ноздри, заставив меня напрячься. Я последовала за Ярославом, пытаясь отвлечься от этого неприятного впечатления. Мы приближались к Феликсу и Демиду, прикрывая ладошками лица, чтобы избавиться от этого неприятного запаха. Парни смотрели на нас с недоумением, не понимая, что происходит. В их взглядах отражалось смешанное состояние удивления и неопределенности. — Там, точно кто-то сдох, — пояснил Ярослав. Феликс устало вздохнул. Его плечи опустились вниз, словно тяжесть дня снова настигла его. В то же время его глаза поднялись к небу, будто он искал ответы на свои внутренние вопросы там. Парень отпрянул от машины с намеком на усталость в каждом шаге и схватив Демида за плечо, неуклюже направился к дому. Мы с Ярославом, обменявшись взглядами, решили следовать за ними, но перед самой дверью замедлили шаг. Когда запах кислотности и гнили проник в мой нос, мое внутреннее состояние моментально изменилось. Желудок сразу неприятно скрутило, будто внутри меня что-то застыло от отвратительного запаха. Буквально на грани невозможности сдерживать тошноту, рвотные позывы стали все чаще и сильнее. В этот момент мне понадобилась вся сила воли, чтобы облегчить дыхание и взять контроль над своим телом. Я крепко прижала руки к носу, стараясь избежать даже самого малейшего контакта с этим отвратительным запахом, и сосредоточилась, чтобы дышать только ртом. С такими смешанными чувствами и плотно прижавшись к парням, я прошла вслед за ними, стараясь не отстать от их шагов и одновременно отвлекаясь от неприятных ощущений, которые окружали меня. На кухне, вокруг стола и на кухонных тумбах, лежала груда продуктов, в основном мясных, но на них разбивались безжалостные нашествия мух. Эти назойливые насекомые кружили над пищей. Однако, еще более ужасным вид был морозильник и холодильник — они были выключены и полностью разморожены. Лед, который раньше хранил свежесть и сохранял продукты, бесследно исчез. От этого предательского разморожения и безысходного состояния продуктов разнесся омерзительный запах, который распространился по всему первому этажу, словно жидкая смесь гниющих органических веществ. Этот неприятный запах был настолько уникальным, что его было трудно спутать с чем-либо другим или даже перебить. Он проникал в каждый уголок дома, пронизывая каждую частичку мебели, словно воплощаясь в воздухе. Этот аромат был настолько настойчивым, что он выгонял из дома его обитателей, оставляя в них только желание покинуть это место. Когда Торпеда увидела нас, она не смогла скрыть свою радость. Она начала весело крутиться под нашими ногами, словно вихрем, привлекая к себе всеобщее внимание. Но в этой буре радости и внимания, наша несчастная кошка была беспощадно отодвинута в сторону. — От этого нужно срочно избавиться, — проговорил Демид, кашляя. Все единогласно приняли решение и вступили в борьбу с источником гнили и зловония. — Может, медведь забрел? — предположил Ярослав, выкидывая протухшее мясо в пакеты и плотно их завязывая. — Ага, и ничего не съел и не испортил, — ответил Феликс, вытирая воду с пола. Нам так и не удалось понять, кто или что стояло за этим неприятным сюрпризом, который был устроен нам. Мы оказались в замешательстве, не знали, к чему придраться, и решили просто проигнорировать произошедшее. Единственный, кто решил сообщить об этом своему отцу, был Феликс. Взяв телефон, он набрал номер отца и хладнокровно рассказал о произошедшем. Ответом, который он получил, было молчание со стороны Павла. Без единого слова, он безжалостно повесил трубку, оставив Феликса с пустым ощущением исходящей от растерянности и безысходности. Наконец, когда все было в полном порядке, усталые мы с расслабленностью уселись на мягкий диван в уютной гостиной, устремив взгляды в непрерывно горящий камин. 63 глава Лилия. — Это был тяжелый день, — сказал Феликс и поставил бутылку коньяка на пол. Усмехнувшись, Демид с легкостью снял плед с дивана, затем виртуозно расстелил его на полу. С удовольствием провалившись в мягкий облако пледа, парень открыл бутылку глубокого и ароматного коньяка. Небольшой глоток был сделан со смесью удовольствия и некоторого насмешливого скольжения по его горлу. Лицо Демида немного поморщилось, но взгляд его был одобрительным, когда он, сделав жест передачи, передал бутылку своему брату Ярославу. — У отца отличный вкус, — отпивая из бутылки, сказал Ярослав. — Только его мать наша пьет, — сказал Феликс, присаживаясь ко мне на диван. Я положила голову на плечо парня. — Ты слишком утомилась за этот день, — сказал Ярослав, протягивая мне бутылку. Изначально мои глаза, пронизанные подозрением, осторожно смотрели на нее. Но затем, внезапно осознав, что жизнь слишком коротка для бесполезных сомнений, я просто махнула рукой на все и решила дать волю своей смелости. Я решительно схватила бутылку, готовая вкусить этот запретный плод. Первый глоток был мгновением, когда моя душа и язык соприкоснулись с блестящей гранью этого произведения искусства. Оно окутало меня благородной сложностью и глубиной, разбудив во мне некую дремлющую струну чувств. В этом нектаре я почувствовала насыщенные оттенки, которые щедро наполняли каждый уголок моего рта и вызывали восхищение, погружая в калейдоскоп блаженства. Таким образом, мой опыт этого напитка раскрылся вполне неожиданно, предоставив мне возможность открыть перед собой мир истинного блаженства.